Читать интересную книгу Зло наступает (СИ) - Тьелэсс Олла

— Давайте завтра попробуем, — предложила ведьма. Стирка никуда не денется, а тратить дорогой артефакт на очистку засраных козой вещей… казалось маразмом. — Можно будет и домик убрать, но это уже на крайняк, я стараюсь не зарастать грязью. Сегодня отлиняла от уборки, завтра наверстаю. А пока пойду мяты на чай нарву.

Велена кивнула, спокойно приняв отказ, говорить, что она кольцо успешно заряжает сама, девушка не собиралась. Об этом, собственно, и шефу лучше было не напоминать.

Огород у Марьи тоже имелся. Достался в наследство, как и весь участок, от прошлой ведьмы. Вот только большая часть этого огорода была засажена самыми часто употребляемыми травами: ромашкой, мятой, подорожником, вербеной, лопухом и прочим добром. Со стороны казалось, что ведьма просто забила на достаточно большой участок земли, и он зарос цветущим сорняком. Сейчас там расплодилось особо много одуванчиков, которые Марья собирала и для зелий, и с более прагматичной целью — на варенье. А ещё на эти одуванчики вечно косилась ехидным взором коза, но тут Велена успешно убедила себя в том, что ей показалось.

Самой же ведьме никогда особо много не нужно было. Оставшаяся часть огорода была вполне по-человечески засажена картошкой, репой, свеклой и огурцами. Морковь от чего-то не прижилась и приходилось закупать ее у деревенских. Ну это уже дело такое… житейское…

— А вы силки на лесных птиц и зверей ставите? — как бы между делом спросила следовательница, кутаясь в рубаху. Да, после печки и пропитки потом приходилось кутаться, дабы не просквозило!

— Нет, зачем бы мне? Пусть живут. Я в лесу только траву собираю. Иногда местные ловят зайцев, когда те слишком расплодятся и лезут на огороды и в сады. Тогда расплачиваются зайцами, — хмыкнула ведьма, заваривая мяту пополам с ромашкой в широкой кружке. — Мне одной много не надо, у меня ведь тут не таверна… Этой курицы хватило бы дня на три, учитывая Тишку. Вот рыбу я ловлю — и кота побаловать, и себе на уху.

— Ого, вы увлекаетесь рыбалкой? — искренне изумилась Велена. Нет, то, что ведьма не трогает лесных зверей, это ладно, но то, что часто ловит рыбу… Интересно однако. М-да… Когда-то они с одной ведьмой ходили рябчиков стрелять. Было весело. Но рябчики были не в восторге!

— Только в теплое время года. Как поправитесь, могу сводить. Но это уже после… леса. Чувствуете? — ведьма посмотрела в сгущающиеся сумерки. — Там что-то есть. Я не знаю… что оно такое. Вероятно, кто-то проводит какой-то обряд, но… мне до такого уровня, наверное, до смерти не дорасти. Вчера так тоже было, только… чуточку слабее. Пойдемте в дом, там мне будет легче вас защитить.

Глава 4. Зловещие знамения и глупые девчонки

Когда они вернулись в дом к курице, кот уже во всю облизывал крыло и пытался его отгрызть. Но при виде хозяйки замер, как праведник на допросе. С клыками, застрявшими в крыле.

Велена тихо хихикнула, стараясь не заржать, как коняка.

— Это у вас всегда так?

— А ну брысь, скотина шерстяная! У тебя миска молока свежайшего! — Марья хлестнула по месту, где только что был кот, белым полотенцем, сорванным с крючка на стене. — Так — почти всегда.

— М-да, а у нас в ордене только псина шефа конец света устраивает, тоже вечно жрёт что-то мясное, у работников тырит, — улыбнулась Велена, аккуратненько отрезая пожеваное котом крыло. Вряд ли его теперь можно есть.

Да, благодаря кошаку удалось отвлечься от не самых радужных мыслей по поводу того, что в лесу и правда творится лажа. Далеко, амулеты не реагируют. А копчик чешется!

— Завтра утром укутаюсь, проведете меня к лешему, хорошо? Хоть опросить свидетелей я обязана. Вплоть до водяного с кикиморами, хорошо? — серьёзно проговорила она, глянув на Марью.

— Проведу, от чего ж не провести. Только это не леший, сразу вам говорю. Леший добрый, он только заплутавших выпивших грибников морочит, чтоб, значит, не разбрасывались мусором в лесу. Ну, рыцарей каких покружит еще, особенно тех, кто зазнается сверх меры и бахвалится подвигами перед белками в лесу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Как раз леший в списке подозреваемых далеко не первый. Но это ценнейший свидетель, на которого пока все надежды, — напряженно прояснила Велена, опасливо косясь на окно.

Ведьма грустно опустилась на табурет и сложила руки на груди. Сама же зашептала что-то среднее между заговором и молитвой. В дверь заскребся волкодлак, а кот зашипел и запрыгнул на печку. Пришлось прерывать заговор и открывать дверь заблудшей животинке. Волкодлак волкодлаком, но если и ему не по себе… Даже раненый поднялся и дошел…

— Только что вы перестали быть первейшей подозреваемой, — глухо сказала Велена, поднимаясь с табурета. Похоже, что-то сейчас очень сильно не так. — У вас обереги от магии смерти висят? — ещё тише спросила она, медленно вынимая из ножен меч. И если оберега нет, придётся его делать на месте.

— Висит вон, — ведьма кивнула на притороченную над входной дверью цепочку. — От прошлой… ведьмы остался. Я и не трогала ничего с тех пор, — она вздохнула и поднялась в поисках коврика для волкодлака. Отыскала где-то за печью и подстелила. Заодно оторвала у курицы второе крыло и задумчиво сунула Вовчику под нос. — Неужто сама Смерть шалит? Так мы тихие тут, смирные, запрещенного колдовства не делаем, людей не губим.

— Либо ещё одна ведьма… Либо некромант, — задумчиво проговорила женщина, возвращая меч назад.

Тяжелое давящее чувство медленно отступало, будто кто-то очень не спеша снимал с плеч непосильную ношу. Марья успокоилась и разрезала курицу, достала хлеб, соль, чистую посуду. К тому времени уже остыло вскипяченное молоко, немного выбежав и забрызгав печь во время всей этой катавасии. Ужин был безнадежно испорчен, но кто ж знал, что такое будет твориться почти у самого дома? Лес Марья воспринимала как второй дом, от того происходящее сильно ее беспокоило. Ладно бы дурни пропадали, они и раньше пропадали в болоте… но такая мощь…

— А ещё это может быть ведьма, которой захотелось отобрать у законной хозяйки лес, — выдохнула под конец Велена, дёргая себя за белую косу. Все это было очень скверно. Не в ее состоянии резать некроманта. Если ведьма, это ладно — главное, поскорее добежать, отрубить голову и сжечь! Но если два в одном… За долгие годы работы в ордене встречалось всякое. И это было очень и очень трудно. И страшно.

— Вряд ли ведьма, — задумчиво пожевала губу Марья и все же оторвала себе куриную ножку. Ведьмы ведьмами, а жрать охота. — Берите, — сунула ближе к гостье курицу и продолжила: — Понимаете, ведьма бы сначала ко мне пришла. Так что была б у вас до кучи еще и пропажа местной ведьмы, то бишь меня. Какой смысл вытворять в лесу всякие непотребства с такой мощью, если можно было с самого начала прийти и убрать меня? Тихо, спокойно, прикопала бы где-нибудь в огороде, там даже черт не найдет… И все.

— А вот тут сомневаюсь. На чужой территории не пошикуешь. Вряд ли она смогла бы добраться до вас сразу как пришла, — хмыкнула Велена. Земля не позволила бы причинить вред хозяйке. Даже сейчас сам дом, пропитанный магией многих поколений живших здесь ведьм, отвернул чужую силу.

Марья задумчиво смотрела в темноту за окном. Из источников света в доме остались зажегшиеся самостоятельно свечи да печь. Мысли у женщины были невеселыми. Каждая следующая ведьма, приходящая в этот дом, была слабее предыдущей. То ли магия в людях вырождалась, то ли так свезло только их местности, но… Марья была вполовину слабее своей предшественницы и полностью перешла на работу с травами и легкими заговорами. О таких делах, как порча и могущественные проклятия, ей оставалось только мечтать. Вершина ее возможностей — наслать чирьев на задницу какому-нибудь бестолковому балбесу, поткнувшемуся украсть курицу из сарая. Ну или понос навести сплетнице. Даже зачарованные вещи ведьма хранила скорее как память о былых возможностях, чем для реального дела.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ну тогда это некроманты. Если так, то они высушат лес и уйдут, выжав из местности все, что могут, — подытожила следовательница. Нет, безусловно, делать выводы было ещё рано. Но уже сейчас ясно было, что ничего хорошего сие не сулит.