Уроки Игнатова и Плетнёва не прошли даром и Есикава легко выбил катану из рук Дэнку. Больше вопросов не возникало, да и своё старшинство здесь, в калифорнии, Есикава сохранил. Сёгун далеко, а кончик сабли Есикавы близко.
Правда, это могло выйти Есикаве боком по возвращению в Японию. Но до этого еще дожить надо было.
Но всё это будет потом, ну а пока Дэнку и Макото выглядели довольными. Своими глазами они видели именно то, зачем император собственно и посылал своих воинов в Калифорнию.
С труппами двух театров и музыкантами, также привезенными Плетневым, я решил познакомиться чуть позднее. Во-первых, им не почину, кто они и кто я.
А во-вторых, не хотелось это делать без Марии Мануэлы. Жизнь в Калифорнии хоть и стала не такой скучной, если говорить о светских развлечениях, музыкальные вечера и балы у президента Республики мы стали проводить регулярно, но всё равно сразу два театра!
После торжественного обеда устроенного мной в честь посла и полковника японцы отправились кто куда. Макото в посольство, а Дэнку в военный городок. Мы же с Николаем Петровичем решили продолжить разговор в курительной комнате моей резиденции.
* * *
— И как вам показался сегун, — спросил я у Николая Петровича. Перед нами на столе было несколько бутылочек с сакэ, вообще его полагалось пить тёплым, но мы единодушно решили, что в холодном виде этот напиток лучше.
— Кот обожравшийся сметаны, вот кого он мне напомнил, мистер Гамильтон, еще и голос такой противный, — при этих словах я улыбнулся, мне почему-то вспомнился котяра из мультфильма про попугая Кешу, "Таити, Таити, нас и тут неплохо кормят".
— Это почему же?
— Вы только представьте, у него двадцать наложниц и пятнадцать детей!
— И что? Кто их знает, может традиция у них такая.
— Я тоже сначала так подумал. Но Танака, а потом и Шварц, которого вы посылали посланником в Японию, сказали, что Иэнари очень любит не только женщин, но и роскошь, подарки требует такие, что диву даёшься. Исаака он практически без штанов оставил.
— И как Иэнари отреагировал на информацию о заговоре?
— Такие как он любят комфорт и боятся его потерять, Иэнари труслив, он отнёсся к этому очень серьёзно. Уже на второй день нашего пребывания в Эдо заговорщики были публично казнены. Правда, перед этим их пытали, так что там сейчас настоящая охота на ведьм, сколько всего они рассказали. Шиай у них меньше узнал.
— Так он их просто допрашивал, пытать он умеет.
— Не так, мистер Гамильтон, Шиаю еще учится и учится. Не хотите его отправить туда на стажировку? — услышав это, я поперхнулся. Мне тут еще не хватало палачей в службе безопасности.
— Нет, Иван Петрович, не хочу. У нас всё-таки цивилизованное государство. Всякие восточные извращения здесь совершенно не нужны.
— Ну как знаете. В общем, Иэнари теперь очень сильно благодарен Танаке. Тот у него какой-то важный чин получил.
— Отлично! Как монахи устроились?
— Хорошо, Шварц им всё подготовил, купил хорошее подворье рядом с Эдо. Японцы сразу кучу крестьян нагнали монастырь строить. Всё там в порядке будет. И хорошо, что главным покамест в Японии Роман будет.
— Почему?
— Шварц не очень-то справился. Японцы его как будто не уважали. Роман не такой, с него, где сядешь там и слезешь, цену себе знает. Японцы это любят.
— Ну, так я и не собирался делать из него постоянного посланника. Он японский то выучил?
— Нет, мистер Гамильтон, через переводчика общался всё время.
— Понятно.
— А вот с театром этим, с Кабуки, я сплоховал. Танака мне ерунду подсунул.
— Это как? — вот японский козёл, а я ведь его просил подобрать хорошую труппу.
— Да у них в этом театре все роли мужики должны играть. А в той, что я привёз бабы есть, правда все молодые хорошенькие, — мечтательно улыбнулся Плетнев.
— Ну, это не беда, — вслед за ним улыбнулся я, — может наоборот хорошо, нечего нам тут содомию разводить.
А я ведь забыл, что одно время в кабуки играли только мужчины, действительно хорошо, что Танака нашёл некондиционную труппу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А вообще, все эти японские игрища занятные штуки. И кабуки и эти кукольники Бурнаку, мне понравилось. Да и музыканты ничего.
— Надеюсь, что и остальным это всё тоже понравится.
Я выпил стаканчик сакэ, поморщился и сказал Плетнёву:
— А вообще, эта рисовая водка редкая гадость, Иван Петрович.
На этом наш разговор закончился, и Плетнев поехал домой к беременной жене.
* * *
Второе апреля тысяча восемьсот девятого года, Сан-Франциско. Калифорния.
— Господин президент, я против того чтобы брать этого Стерлинга к нам на службу в армию.
— Вот как? Родриго, я удивлён. Почему вы так решили?
В последнее время у нас вошли в моду сигары, вот и сейчас де Карраско достаёт из коробки очередную сигару, специальной гильотинкой откусывает кончик и раскуривает. Я пока остаюсь приверженцем традиций и курю трубку.
— Стерлинг большой специалист, это видно. Но я ему не доверяю. Что-то мне в нём не нравится.
— Что ж, решать вам. А что насчёт остальных?
— Остальные вроде ничего, но я бы посоветовался с Шиаем.
—Нет ничего проще, у меня с ним назначено совещание через час, можно просто подождать. Как вам Дэнку и японские новички?
— Вот к ним никаких претензий нет, мне только не понравилось, что какой-то там японский князёк лезет в наши дела и настоятельно просит назначить какого-то своего дружка командовать нашими солдатами.
— Полно вам, Всё равно надо кого-то ставить командовать новым полком, Дэнку не хуже иных и прочих. Есикавой то вы довольны.
—Это да, но с Есикавой мы вместе англичан били, а Дэнку для меня непонятно кто. Я лучше назначу командовать новым полком любого из наших, — де Карраско выделил голосом это слово, — японцев.
— Ну, так сделайте так, чтобы Дэнку осознал, что ему рано тут командовать хоть чем-то. Это в Японии он полковник, хотя я сомневаюсь, что там вообще есть аналоги нормальных званий, скорее всего, просто так перевели. А тут он пока такой же новобранец, как и все прочие. Пусть ваши инструкторы его погоняют наравне со всеми. А вот потом можно и подумать о его должности тут.
— Звучит разумно.
Потом мы обсудили планы по выводу военного городка японцев за пределы Сан-Франциско, согласовали список военных грузов, которые нужно отправить на юг Игнатову, он вот-вот выйдёт на условную границу Калифорнии и пока ещё Новой Испании. А потом пришёл Шиай…
— Мы тут решаем, что делать с американцами, — сказал я ему, — сеньор де Карраско не хочет брать Стерлинга в армию, да и по поводу остальных хочет с тобой посоветоваться. Наверняка же у тебя есть свои люди на каторге.
— Они у меня и среди американцев уже есть, — улыбнувшись, сказал Шиай.
К моему глубокому облегчению старший сын Ахайи полностью смирился со своими увечьями, Притом не просто смирился, это не правильное слово. Он как будто орёл внутреннюю гармонию. И это было заметно.
Шиай хоть и хромал, но ходил без палочки, в этом была огромная заслуга не только его, но и моих инженеров, которые создали металло-лукалитовый протез специально под него.
В качестве оружия на его поясе висел револьвер. Джонни Фист наглядно показал преимущества многозарядного оружия и все офицеры, и высшие чиновники нашей республики были вооружены именно этим оружием.
— И что же говорят твои люди?
— Большинство янки хотят служить, пример их победителя, я сейчас о Джонни говорю, оказался заразительным.
— Ты же сейчас про то, что он получил гражданство и право добывать золото?
— Именно так.
— Но он, же решил остаться в армии.
— Американцы не понимают, зачем он это сделал. Все кто решил пойти к нам в армию хотят золота.
— А Стерлинг?
— С ним сложнее, — Шиай сделал паузу и тоже раскурил сигару. Выпустив струю синего дыма, в потолок моего кабинета он продолжил:
— Стерлинг после того как попал на каторгу очень изменился, он хоть и был их командиром до этого, резко прекратил со всеми общаться. Я согласен с военным министром, Белый Дух. Он нам в армии не нужен.