«Френда», китайский ремонт
Это был ремонт в иностранном порту. Так получилось, что в прошлом году моё судно было в китайском порту Тянь-Зинь, на длительном переоборудовании – почти четыре месяца! У судовладельца были проблемы с финансированием своего проекта, поэтому мы простояли долго, а потом нас быстро «сделали». Об этом можно писать много, но я хочу передать те ощущения, которые испытал именно сегодня. Я опять в ремонте, у меня другое судно, но ремонтники – местные ребята, азиаты. Я их знаю давно, мы уже встречались пять лет назад, у них «тякучки» нет! Итак, о чём я? Да, возникло ощущение «де-же-вю»! В Китае у меня были две бригады, первая со мной работала много времени, мы успели друг к другу привыкнуть. Другая бригада пришла позже. Они работали не так быстро и, самое главное, они не очень меня понимали. Объём работы был большой, мы успели поменять несколько сот метров трубопроводов горячей и холодной воды, несколько десятков клапанов и многое другое. Это было переоборудование, надо уточнить, что я «сел» на это судно зимой, когда практически работу было найти трудно. Я согласился выполнять свои обязанности, если будут платить деньги. А в наше время с этим, поверьте, «напряженка»! Во многих компаниях, в связи с кризисом работники получают свои деньги с задержками, или вообще…
Эта «моя бригада» была великолепна! Они знали, что нужно делать и делали. Я только координировал всю их работу, принимал после выполнения. Я, как морской специалист, уже давно состоялся, мне было «это» интересно. Особых трудностей тут не возникало, но не было четких указаний.
Я «потихоньку» заставлял менять трубопроводы, колена, компенсаторы, все гнилые места, до которых никто не мог долгие годы дотянуться! До этого в подобных ремонтах, скажем, в Славянке, бригады от таких работ «открещивались», трудности у них были, и не маленькие. Впрочем, и там, наверное, меняли трубы. Они ведь имели свойство гнить.
Когда вскрыли подволок, это перекрытия потолка, то обнаружили массу протечек, которые собирались в разного рода пластиковых баночках, тазиках и через шланги стекали вниз, в водоотводы. Трубопроводы в таком состоянии, в каком я их увидел, не видел на этом пароходе никто! Я сам решал, что следует делать, составлял заявки на работы, определял её объём и требуемые материалы. Я хотел восстановить своё «хозяйство»! Мне было интересно! Бригада слушала только меня, потому что только меня и видела на своём участке. Для них я был «Френда», окончание на последний слог. Я знал своих рабочих всех в лицо, со всеми здоровался, дал им всем безобидные прозвища, к некоторым обращался по имени.
Был там один Кхан, молчаливый помощник бригадира, молодой, сильный, спортивный. Он сносно выражался на английском языке, мне было с ним интересно общаться. Я даже показывал ему фотографии своей семьи, рассказывал о своём городе, о своих увлечениях. Это выглядело так: в обед я ещё в каюте, стук в дверь. Появляется Кхан, он, якобы, должен решить какой-то вопрос. Садится в большое кожаное кресло, которое я «спёр» для своего удобства, мне оно очень нравилось! Доставал свои тонкие сигареты, мял их пальцами. Там была пепельница, я не курил в каюте, но надо было куда-то мелкий мусор складывать! Закуривал. Кислый дым распространялся по кубрику, он молчал. Я угощал его холодной водой из каютного холодильника. Спиртное он пить отказывался. Потом он переходил к делу. Строил свой вопрос, так будто бы не знал на него ответ! Хитрый азиат! Ему лишь бы посидеть тут, в этом кресле, посмотреть, что буду делать я.
Я пока отдыхаю. Гоняю в компьютере «паука» или смотрю музыкальные клипы, слушаю музыку, пишу, наконец! Потом переодеваюсь, ухожу на развод, это что-то официальное, там следует присутствовать! Надо сказать, что я был старше его, но мой возраст было трудно угадать. Он перестал ко мне хорошо относиться, когда узнал, какой у меня месячный заработок. Была у меня такая глупая ситуация, когда я проговорился. А он почему-то меня жалел! Получилось так: я на работу выходил в не новом комбезе, в рабочих носках, в застиранной до неприличия футболке. Это обычное дело, носить старое, когда всё время пачкаешься, приходится везде лазить, что-то делать самому по хозяйству, помогать мотористам. Кхан не мог понять, почему следует так носить носки, как это делал я. Он не знал, что у меня был целый мешок носков, они все были одинаковые, не новые! Корейские носки с логотипом «гиппопотама».
Однажды он подарил мне светлые носки, такие серые, короткие. Я ничего не понял! Оказывается, я, начальник, должен одеваться хорошо! Это в ремонте! Когда всюду пылища, кругом слои сажи, лужи масла и топлива. Перебои с водоснабжением. Бригада приходила долго, пока не сделали всё, что я планировал. Потом делали то, что нужно, но уже другие люди. Я говорю, с финансированием были трудности, наш пароход долго ждал каких-то решений. Работали только экипаж и несколько китайских рабочих.
Короче, я проговорился, он обиделся. Я в его глазах очень изменился! Я получал в месяц в несколько раз больше, чем он! Он мне этого не мог простить! Ну, как объяснишь человеку, что я получаю мало! Что мне не платят на берегу, что семью следует кормить каждый день, а работать круглый год я не могу! Ну, почему не могу? Об этом ему тоже не объяснишь!
Я его обманул, своим внешним видом ввёл его в заблуждение. Но я-то знаю, что мой заработок не высокий. Что денег никто сразу не платит. Я, может быть, их ещё месяцы буду ждать, чтобы получить. Но это больше, чем он ожидал! Если он получает ещё меньше!
Итак, сегодня! У меня корейские рабочие, я к ним привык за эти две недели ремонта. Они ко мне относятся хорошо, они зарабатывают больше, чем я, потому что у них жизненный уровень выше. Я в море «пашу», они на берегу больше имеют, но не имеют иллюзий и комплексов, как у китайских рабочих.
Они ко мне хорошо относятся, весёлые ребята! Я начинаю путаться, где я? Или в Китае, или в Корее.
29.05.2011
Цитрусовые
Привезли цитрусовые фрукты из Африки в Западную Европу. Пароход небольшой, рефрижератор. Можно подумать, что в наше время другие совсем не хотят получить свежих апельсинов на домашний стол? Разгружаем в Германии, на богом забытом складе, вдали от остальной цивилизации. Всё это происходит очень быстро, работает бригада докеров, у них свои краны, кары. Они свою работу знают! Мы в рейс тоже получали апельсины вместе с другими свежими продуктами, но это было давно. А что бы не получить, если не дорого и очень вкусно!
Воровать на судне нельзя, это понятно! И политика компании не поощряет, и кодекс мореплавания против, тем более что сам этикет всей морской жизни этого не приветствует. Груз в трюмах опломбирован, ящики и паллеты упакованы, короба скручены упаковочной лентой и прозрачной плёнкой, это всё, как должно быть и положено! Но в рейсе апельсины были, выдавали немного. Но переход был длинный, свои запасы закончились, а чужие брать «ни-зя!». К хорошему привыкаешь быстро. Апельсин – это уникальный продукт, полный витаминов, его можно приготовить по-разному. Например, две половинки выдавливаешь в стакан, добавляешь или немного молока – как коктейль, или холодной воды – как напиток, или минералки(!), или просто пьёшь как сок. Апельсин можно нарезать дольками, присыпать сахаром – между прочим, получается хорошая закуска, мгновенная. Перегруз. Тут местные всё делают сами, у них за этим профсоюзы смотрят, чтобы на заработках не отразилось. Они «гастарбайтеров» на дух не переносят. Вот кран стукнул неудачно паллет с коробами, поставил, а он вскрылся, и груды оранжевых мячиков усеяло причальную стенку. Как апельсиновые шарики по бильярдному полю, разбежались они по берегу. И никто их не торопится собирать! Потом уберет механический погрузчик, такой маленький грейдер– уборщик. Я заметил, что один апельсин выкатился дальше всех, совсем у нашего борта лежит. А в этом месте у нас из машинного отделения запасной выход с металлической решёткой, дверь с замком, как полагается. Я туда! Замок! Ключ лень идти брать, я нагнулся и рукой шарю, вот-вот, можно достать! Минутное дело! Ан, нет! Не хватает! Нужно чем-то зацепить! Приглядел бамбуковую палку, бывшую удочку, взял её, приладил! Сижу на корточках, в белом застиранном комбинезоне, буквально на полу, руки за решёткой, голова коротко стриженая. Ну и видок! В какой-то момент почти достал! Но что это? Апельсин исчез. Я поднимаю голову, передо мной огромного роста мужик – докер. Он мне протягивает мой апельсин. Смеется! Падла! В свои усы рыжие! Что, думаю, смеется? «Лопочет» по-немецки! Я его благодарю, мол, «битте, херр!», не лыком шиты! Глупо, наверное, выгляжу, хоть и белый «комбез», сижу на корточках, как обезьяна в зоопарке! Пытаюсь достать свой завтрак! Чёрт возьми! Он тоже хорош, стукнул ящик, не случайно, поди, так получилось?! Тоже набрал полные карманы этих апельсинов! Охотник! Мать его!