Читать интересную книгу Ночи «красных фонарей» - А. Квиннел

Лицо Рауля помрачнело.

– С некоторого времени бандиты Ламонта стали вымогать с публичных домов высокого класса деньги якобы на их защиту. В Брюсселе таких публичных домов немало. Они обслуживают чиновников, работающих в структурах Европейского Сообщества, и, кроме того, предпринимателей, которые в этих чиновниках нуждаются и нередко приглашают их в такие заведения, как «Паппагаль». Большинство владельцев публичных домов вынуждены были согласиться и теперь платят эти поборы «на защиту». Но только не Блонди. Она отказалась.

– И что же они сделали?

Рауль пожал плечами.

– Они ведь не дураки. Ничего явно незаконного они не делают – бомбы не подкладывают и поджоги не устраивают. Но каждый вечер люди Ламонта стоят на улице около нашего заведения и угрожают клиентам шантажом или побоями, а потом, как обычные рекламные агенты, дают им визитные карточки с адресами тех публичных домов, которые согласились платить дань.

– И что в результате?

Рауль развел руками.

– Наши доходы снизились больше чем наполовину. Блонди даже не может покрыть затраты. Она платит девочкам минимальную зарплату из собственного кармана.

В комнате на минуту воцарилось молчание. Майкл размышлял какое-то время над словами Рауля, потом проговорил:

– Ей надо было сказать об этом Кризи. Она должна была последовать твоему совету.

Рауль кивнул.

– Но она этого никогда не сделает – гордость не позволит. – На лице его появилось такое выражение, как будто он просил за что-то прощения, и тон его изменился. – Пойми меня правильно, Майкл, я очень хотел бы что-то сделать. Блонди мне как мать. Но я совсем не такой, как ты или Кризи. Конечно, выгляжу я страшновато и люди от меня шарахаются. – Он коснулся пиджака сбоку, под мышкой. – И пушка при мне, только обойма в ней пустая. Мы об этом с полицейскими договорились. Я ее держу, чтоб клиентов хамоватых отпугивать. – Он снова пожал плечами. – А с Ламонтом и его боевиками мне никак не совладать. Так что придется нам подождать, пока Кризи из больницы не выйдет. Надеюсь, что будет, еще не поздно.

Майкл покачал головой.

– Ничего мы ждать не будем. Я сам с Ламонтом мягко побеседую.

Рауль с некоторым удивлением посмотрел на него и пробормотал:

– Может быть, тебе все же лучше дождаться Кризи?

Майкл снова отрицательно мотнул головой.

– С этим я сам справлюсь. Не переживай, Рауль. Большой проблемы это для меня, думаю, не составит.

Рауль посмотрел в лицо молодого человека и уперся глазами в его холодный как лед взгляд.

– Если хочешь, я буду с тобой… вставлю в пушку полный магазин и слегка надую полицию.

Майкл улыбнулся и покачал головой.

– Если б ты со мной был, я был бы польщен, но твое место здесь, рядом с Блонди. А что касается пушки, так лучше бы тебе прямо сейчас в нее полный магазин вставить и немного надуть полицию.

– Кто же тогда будет тебя прикрывать?

Улыбка Майкла стала еще шире.

– Прикрывать меня будет Макси Макдональд. Я завтра вечером пойду ужинать к нему в бистро. Город он знает и расскажет мне про Ламонта поподробнее.

Лицо Рауля расплылось в ответной улыбке.

– Да, – сказал он, – Макси это придется по душе. Он уже давненько не брал в руки шашек. А Блонди ничего не заподозрит?

– Блонди ни о чем не узнает. Потом, когда дело снова пойдет по-старому, она, может быть, догадается.

Рауль снова улыбнулся.

– Пускай догадывается.

Глава 5

Сначала Майкл съел тарелку мидий, потом – курицу в винном соусе и выпил полбутылки домашнего вина. Пока он ел, Макси сделал несколько телефонных звонков. Когда в бистро почти никого не осталось, Макси достал бутылку коньяка без этикетки и два стакана. Бывший наемник, фигура которого чем-то напоминала шкаф, сказал Майклу, что Жаку Ламонту уже сильно за сорок, но еще далеко до пятидесяти. Он пробил себе путь на самый верх в иерархии преступного мира Бельгии. Кроме того, он голубой и владеет несколькими ночными клубами, где собираются все гомосексуалисты Брюсселя. Живет он в большом доме, расположенном в ближайшем фешенебельном пригороде бельгийской столицы. Дом хорошо охраняется, а сам Ламонт никуда не выезжает без двух здоровенных, хорошо вооруженных телохранителей. Без особой уверенности Макси предложил Майклу подождать, пока Кризи не выйдет из больницы и окончательно не поправится.

Майкл покачал головой и высказал Макси свои доводы.

– Ты знаешь, Макси, насколько Кризи близок с Блонди. У меня есть подозрение, что, если он узнает об угрозах ей со стороны какого-то паршивого сутенера, то так взбеленится, что пришибет его к чертовой матери. А это может вызвать ненужные осложнения. Поэтому лучше будет, если я на этого малого просто страха нагоню, а Кризи об этом даже знать ничего не надо будет.

Макси взглянул молодому человеку прямо в глаза.

– Хотя моя свояченица и влюблена в тебя, но иногда, Майкл, ты и святого из себя выведешь. Значит, ты хочешь это для Блонди сделать, пока Кризи тебе помочь ничем не сможет. Сдается мне, парнишка, очень уж ты крутой стал.

Майкл решил было полезть в бутылку, но Макси в примирительном жесте поднял руку, улыбнулся и сказал:

– Ладно-ладно, нет проблем. Я тебя понял. Тебе пора уже самому за дело браться и выходить из-под крыла Кризи. Уверен, с этим делом ты сможешь справиться.

– Да, думаю, я осилю. Слушай, куда Ламонт ходит по вечерам?

– Почти каждый вечер он проводит в одном из своих клубов, как правило в «Черной кошке». Это на улице Лафитт. Ламонт там мальчиков снимает.

Вошла Люсетта и села рядом с ними. Она улыбнулась Майклу и спросила:

– Надеюсь, ты пригласишь меня куда-нибудь сегодня вечером?

– Да, если разрешит твоя сестра. Сегодня вечером мне хотелось бы развлечься, потому что завтра я собираюсь стать голубым.

Вечерами в бистро пара-тройка посетителей всегда засиживалась допоздна. В одиннадцать часов Николь, заметив в глазах сестры искры нетерпения, сказала:

– Вы бы шли уже. Только не буди нас, когда вернешься домой.

Люсетта улыбнулась и, потупившись, ответила:

– Когда приду домой, я вас не разбужу.

* * *

Сначала они заглянули в бар сразу за углом и устроились там за слабо освещенным столиком. Майкл заказал шампанское и, продолжая держаться за руки, они выпили.

– Тебе хочется пойти куда-нибудь потанцевать? – спросил Майкл.

Люсетта сильнее сжала его руку и покачала головой.

– Нет.

– Тебе хочется вернуться домой?

– Нет.

– Так куда ты хочешь пойти?

– В большую теплую кровать. Мне хочется в этой кровати провести с тобой всю ночь, а утром посмотреть, как ты откроешь глаза. Я хочу в них увидеть твое наслаждение, потому что, когда они у тебя раскроются, я буду делать тебе что-то очень приятное.

* * *

Большая кровать нашлась в расположенной неподалеку маленькой роскошной гостинице. Гостиница эта была предназначена именно для такого рода встреч. Раньше они были близки только раз, случилось это около года назад, но Майкл прекрасно помнил, насколько чувственна была Люсетта к его ласкам.

Она стояла у кровати, а он медленно ее раздевал. Сначала снял с нее мохеровый свитер изумрудного цвета, потом – белую трикотажную блузку. Бюстгальтер она не носила. Грудь ее была небольшой и высокой. Он мысленно провел линию между ее сосками и соединил их с мягко очерченным подбородком – получился равносторонний треугольник. Майкл расстегнул пояс ее черной шерстяной юбки, и она тихо соскользнула на ковер. Люсетта осталась лишь в малюсеньких белых трусиках. Он поднял ее на руки и отнес на кровать.

Она улыбнулась ему и спокойно спросила:

– Ты все помнишь?

Начав раздеваться, он кивнул ей в ответ. Еще бы он не помнил! Он слово в слово помнил все, что она говорила ему в ту ночь.

Сначала это было просто что-то ужасное. Как многие юноши, он полагал тогда, что женщина получает удовольствие лишь от чисто физической стороны полового акта, и поэтому считал, что, чем резче и дольше он над ней трудится, тем лучше. Через пять минут она его остановила, отстранилась от него, а потом, не без доли добродушной насмешки, прошептала ему на ухо:

– Я, наверное, от других твоих подружек чем-то отличаюсь. У тебя была когда-нибудь бельгийская подружка?

– Нет.

– Мы, значит, другие. Скорей всего, мы относимся к аристократии девочек-подружек. Мы нервные, как скаковые лошади. Хотя, конечно, умелому наезднику нас вполне по силам объездить.

Потом она в деталях поведала ему, как должен себя вести умелый наездник. Ее урок он запомнил отлично.

Он ласкал ее очень медленно, бережно, с безграничной нежностью. Потом она, вытянувшись, лежала на кровати, голова ее покоилась на его руке, согнутой в локте, одну руку она перекинула через его грудь. Тихо, как мурлыкающий котенок, она сказала:

– Я люблю тебя потому, что ты все помнишь. Люблю потому, что ты себя считаешь таким крутым, таким умным, таким сильным. А на самом деле ты еще совсем мальчик.