Читать интересную книгу АЯУАСКА, ВОЛШЕБНАЯ ЛИАНА ДЖУНГЛЕЙ : ДЖАТАКА О ЗОЛОТОМ КУВШИНЕ В РЕКЕ - Кузнецова

должен пройти? А испытания, которые он должен выдержать? А принц в

награду? Ну и прилагаемое к принцу королевство тоже... Хотя как по мне,

так и без испытаний было бы в самый раз. И без принца тоже.

Тем не менее, я поняла, что хотя провидение, может быть, и находилось где-

то совсем рядом, но самим своим молчанием оно сигнализировало, что

временно решило самоустраниться. Не иначе как под прикрытием того, что

ведь есть же у меня свобода воли. Ну вот... – телепатически посылало оно

мне свой мессидж, - значит, вперед. К искомому решению. Исходя из

ближайших целей и основываясь на всей доступной информации.

Тут я очень кстати вспомнила про свою давнюю перуанскую подругу. В

свое время ее муж учился в Киеве, она и дети находились при нем в

стольном граде. Все пять лет. Когда стало подходить время возвращаться

домой, в Лиму, она почему-то от этого не просто загрустали - она впала в

депрессию. Хотя понять ее можно было. В Перу в это время правил

Фухимори, и, как она читала в перуанских газетах, людей в столице

запросто могли убить прямо на улице, прямо среди бела дня. Просто так. Ни

за что. Вот у нее и началась депрессия, которая так в ней укоренилась, что

продолжалась уже и по возвращении домой, в Перу.

- Эх, - думала я сейчас, окрыленная своими новыми изысканиями, – не знала

она тогда - или знала, но верила - (правда, и я тогда тоже не ведала ни сном,

ни духом), что помощь находилась совсем рядом, к северо-востоку от Лимы,

в районе Икитоса, там, где простираются джунгли Амазонки. Потому что

именно там растут аяуаска и чакруна, из которых готовят магический

напиток. Причем для него требуется сразу оба растения. Одно - как

объясняют шаманы - дает силу, а второе – видения. Но даже если вопрос о

видениях не стоит - как в случае с моей подругой, то все равно, их отвар

повышает уровень серотонина в мозгу - и здесь ты находишься всего в

одном шаге, чтобы окончательно выбраться из депрессии.

Кстати сказать, аллопатическая медицина для лечения депрессии использует

химические препараты, которые тоже направлены на повышение уровня

серотонина в мозгу. Но растения и традиционные методы, проверенные на

многих поколениях, надежнее, чем наша современная медицина, ведь

правда? - думала я. - Знала бы моя подруга раньше, где дорога к спасению

пролегает – не мучилась бы так все это время.

А пролегала она — во всяком случае для перуанского жителя — по рекам

Укаяли и Амазонке, и вела прямиком на север, в окруженный джунглями

город Икитос.

Время шло – и только убедившись окончательно и бесповоротно, что при

всем богатстве выбора, альтернатив поездке в хотспот у меня тоже не было –

я смирилась. А что было делать... совершенно очевиден был факт, что в

сьерре – то есть, высоко в горах - а туда бы я поехала не задумываясь,

аяуаска-дитя джунглей, не произрастает, и, следовательно, ее прием там мне

не светит.

Значит, значит... маршрут вырисовывался такой. Я полечу из Панамы в Лиму

(часа три лета), а оттуда автобусом доеду до Пукальпы (13 часов езды), из

Пукальпы уже по реке дойду до Икитоса (3 или 4 дня хода).

Так оно и получилось. Я вылетела из Панама-Сити авиалинией «Копа», и

уже через десять дней прибыла в хотспот аяуаски, на место активных

действий.

6. ВЕЧЕР В ЛИМЕ, ПЕРУ

Я нашла, наверное, единственную авиакомпанию, «Копу», которая летела из

Панама-Сити в Лиму не кружным путем, а напрямую — и разница во

времени перелета была существенная. Вместо тринадцати часов перелета,

которые сулили другие авиакомпании на этом же маршруте — она обещала

доставить пассажиров в пункт назначения прямиком и всего за три часа.

Рюкзак побольше, рюкзак поменьше, а вслед за ними и я сама загрузились в

самолет. Мы взлетели – и Панама осталась внизу. И не только внизу, но еще

и позади, в прошлом... значит, всегда теперь можно вспомнить и

тропический лес, который начинался в пяти минутах ходьбы от дома, и

ярких панамских птиц, занимавших на рассвете все доступные им в ветки в

саду вокруг дома, чтобы райской симфонией разбудить тех, кто мог бы без

них восход солнца проспать.

И вот что стало происходить дальше. Вскоре самолет благополучно

приземлился в Лиме. Уже в пять часов вечера я гуляла по Пласе де Армас и

по площади Сан Мартин – обе в самом сердце столицы – и в очередной раз

не могла не восхищаться – что и призывали сделать рекламные проспекты –

«замечательными образцами латиноамериканской колониальной

архитектуры». А вернувшсь в гостиницу, не преминула заодно

повосхищаться и ей.

Гостиница «Гран Боливар» располагается прямо на площади Сан Мартин, и

в свое время была самой роскошной гостиницей во всей Латинской

Америке. Те времена, правда, давно миновали, но прошедшее столетие все-

таки не стерло окончательно последние следы былой роскоши. Высоченный

купол из витражного стекла, венчающий вестибюль; роскошные

хрустальные люстры, столетие тому назад завезенные из Европы; паркетные

полы с инкрустацией из разноцветных пород местных деревьев;

развешенные по стенам громадные, слегка потускневшие зеркала,

оправленные в широченные позолоченные рамы с барочными завитушками

– такой представала сегодня гостиница «Гран Боливар» взору посетителя.

Сидя в большом полупустом зале на первом этаже, где уютно пахло воском,

которым по-прежнему натирали полы, я воочию представляла себе балы и

дипломатические приемы, бархатные туфельки, скользящие по

сверкающему паркету, и чопорных официантов, разносящих шампанское на

серебряных подносах – и все это под звуки волшебной и чарующей музыки,

несущейся с высокого балкона: там располагался оркестр музыкантов,

завезенный из Европы вслед за сияющими хрустальными люстрами.

Мои перуанские друзья говорили, что в последние годы этот отель пал

жертвой классического перуанского мисменеджмента и в результате пришел

в упадок. Но что они понимали... тем более, что для меня сегодняшний

упадок было совершенно неактуален: стоило закрыть глаза, как его славное

прошлое возвращалось ко мне в вихре воспоминаний. Нет, совсем не

потому, что я якобы находилась там раньше, в прежней жизни. Все было не

так замысловато. Просто когда я училась в университете на факультете

романо-германской филологии, то специализировалась по литературе

Латинской Америки. Из прочитанных романов, из книг по истории и

культуре и возникали сейчас кружащие голову видения прошлого.

Наверное, потому, что в настоящем гостиница стояла только одной ногой, а

другая застряла все-таки в прошлом, wifi был доступен только на первом

этаже, в холле. Бережно прижимая к груди друга сердечного – то есть мой

нежно любимый лэптоп, я медленно и торжественно спустилась в

вестибюль по широкой каменной лестнице, устеленной толстым

пружинящим ковром, и устроилась в кресле, стоящем почти под боком у

новенького, блестящего и черного, как обещал производитель, Форда,

выпуска 1929 года.

В Панаме, в эль Валье, я испытывала сильный интернетовский голод, можно

сказать, просто извелась от разлуки с интернетом, поэтому вернувшись с

вечерней прогулки по двум центральным площадям, тут же, не откладывая,

припала к живительному источнику мировой сети.

Это, однако, не помешало мне заметить, что кресло напротив уже было

занято. Мой взгляд скользнул по сидящему в этом кресле мужчине и

задержался на нем на несколько секунд дольше обычного. Лишние секунды

пришлись на его лэптоп — точно той же модели, что и у меня, и на

поблескивающее на руке серебряное кольцо — точно с таким же

календарем инков, что носила и я.

Кроме того, он был явно не перуанцем, но в то же время не походил ни на

туриста, ни на заезжего бизнесмена.... что он тут тогда делает, интересно?

Однако зов интернета оказался неодолимым, в свое время и моряки против

пения сирен устоять не могли, и как только мой лэптоп подключился к

гостиничному вайфаю, то я и заметить не успела, как провалилась в

виртуальный реальность - со своими виртуальными людьми и виртуальными

радостями - и полностью позабыла обо всем, что находилось за его

пределами.

По прошествии часа я как-то автоматически потерла уставшие глаза — и это

простое действие чудесным образом сняло чары виртуального мира. Я снова

оказалась в мире реальном, снова увидела сидящего напротив мужчину —

он сидел на там же месте, где я его видела в последний раз час тому назад:

похоже, что жертвой вайфая пала не я одна. Зато пока он пребывал в

вайфаевском трансе, я могла разглядеть его детальней.