поняла, что смотрю не на своего любимого — того, с кем хотела бы прожить жизнь и завести детей, — а на совершенно незнакомого человека.
— Диана, — кивнула я девушке. Оценив её новый образ, сказала: — Тебе идёт.
Диана недовольно осмотрела белую джинсовку — под которой скрывался, совсем нескромный топ, с трудом прикрывающий грудь девушки, — и белую джинсовую мини-юбку, что так и норовила задраться до пояса.
Хотя бы волосы остались… только подумала про волосы, как краем глаза заметила белоснежный парик, небрежно валяющийся на диване. Изогнув обе брови, я одарила Диану озадаченным взглядом.
— Не спрашивай, — схватившись за переносицу, сказал Герман.
— Да? — «Мне только повод дай» — подумала я про себя и поняла, что повод уже предоставили. — Может, мне вообще молчать? Вообще ничего не говорить? Может мне вообще уйти?!
Герман опустил руку, посмотрел на меня.
— Что это значит? — удивился он.
Ах что это значит? Спрашиваешь, что это значит?
Я закипела от злости. Кулачки сжались, а давление между верхней и нижней челюстью было такое, что я могла запросто разгрызть стальную арматуру. Губы задёргались, словно опережая ход мыслей, словно хотели сказать всё сами, без помощи языка.
Наконец я открыла рот.
— У меня день рождения, Герман! — Поняв, что фраза выдалась не полной, быстро исправилась: — Четыре дня назад у меня был день рождения, Герман! Но ты даже не удосужился меня поздравить! А теперь я прихожу к тебе на работу, а ты… Ты… Ты! Ты просто… Просто невыносим!
На последней фразе я чуть ли не топнула, но всё же удержалась. Окончание должно было быть намного громче и серьёзнее, чем простой удар ногой о пол. Я ведь не ребёнок какой-то, чтобы топать ножками…
— Всё кончено! — сказала я под конец. И уже эта фраза ударила гораздо сильнее, чем я могла бы ударить физически. Я поняла это по лицу Германа. Я поняла это по собственным чувствам, что нахлынули на меня сразу, после того, как я это сказала. Я готова была заплакать, зарыдать прямо на месте, но сдержалась. С трудом, но сдержалась.
Развернулась. Закрыла глаза, чувствуя, как предательские слёзы стекают по щекам и вышла из кабинета.
Не обращая внимания на окружающих и работников, я дошла до приёмной, сухо попрощалась с Ирой и подошла к лифту. Конечно же, Иру такое прощание не устроило. Она вышла из-за стойки, рискнула подойти, но я уверенно оборвала все её попытки резким выкриком:
— Не сейчас!
Ира послушалась. Замерла на месте и проводила меня омрачённым взглядом.
Лифт спустился вниз, створки разъехались в стороны, я вышла. Прошла до выхода, покинула здание и только на улице смогла остановиться. Жадно вдохнув несколько раз, я открыла глаза. Слёзы больше не текли. Наконец-то я успокоилась. Что ж, отделалась малой кровью. Могло бы быть и хуже, — пыталась успокоить себя я.
В сумочке зазвонил телефон. Номер не определился. По крайне мере, у меня в контактах такого не было точно. Я приняла вызов и приложила динами к уху.
— Да? — спросила я, попутно вытирая с щёк остатки влаги.
— Вероника? — спросили на другом конце.
— Всё верно. Вероника, — подтвердила я. — А вы, простите, кто?
— Вероника, дорогая, это я, Вика, твоя сестра.
Слова застыли в горле. Собралась такая куча слов, что из неё было просто невозможно выбрать что-то вразумительное и толковое.
Глава 5
Вероника.
— Вероника, дорогая, я сейчас в Москве. Хотела бы с тобой встретиться, но прежде, мне нужно сказать тебе кое-что важное. Вероника. — Я спускалась по ступеням, слушая голос на том конце. Но, когда в очередной раз услышала своё имя, остановилась. — Вероника, ты должна расстаться с этим человеком, — донеслось из динамика.
Что ещё за совпадение такое? — подумала я. Звёзды так сошлись? Или что? Интересно, про кого она вообще? Может, вовсе не про Германа?
Я попыталась сказать хоть что-то вразумительное:
— Вика… Слушай, мы не виделись с тобой столько лет… Я даже не знаю, как реагировать. Честно говоря, я даже не уверена, что это на самом деле ты.
В ответ я услышала недовольство:
— Вероника, ты что, не слышишь меня? Послушай! Послушай внимательно! Ты должна расстаться с Фористовым Германом.
Ступеньки остались позади, я уже почти вышла на дорогу и двинулась в сторону остановки.
— Откуда ты знаешь? — спросила я, сильно недовольная таким отношением. Почему? Почему нельзя услышать меня? Зачем твердить одно и то же, игнорируя мои слова?
— Я многое про тебя знаю.
Я остановилась.
— Знаешь, что? Раз уж ты хочешь поговорить, давай поговорим! Но только не по телефону. Я не собираюсь обсуждать такие вопросы по телефону. И вообще, ты ведь в столице? Почему сразу не назначила встречу? В чём проблема? Или не хочешь видеться? Предпочитаешь прятаться, как обычно? Ты хоть знаешь, как долго мы пытались тебя найти?!
— Вероника…
— Нет-нет-нет-нет, — словно заевшая плёнка, я повторилась несколько раз. Подняла ладонь и начала активно размахивать ею в такт произносимым словам. — Никаких Вероник. С меня хватит. Всё! Если ты приехала, давай встретимся. Я отправлю тебе адрес сообщением. Если не хочешь, отправь сама. На другие варианты я не согласна. Выслушивать твои поучения по телефону я не намерена. Ты пропала! Пропала на столько лет! А теперь являешься, как будто ничего не было, и требуешь, чтобы я бросила своего молодого человека? Это ещё что за шутки? Нет, Вика, так не пойдёт. Хочешь поговорить, поговорим с глазу на глаз. Я всё сказала!
Слушать сестру не стала. Высказалась, убрала телефон от уха и сбросила звонок. «Молодого человека?» — подумала я. Ну… не такой уж он уже и молодой…
Я всё ещё стояла на месте. До остановки оставалось пару шагов. Я выдохнула, сделала шаг, второй… Внезапно к тротуару подлетела машина. Чёрный, тонированный микроавтобус затормозил со свистом. Боковая дверь открылась, из машины выпрыгнули двое — в чёрных водолазках, чёрных брюках и чёрных берцах. На груди и них было что-то вроде бронежилетов. На лицах