рядом. Но где?.. Уж точно не у бедняг, которые остались лежать на полу. Как ни странно, лестница понемногу пустела — похоже, большую часть приглашенных все-таки каким-то чудом удержали в зале. А беглецов расстреливали на ступеньках чуть ли не в упор — грохотало уже совсем близко, буквально за спиной. Я узнал не только “трехлинейки” и “наганы”. Похоже, кто-из нападавших вооружился “кольтом”. Самой настоящей карманной гаубицей, которая без Щита запросто разворотит живот или оторвет руку.
Значит, вниз мне точно не надо.
Но и войти в зал оказалось не так-то просто: оттуда еще пытались выбежать.
— Стойте! — заорал я. — Вас убьют!
Кое-как увернувшись от дородной тетушки в пышных розовых кружевах, я попытался остановить какую-то девчонку — бедняга явно спешила поскорее поймать пулю на лестнице. Не удержал — на меня тут же налетел ее кавалер. Я поднырнул под нацеленный в меня острый локоть, толкнул кого-то плечом, сам получил в челюсть, снес какого-то вопящего толстячка в сером костюме…
И на меня уставилось дуло “нагана”. Я даже не успел рассмотреть, кто держал оружие — все ресурсы разума ушли на моментальный просчет.
Слишком далеко — шагов пять-семь. Без Хода не допрыгну, не увернусь, Щита нет, Булаву… да какая там Булава?
Назад!
Я дернулся, как ошпаренный, и пуля просвистела мимо. Кто-то за моей спиной вскрикнул, падая, а я уже прыгал вбок, смещаясь с прицельной линии. До следующего выстрела еще доля секунды, и…
— Осторожно! — крикнул кто-то. — Там свои!
И уже нацеленная в меня винтовка вместо того, чтобы выплюнуть пулю, просто рванулась вперед, втыкаясь дулом в грудь. От боли перехватило дыхание, но я все-таки нашел в себе силы схватиться за ствол, подтянуть и врезал локтем. Чья-то коротко стриженная голова с лязгом зубов откинулась назад. Я ударил снова — коротко, почти без замаха, как учил Иван, но уже не попал. Чьи-то крепкие руки схватили меня и швырнули на пол.
Нападающие с лестницы уже поднялись сюда — похоже, перестреляли всех по пути, а чудом уцелевших сгоняли обратно в зал, как баранов.
— Не стрелять! — снова раздался хриплый голос. — Он один!
Я пробовал отбиваться, но без магии справиться с несколькими крепкими взрослыми мужчинами оказалось… в общем, я не справился. Удачно залепил кому-то ботинком в колено, едва не вырвал винтовку — но потом удары прикладами, кулаками и рукоятками пистолетов посыпались один за другим. Последний оказался особенно неприятным: попади он чуть левее, в висок, я вполне мог бы присоединиться к куче трупов на полу.
— Уймитесь, ваше благородие! Не заставляйте меня в вас стрелять.
Надо мной склонился главарь нападавших. Тот самый, с хриплым голосом. Который, надо сказать, совершенно не подходил тощему парню с длинными темными волосами. Видимо, сорвал, пока вел на приступ свое разномастное воинство.
Не такое уж и многочисленное. Лежа на полу, я насчитал всего полтора десятка человек. Некоторые явно были ранены — и неизвестно сколько еще остались лежать на первом этаже.
Возможно, у кого-то из приглашенных оказалось оружие. Да и Юсуповские безопасники не зря ели свой хлеб, и даже без магии стояли намертво. Нападавшим пришлось выгрызать каждый метр, пробиваясь наверх.
И все-таки они победили. Нескольких “глушилок” и пары-тройки десятка стволов оказалось достаточно, чтобы перебить или взять в плен целый дворец Одаренных аристократов.
Так себе математика.
— Вставай. — Здоровенный детина — похоже, тот самый, которому я сломал нос локтем — заехал мне ботинком по ребрам. — И иди к остальным.
Я не стал спорить и, кое-как поднявшись с липкого от чужой крови паркета, зашагал к двери в зал. Попытка повернуть голову стоила очередного тычка под ребра, но то, что хотел, я все-таки увидел.
Темно-сиреневое платье мелькнуло — и исчезло на лестнице. Умница Настасья не стала ни рваться мне на помощь, ни отсиживаться в углу, а вместо этого решила выбраться наружу. Вряд ли кто-то из нападавших остался внизу — и она без труда сбежит из дворца, отыщет городового…
Впрочем, полиция и так уже наверняка знает. Стрельба в княжеских дворцах — явление редкое.
Правда, не в последние полгода.
Когда меня под прицелом винтовок ввели в зал я, наконец, смог оглядеться. Здесь приглашенным тоже досталось — но не так сильно. Я видел и раненых, над которыми уже хлопотали их близкие, и трупы с закрытыми тканью лицами. Всего человек пять-семь — на лестнице наверняка погибло впятеро больше.
И только дойдя до дальнего конца зала я понял — почему.
Стреляли только в тех, кто пытался бежать. В паникующий молодняк, в ошалевших от ужаса тетушек, модников и богачей, которые даже не пытались оказать вооруженным людям хоть какое-то сопротивление.
А аристократы — настоящие аристократы, а не толстосумы, прикупившие титул или получившие его в выгодном браке — так и не показали нападавшим спины. Наверняка пробовали сопротивляться и, поняв, что сила больше не их стороне — просто остались на месте. Без паники, без лишних воплей и трупов. Если бы не кровь на полу и пара перевернутых столов, можно было бы и вовсе не заметить, что здесь только что шла бойня.
Высший свет столицы умел держать лицо — даже в такой обстановке. Не меньше трети из присутствующих я знал лично. Главы древних родов и их родственники. Старые и могучие Одаренные за свой долгий век наверняка видели кое-что похуже, чем толпа сумасшедших с оружием.
В зале оказались и военные: офицеры в парадной форме стояли полукругом прямо перед нападавшими, будто заслоняя от винтовок остальных. Где-то негромко плакала женщина, я видел на лицах испуг — но большинство держались, так, что можно было позавидовать. Спокойно накрыли мертвых скатертями, позаботились о раненых — как могли — и смотрели на убийц.
И смотрели так, что сразу становилось понятно, кто здесь на самом деле хозяин.
Старого князя Юсупова я узнал без труда, хоть он и стоял ко мне вполоборота, рядом с военными. Было в нем что-то от деда: не внешность, конечно — Борис Николаевич, хоть и рослый, и в молодости не отличался особой статью, а к своим неполным восьмидесяти и вовсе высох. Но взгляд…
Взгляд у старика сейчас был дедовский. Тяжелый, недобрый. “Глушилка” отобрала у меня чутье Одаренного, но чтобы ощутить исходящую от Юсупова силу, хватало и обычного, человеческого. Неудивительно, что нападавшие чувствовали себя неуютно.
Крепкие молодые парни с винтовками просто-напросто боялись его — худого старика, лишенного магии дьявольской машиной.
Я шагнул вперед и, не говоря ни слова, раздвинув плечами мужчин в штатском, встал вровень с