Хорошо, теперь я в курсе, как определять, в каком месте срочно требуется чудо. Почему срочно? Да потому, что мальчишки на площадке дрались. Не все, конечно, двое, а остальные кто смотрел, кто подначивал.
Если честно, бросившись в гущу драки, я даже не задумался о возможной реакции пацанов на свой внешний вид, о котором так переживал ранее. Не до того оказалось.
С большим трудом растащил в разные стороны драчунов, ухватив за шкирки, словно шкодливых котят, уж больно крепко сцепились, увлеченно мутузя друг друга. Наблюдающая за нами ребятня поначалу бросилась в рассыпную, однако почти сразу все вернулись на площадку.
— Фе-э-эя! — благоговейно протянул самый младший мальчонка.
— Не может быть! Вот это да! Пришла!
Мальчишки моментально забыли про драку, с восхищением рассматривая волшебные крылья и пытаясь потрогать подол кружевной пачки. Даже повисшие безвольными кулями у меня в руках два драчуна уже смотрели не друг на друга, пытаясь дотянуться и пнуть соперника, а на костюм феи.
— В точности такая же, как в том году, — наконец, заявил малыш с железной уверенностью.
— Да? — удивился кто-то из старших. — А мне казалось, что новогодняя фея поменьше.
— Это ты просто вырос за год, а фея осталась прежней, — малец быстро нашел ответ, правда, внушающий сомнение своей алогичностью.
— Будь она поменьше, не смогла бы разнять Верка и Мирна, — толково пояснил другой паренек.
И я вспомнил про свои обязанности. Встряхнув для острастки провинившихся мальчишек, я поставил драчунов на землю, но назидательную речь не успел прочесть. Верк и Мирн хором проревели:
— Мы больше не будем!
И демонстративно пожали друг другу руки в знак перемирия.
— Ну… хорошо, — растерянно проговорил я. — А теперь…
— …Подарки? — за меня закончила фразу ребятня.
Отлично! Все действительно проще, чем мне казалось. Толпа пацанов моментально выстроилась в очередь. Я протянул волшебный мешок. Каждый подходил, засовывал руку и вынимал свой подарок. Игрушки, художественные принадлежности, одежда. У кого на что фантазии хватило. Самым любопытным подарком оказался магический самокат, явно великоватый для мелкого мальчонки, вытаскивающего из мешка с упорством буксира свою мечту, пусть и тяжеловатую, но такую желанную.
Получив подарок, мальчишки отходили в сторону, рассматривали, хвастали перед остальными. Наконец, возле меня толпа рассосалась, и я заметил паренька, стоящего в сторонке. Синяя шапка с помпоном, длинная челка, из-под которой хлопали блестящие глазенки, спортивная крутка. Он с любопытством рассматривал и меня, и то, что вытаскивали из мешка его товарищи, но сам почему-то не подходил.
— Ты чего? Давай бегом ко мне! — позвал я его. — Разве не хочешь новогодний подарок от феи?
Паренек нерешительно переступил с ноги на ноги и все-таки приблизился.
— Забирай! — протянул я ему мешок.
Он запустил руку, долго болтал внутри, создавая живописные бархатные складки из красной ткани, но, когда вынул, в его ладони оказалось пусто.
— Как так? — не понял я. — Попробуй еще!
— Бесполезно, — спокойно отозвался он. И ни капли досады или расстройства. — Так каждый год.
— И?
— И ничего. Наверное, просто у меня все есть…
— Поэтому ты ничего не хочешь? У тебя нет мечты?
— Не знаю.
— Почему?
— Я не думал об этом.
— Странно.
Я этого не понимал. Как у ребенка может не быть мечты? Взрослые часто отказывают сами себе в исполнении желаний, переутомляются, полностью выкладываясь на работе, заботятся о ближних, забывая о собственной персоне, и вот тогда наступает тот момент, когда уже ничего не хочется. Они просто разучиваются мечтать, но ребенок… Дети всегда и всего хотят, прямо сейчас, все сразу и побольше!
И почему Лелия, нечисть ее дери, не разобралась с этой проблемой до меня?
Паренек собирался уходить, он даже сделал пару шагов от меня, когда я очнулся.
— Стой. Я не могу тебя отпустить без подарка, ты же видишь фею, значит, веришь в чудеса.
— Допустим, — все так же безразлично отозвался он, поглядывая на меня из-под длинной челки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Бери из мешка чудо!
— Что? Это как?
— А вот так, возьми и загадай. — Я в который раз протянул ему мешок. — Думай не о конкретной вещи и ее характеристиках, а о собственных чувствах, когда ты это «чудо» получишь.
— Понял, — на лице паренька промелькнула заинтересованность. Он крепко зажмурился и расплылся в блаженной улыбке, видимо, представляя удовольствие, которое он получит от сюрприза. Я ловко подсунул под протянутую ладошку раскрытый мешок.
Мы оба ахнули, а за нами и любопытные мальчишки, наблюдающие за происходящим. Паренек в синей шапке с помпоном застыл с протянутой рукой на которой лежало, поблескивая изумрудным перламутром, крупное яйцо.
— Ого! Ты загадал собственного дракона? — спросил, запинаясь, кто-то из толпы.
— Не-а, — шепотом отозвался паренек, — друга.
Один сорванец протянул пальцы к драконьему яйцу, и его щелкнуло по пальцам легким разрядом молнии.
— Не трожь, пострадаешь, — взялись умничать мальчишки, сами сгорая от желания прикоснуться к «чуду». — Разве не знаешь, что к яйцу и маленькому дракончику только друг может приближаться? Вот когда вырастет, тогда уже будет не таким пугливым.
— Зато еще опаснее.
— Точно. Офигительный подарок!
Кажется, я неплохо справляюсь?
Пока мальчишки все свое внимание сконцентрировали на драконьем яйце, я тихонько покинул их, ощущая настойчивую потребность лететь дальше.
На Центральной площади я притормозил, заслышав жалобное всхлипывание. У ювелирного дома Хой стояла двухгодовалая малышка и терла заплаканные глазки замерзшими кулачками. Мимо спешили взрослые, но никто не обращал на ребенка никакого внимания. Белая пуховая шапчонка на девчушке съехала на бок, морковного цвета косица расплелась, шарф развязался. Да и весь ее вид взывал о помощи. К ней меня звала «путеводная нить» или нет? Хотя, какая разница. В любом случае нужно узнать, что случилось, и найти родителей.
Я сделал шаг в ее сторону, и мой аркан предупреждающе натянулся. Что за…! Не могу же я бросить ребенка одного на улице! Неужели подарки, пусть даже в предновогодье, гораздо важнее чей-то жизни?
Сделал еще шаг, и дышать стало гораздо труднее. Есть ли у меня шанс добежать или долететь до малышки прежде, чем проклятая удавка прикончит меня?
На мое счастье мне не пришлось решать эту дилемму. Двери ювелирного дома распахнулись, выпуская пестро одетую гномку с ярко-рыжей копной волос. Под мышкой она зажимала огромную дурацкую сумку, украшенную пуговицами, лоскутами из разных тканей и пучками разноцветных ниток. Жуть! Ювелирку что ли, она с этим мешком грабила?
Девица огляделась и почти сразу бросилась к малютке. Та моментально притихла. Понятно, либо нерадивая мамаша, либо легкомысленная сестра. Но это не мое дело, главное не придется бороться с арканом и можно удалиться, чтобы дальше выполнять работу феи. Куда, к слову, он снова тянет меня с невероятной настойчивостью?
[1] Фея — в данном романе профессия, а вот эльфы — раса.
3. Тальяна
До закрытия оставалось буквально десять минут, когда в дверях появился тот, кто заставил Мирель напряженно вытянуться по струнке и несмело улыбнуться. И кто знает, что нашла меркантильная хладнокровная особа в этом немолодом, чуть лысеющем мужчине со скромным годовым доходом?
Пэп Мак был частым гостем в ювелирном доме, только не в качестве покупателя, а в роли поставщика русалочьего песка, которым полировали отшлифованные грани драгоценных камней. И каждый раз при встрече с ним Мирель менялась в лице и здорово терялась. Кто бы мог подумать! И это при том, что с прочими посетителями она проявляла не просто смелость, а даже навязчивость, почти выпрыгивая из платья, по обыкновению, невероятно короткого и декольтированного.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
«Это любовь», — вздыхали мавки и тут же забывали собственные обиды на сотрудницу, растроганные тем, что даже вредная блондинка способна испытывать столь сильное романтическое чувство.