В середине 1930-х годов Джордж Кеннан – протеже и ученик Буллита, который был протеже и учеником Хауса – писал похожий утопический текст об изменении американской конституции с тем, чтобы наделить культурную элиту особыми политическими правами и на этой основе перейти к авторитарному правлению. Проект остался незаконченным; автор, в то время кадровый американский дипломат, не стал его публиковать. Однако его идеи не были секретом от коллег. В 1936 году он писал Буллиту о необходимости создания в США «сильной центральной власти, гораздо более сильной, чем позволяет это нынешняя конституция»{15}.
Вильсон и его окружение переосмыслили германское понятие идеализма, приспособив его к политической жизни Америки. Они верили в превосходство западной цивилизации, в универсальную силу их собственных моральных идеалов и в то, что в XX веке прогресс всего человечества повторит демократическое развитие Америки после Гражданской войны. Эти идеи разворачивались в международную политику, которая утверждала новую «прогрессивную» и «идеалистическую» повестку дня: самоопределение народов в Европе, деколонизацию Азии и Африки, строительство демократических государств и включение их в глобальные организации, подчиняющиеся международному праву. Вильсоновские идеалисты не любили европейский империализм и не считали, что Америка конкурирует с Германией, Британией или Россией за создание собственной империи. Но признание ими национализма политической силой и поощрение национального самоопределения сочеталось у них с восприятием американской демократии как всеобщего образца, который подходит к условиям любого национального государства, хотя и допускает декоративные вариации, сочетаясь, к примеру, с монархией на Британских островах. От идеализма Вильсона шел прямой путь к либеральному универсализму американской политики времен Холодной войны и потом к неоконсерватизму начала XXI века; в кабинете Никсона в Белом доме, к примеру, висел портрет Вильсона. Политическому идеализму противостояла другая система рассуждений – политический реализм. Он признавал непримиримость национальных интересов, которые противостояли и противостоят друг другу с позиций силы, и эти противоречия не могут быть разрешены на основе разумного согласия. Неудачи Версальского мира, неспособность Лиги Наций предотвратить Вторую мировую войну, десятилетия силового противостояния сверхдержав определили послевоенные победы политического реализма. Но американские политики и дипломаты не забывали своего идеалистического наследия ни в эпоху Холодной войны, ни после ее завершения.
Подлинный создатель политического идеализма, Хаус был озабочен и вполне земными делами. Как и многие другие, он был склонен к продвижению в администрацию родственников и друзей, что обычно в политике, но – по контрасту с кристально честным Вильсоном – бросалось в глаза. Коллегию из 150 американских профессоров, которые сформулировали и согласовали «Четырнадцать пунктов», возглавлял родственник Хауса. В американской делегации, отправившейся во Францию вести мирные переговоры, намечался конфликт: Вильсон запретил членам делегации брать с собой жен, но уже на борту парохода «Джордж Вашингтон» ему пришлось встретиться не только с женой Хауса, но и с женой его сына, которого Хаус к тому же навязывал Вильсону в секретари. Потом госсекретарь Лансинг, постоянный оппонент Хауса, обвинял его в создании «секретной организации» внутри администрации Вильсона, которая превратила американскую делегацию на Парижской мирной конференции в закрытый клуб, полный тайн и заговоров{16}.
На деле, однако, президента Вильсона сопровождала огромная делегация, самая большая из национальных делегаций на помпезной Парижской конференции. Она включала, в частности, профессоров-экспертов из созданного Хаусом уникального института, прообраза современных think-tanks («мозговых центров»), который назывался «The Inquiry». Идеи этого института определили центральные из знаменитых «Четырнадцати пунктов» Вильсона, с которыми Америка вступила в войну. Принцип самоопределения наций принадлежал самому Вильсону, но его реализация требовала детального знания Европы, которым в Америке располагали только профессора. Сам профессор, Вильсон понимал это и говорил бывшим коллегам: «Скажите мне, что справедливо, и я буду бороться за это».
Исполнительным директором «The Inquiry» был еще один молодой и амбициозный журналист-интеллектуал, в будущем критик и соперник Буллита, Уолтер Липпман. Кончивший Гарвард в одном выпуске с Джоном Ридом и знаменитым впоследствии поэтом Т. С. Элиотом, Липпман был создателем гарвардского Социалистического клуба, а потом знаменитого журнала «The New Republic». После Хауса никто не внес большего вклада в формулировку интеллектуальной программы Прогрессивного движения в Америке, чем Липпман. Учившийся в Гарварде у лучших американских философов Уильяма Джемса и Джорджа Сантаяны, Липпман отверг ключевую идею демократической теории, что здравый смысл простого человека ведет к общественному благу, а задача политических институтов состоит в том, чтобы учесть разнообразие голосов простых людей.
Конец ознакомительного фрагмента.
Источники
1
Reminiscences of H. A. Wallace, kept in the Office of Oral History of Columbia University, p. 1677.
2
Charles Bohlen. Witness to History, 1929–1969. New York: Norton, 1973, 20.
3
George F. Kennan. Introduction to: Orwille H. Bullitt. For the President. Personal and Secret. Correspondence between Franklin D. Roosevelt and William C. Bullitt. Ed. by Orville H. Bullitt. New York: Houghton, 1972 (далее цитируется как FTP), XV.
4
Through the History of the Cold War. The Correspondence between George F. Kennan and John Lucacs. Philadelphia: University of Pennsilvania Press, 2010, 71.
5
Ibid.
6
Orwille H. Bullitt. For the President. Personal and Secret. With an Introduction by George F. Kennan. Correspondence between Franklin D. Roosevelt and William C. Bullitt. Ed. by Orville H. Bullitt. New York, Boston: Houghton, 1972 (далее цитируется как FTP), XI.
7
Документы Буллита в Библиотеке Стерлинга Йейльского университета (BC) здесь и далее цитируются по номеру фонда, серии, ящика, папки: 112/III/141/103.
8
Steven Watts. The People’s Tycoon: Henry Ford and the American Century. London: Vintage, 2007, 228–240.
9
Michael Casella-Blackburn. The Donkey, the Carrot, and the Club. William C. Bulllitt and Soviet-American Relations, 1917–1948. Praeger: Westport, Conn.: 2004, 13.
10
Ernesta Drinker Bullitt. An Uncensored Diary from the Central Empires. New York, 1917, 161, 189, 163, 26, 92.
11
William C. Bullitt. It’s not Done. New York: Harcourt Brace, 1926, 253–254.
12
George F. Kennan. Soviet-American Relations, 1917–1920. Princeton, 1956, v. 1, 14–16;
Casella-Blackburn. The Donkey, 16–17.
13
Sigmund Freud, William C. Bullitt. Thomas Woodrow Wilson. A Psychological Study. London: Weidenfeld, 1967, 151 (далее цитируется как FBWW).
14
Ibid, 132.
15
John Lewis Gaddis, George F. Kennan. An American Life. New York: Penguin, 2012, 111–114.
16
Запись Буллитом его беседы с Лансингом после отставки, 19 мая 1919, BC 112/II/110/376.