Читать интересную книгу Царское море - Олег Бундур

Потому жилые помещения находились ниже главной палубы. Там внутри ледокола было тепло от работы двигателей, от горячих механизмов.

Моряк, сменившийся с вахты, ложился спать под грохот машин, под шум и треск ломающихся льдин.

В закрытом пространстве металлической утробы корабля все звуки словно через усилитель проходили.

Так что на первых ледоколах очень непросто было работать. Однако работали моряки! И благодаря работе тех моряков и ледоколов, их совместному опыту, появились современные ледоколы.

И я вот стою на мостике мощного атомного ледокола и думаю:

— Как мне повезло, что я попал в этот рейс!

А стоял бы в промёрзшей рубке того, первого ледокола, от холода стучал ногами, хлопал руками, лязгал зубами и думал:

— И зачем я согласился на этот рейс!

Но если бы и думал так, вслух ничего не сказал! И выдержал бы всё до конца. Я же знаю себя!

Закат

Самое тоскливое время в Арктике — закат. Картина красивая, завораживающая, но тоскливая…

Ярко-багровое солнце на багровом горизонте, как-то очень уж быстро опускается, отражаясь на льдинах, всё ниже и ниже, и как-то не по себе, когда оно полностью скрывается.

Ночь сразу выпрыгивает и набрасывается на ледокол, окружает его со всех сторон. Ледокол бодро отстреливается лампочками на всех палубах, светом иллюминаторов.

Потом вступает тяжелая артиллерия — 4 мощных прожектора освещают ледовую равнину далеко впереди. Граница света бежит впереди ледокола, по бокам от него и ночь не смеет перейти эту границу.

Если представить себя на закате там, в ледовой безмолвной пустыне один на один с Арктикой — жутко. И ещё идти незнамо сколько, и плечи болят от лямок рюкзака, руки ноют от палок, ноги отяжелели от лыж…

И солнце опускается, исчезает, а с ним исчезают надежды до утра…

Как-то грустно получилось. Вот такие мысли накатили. Так что, если вы, когда вырастите, соберётесь на Северный полюс, имейте это в виду!

Я фотографирую каждый рассвет и каждый закат. И на каждом фото рассветы — как-то веселее, с надеждами!

Покорители

Перед тем, как попасть на Северный полюс, пройти по Карскому морю, я прочитал много литературы и часто встречал такие слова: покорили Северный полюс, покорили Арктику, победили обстоятельства…

Но слова эти говорили не герои, о которых рассказывалось в книгах, а авторы книг. Сами герои вряд ли бы говорили так.

Настоящий полярник знает: Арктику нельзя покорить и победить. А те удачи, что бывают у полярных исследователей, можно объяснить тем, что Арктика сама дала им возможность чего-то достичь, можно объяснить стечением счастливых обстоятельств, которым опять же способствовала сама Арктика. И, конечно же, мужество людей.

А сильных и мужественных людей в Арктике много. Нет, не так. В Арктике все мужественные и надёжные. А ненадёжных отсеяли или они сами отсеялись…

И вот что пришло мне в голову: ну, хорошо, моряки и в армии служили, и мореходку заканчивали, они готовились к этой работе, к этим испытаниям.

А вы о себе думали? У вас же ничего этого ещё не было, а испытания уже начались: с первого класса таскаете десятикилограммовый рюкзак, на уроках сидите, слушаете, дома занимаетесь, учителя от вас постоянно чего-то требуют, родители пристают: сделай то, сделай это. И вы всё делаете, всё выполняете, да ещё и погулять успеваете и остаётесь весёлыми и жизнерадостными, остаётесь оптимистами — любо-дорого посмотреть!

Ну, разве это не мужество? Да если б на взрослых взвалить то, что тащите вы — любой взрослый сломался бы. А вы — нет!

Потому — вы самые настоящие покорители своих вершин, своего полюса. Вы самые настоящие герои и мне хочется, чтоб у вас и дальше всё складывалось удачно!

Ледовая королева

В Карском море, как и во всей Арктике, всё зависит от ледовой обстановки. Вообще-то ледовую обстановку я бы назвал Ледовой королевой (не путать со Снежной!).

У каждой королевы есть придворные влиятельные лица. У Ледовой королевы — это: мороз, ветер, течения, приливы-отливы.

Чем крепче мороз, тем крепче и толще лёд, тем сильнее смерзаются торосы.

Ветер задул с запада, отогнал льды к востоку от Новой земли — вот вам новоземельская полынья. Подул с востока, как говорят моряки: с восточных румбов, оттеснил льды от полуострова Ямал — получается ямальская полынья. А если ветер гулять начнёт с севера, нагонит льдов в Карское море… Недаром юго-запад Карского моря называют ледовым мешком или погребом.

Хорошо, если эти влиятельные лица действуют по одному, по очереди. А если все вместе?

Ветер гонит льды в одну сторону, течение тянет в другую, прилив или отлив — в третью. Куда льдам идти? Льды беспокоятся, начинают двигаться, сталкиваться, наползать друг на друга, льдины дыбом, торчком поднимаются, застывают — так торосы образуются в одних местах, а в других — разрывы между ледовыми полями — полыньи. И, поди, угадай, где и что будет в Арктике через час…

Я думаю, члены экипажа просят мысленно Ледовую королеву, чтоб была к ним милостивой. Я сам видел: как только вдали появлялись торосы, старпом и штурман склоняются над экраном радара, что-то шепчут, как будто колдуют… И торосы куда-то исчезают! И вновь появляется полынья или ровные льды.

Ну и ладно! Пусть даже и просят Ледовую королеву. Что такого? Не для себя же просят, для дела. Тем более, за кормой «Таймыра» теплоход «Юрий Аршеневский» с грузом строительных материалов. Их очень ждут в порту Сабетта!

Царское море

Так я называю Карское море! Потому, что с него начинается ледовый Северный морской путь, потому что здесь Ледовая королева. А где же ей быть, если не на Царском море! Кроме того, тут такие серьёзные, настоящие царские льды. Ну и ещё потому, что всё моё путешествие проходило в этом Царском море!

И я могу сказать ему с поклоном:

— Здравствуйте, Ваше Величество! Я снова в Арктике! Спасибо, что приняли меня!

Прошлый раз я видел и китов, и моржей, и тюленей, белых медведей и нерп. Но… Другое время, другое место, но я могу легко представить и здесь белую медведицу и двух медвежат. Не обращая внимания на ледокол, они уходят, не торопясь, за гряду торосов, постепенно растворяясь в белом безмолвии.

Как только медведица скрылась, из дымящейся полыньи высунулась нерпа, подышать свежим воздухом. Знает, когда можно, умница!

Вообще-то это море названо по имени реки. А имя реки — Кара. Вот какое имя! Наверное, не просто так назвали её — Кара, наверное, многих река наказала, покарала за легкомысленное, а, может, нечестное отношение к ней, за неуважение к ней или просто за слабость. Кто теперь может рассказать нам о той «старине глубокой».

Река Кара впадает в море, река Кара и море Карское, серьёзное море. Много и здесь и смельчаков, и лихачей осталось навсегда и в новоземельских тундрах, и в близких ямальских, и таймырских мерзлотах, и в ледовых просторах моря. Потому я и говорю уважительно: Царское море.

Я стоял на корме и низко поклонился и Арктике, и Морю. Моряк, проходивший мимо, с удивлением посмотрел на меня. Да и пусть! Что мне от того, что он удивился. Я Арктику поблагодарил, за то, что услышала моё желание вновь побывать здесь. Я Морю поклонился, чтоб оно широко раскрыло мне свои просторы и ледовую красоту.

И хорошо, что я это сделал. Всё в рейсе у меня удачно складывалось: и на палубе я не замерзал во время прогулок в трескучие морозы, и в шторм не укачало в Баренцевом море, и экипажи всех трёх ледоколов, на которых я побывал, хорошо относились ко мне.

Даже, когда потом, по прибытии в порт, я шёл через проходную порта, женщины-вахтёры у меня документы не спросили. А что спрашивать: и так видно — свой идёт!

Переодевания

Знаете, что было самым трудным, нет, самым неудобным в моём рейсе? Переодевания.

Нет, вы не так подумали. Я не пижон и не модник, чтоб несколько раз в день переодеваться. Но приходилось!

В кают-компанию, где нас кормили, командный состав ледокола собирался в белых рубашечках с морскими погонами, в чёрных брюках. Не мог же я приходить сюда в том, в чём я в каюте работал? Вот и приходилось 4 раза перед приёмами пищи переодеваться, а потом ещё четыре раза — после. А ещё утром, когда вставал, вечером, когда ложился спать. А ещё два раза — гулять на палубу ходил. Посчитали, сколько? Наверное, со счёта сбились!

И стал я думать, как уменьшить количество переодеваний. Ну, утром-вечером, понятное дело, нельзя. Не будешь же в брюках спать или, наоборот, в плавках по каюте днём расхаживать.

Гулять тоже нужно, просто необходимо.

Примемся за еду. Что там про завтрак говорится: завтрак съешь сам! Переодеваюсь, иду. Про обед: обедом поделись с другом! Поскольку, друзей ещё не успел завести, а если и завёл бы, всё равно никто бы не взял половину моей порции, надо идти.