Читать интересную книгу Лиловый рай. Книга третья - Эля Джикирба

– Тедди!

Мелисса сделала вид, что возмущена репликой брата, и вернулась к прежней теме.

– Он держит нас с тобой в кулаке.

И сжала в кулачок изящную ухоженную руку, чтобы усилить сравнение.

– Мы даже пошевелиться не можем, – сказала она. – Нет, вроде бы всё тип-топ, всё замечательно: что хочешь, делай, куда хочешь, езди, с кем хочешь, встречайся… А на деле оказывается, что все твои вроде бы свободные действия строго соответствуют…

Она замешкалась на секунду.

– …Строго соответствуют установленным им правилам, – подхватил Тед.

– Да. Вот именно. И, заметь, нам даже в голову не приходит бунтовать. Он так выстроил отношения, что мы молча принимаем его условия – и basta! Никаких телодвижений!

Мелисса схватила стакан с апельсиновым соком, закинула в него ещё несколько кубиков колотого льда, но пить не стала.

– Ненавижу разбавленный льдом сок, – буркнула она, отставила стакан и, забыв о причёске, плавно скользнула в бассейн.

– Ты не договорила, – крикнул Тед вслед нырнувшей в воду сестре.

II

Тед любил слушать, как болтает Мелисса, с самого детства, несмотря на довольно сложные отношения, которые сложились между братом и сестрой. Это было неудивительно: красноречием Мелисса явно пошла в отца, да и харизмой тоже. Живая, острая на язык, лёгкая в общении, вроде бы своя в доску и в то же время никогда не нарушавшая установленную ею же дистанцию, она была точной копией Стива, и об этом знали все, включая Теда, уже давно и безропотно отдавшего сестре пальму первенства. Молли – главная в семье, она любимица Стива, и вполне заслуженно, потому что не только похожа на него внешне, вернее, на его рано умершую мать, и Стив никогда не забывает подчеркнуть их сходство, но и обладает ярким гибким умом, деловой хваткой и фирменным, свойственным лишь Стиву умением рано или поздно взять под единоличный контроль любую ситуацию.

Не по зубам дочери Стива оказался лишь он сам. Он был сильнее её, и Мелисса всегда признавала это. И в детстве, когда, игнорируя всех остальных, в итоге уступала его просьбе подчиниться, и когда они с Тедом выросли и начали постепенно осваивать то, что принято называть взрослой жизнью: первые поцелуи, первый косяк, первый секс.

С косяком Тед, конечно, перегнул. Когда они с Молли впервые попробовали траву, Стив узнал об этом уже на следующий день и впервые предстал перед ними не таким, каким они привыкли видеть его с детства – добрым и ласковым, а совсем иным – жёстким, как наждачная бумага.

Это Молли сравнила его потом с наждачной бумагой, и сравнение было в точку.

– Никогда, – вроде полушутливо, а на деле очень серьёзно заявил он. – Слышите? Никогда никаких наркотиков в моём доме. Нет, травку все сейчас курят вроде бы, да? Но понимаете, мои дорогие, всё дело в том, что тяжёлые наркотики как раз вполне могут начаться с травы, которую вроде бы курят все… Увы, увы, если бы всё было так просто, я бы слова вам не сказал. Тем не менее я говорю, и вы оба должны, нет, вы просто обязаны меня услышать. Потому что на самом деле это не я, Стивен Гордон Дженкинс, с вами говорю, а мой жизненный опыт. А мой жизненный опыт, да будет вам известно, – очень серьёзный парень. Вам придётся к нему прислушаться. Да. Такие вот дела.

– И что ты нам сделаешь, если мы не прислушаемся к серьёзному парню с причудливым именем «Жизненный опыт»? – спросила Мелисса. – Драгдилеры так и вьются вокруг нас, бедных, несчастных деток миллиардеров, подсовывают нам всякую дрянь, соблазняют нас. Как тут устоять? И что такого ты сможешь сделать, если мы начнём нюхать, колоться или глотать колёса? Или даже если траву будем курить постоянно?

И она нарочито распахнула такие же, как у Стива, золотисто-карие глаза.

– Я ничего такого не сделаю, – весело ответил он. – Просто откажусь от вас, и это будет безвозвратно и навсегда. А за дилеров не беспокойтесь. Их я беру на себя.

Он поднял указательный палец в предупреждающем жесте и добавил:

– Это будет не просто отказ, милая. Это будет тотальная потеря семьи и всего, что с ней связано. Прощание с мамой, с собаками, с лошадьми, Тедди, ты же так их любишь, твоих лошадок. С домами и виллами, с яхтой, с поездками на уикенды, с учёбой, в конце концов. С твоими чудесными нарядами и не менее чудесными драгоценностями, малышка. Никаких стилистов или походов в оперу. Никаких фантастических проектов и компенсаций с моей стороны в случае их провала. Тебе, Тедди, больше никогда не удастся принять участие в дерби. И жить на ранчо я тоже не позволю. У вас не останется ничего. Только вы и ваш выбор. Я, знаете ли, больше всего на свете люблю своих детей…

– Даже больше, чем Джо? – вставила Мелисса.

Он усмехнулся, оценив её иронию.

– Я больше всего на свете люблю своих детей, – повторил он. – Но я выкину вас из сердца в тот день, когда вы нарушите моё условие.

И ушёл, кинув на прощание, что всё сказанное касается и алкоголя, но с поправками.

– В конце концов, нет ничего лучше глотка доброго виски, так что включайте мозги, деточки, и учитесь получать удовольствие от жизни, оставаясь самими собой, – ласково улыбнулся он, прежде чем уйти окончательно.

– Откуда он узнал про вчерашнее? – задумчиво спросила тогда Мелисса.

Потом они поняли откуда, потому что после разговора впервые обратили внимание на некоторые особенности их повседневного быта.

Теду помнилось, как Мелисса, как всегда, без стука ворвавшись в его комнату, заговорщически прошептала ему на ухо:

– Его парни всё время следят за нами.

– Не его, а парни Джо, – тоже шёпотом поправил сестру Тед.

– Какая разница? Джо и папа неразлучны. Вот теперь я понимаю, почему мама так не любит его.

Тед ничего такого не понимал, но сделал вид, что понял, испугавшись, что Мелисса разозлится на него и будет, как в детстве, обзывать простачком.

Как же он ненавидел, когда она начинала так его обзывать!

Впрочем, когда они выросли настолько, чтобы начать жить отдельно, Стив снял слежку.

– Убери хвосты, – приказал он Джанни. – Я должен больше доверять близким мне людям, иначе моя жизнь превратится в параноидальный кошмар. Я же не дон Паоло. Просто будь в курсе, где они и всё ли у них в порядке. Не более.

И Джанни в очередной раз поразился умению друга держать под контролем собственных демонов.

III

– Я испортила причёску, – смеясь, сказала Мелисса, запрыгнула в шезлонг, взяла полотенце и обернула им голову. – Придётся всё начинать по новой. У меня же куча дел сегодня.

Молли и Тед всегда приезжали в отцовский дом, если в нём проводилось очередное мероприятие. Это было семейной традицией, и Стив внимательно следил за её соблюдением.

– Семья – это орден, а мы – орденоносцы, – шутил Стив по поводу их единства. – Нам хорошо только друг с другом, и это невероятно круто, скажу я вам.

Мелисса и Тед знали, что он всегда имел в виду и своего друга Джо, когда говорил о семейных традициях. И Марша знала. Каждый раз поджимала губы, когда слышала про орден.

– Ты не договорила, – напомнил Тед сестре о прерванном её купанием разговоре.

– Он всю жизнь изменяет маме, она знает о его изменах и молча страдает. А сейчас у него начался бурный роман.

– С чего ты взяла?

– Медвежонок, ты безнадёжен. Посмотри на его настроение. Он же летает. И смеётся всё время, напевает себе под нос всякие мотивчики и беспрестанно висит в смартфоне.

– Он же с Джо переговаривается вроде… – неуверенно возразил Тед.

– С Джо?

Мелисса закатила глаза и скорчила умильную рожицу.

– Ах, наивный братик Тедди! Не удивлюсь, если у этого самого «Джо» длинные ноги, светлые волосы и лет ему от силы двадцать.

Тут она прервала саму себя и задумалась.

– А может, и нет?

– Не говори загадками, Мо, – взмолился Тед.

– Я говорю, что, может, и не двадцать, а все сорок, и это не блондинка-модель, а невысокая интеллектуалка с ботоксом и силиконовыми сиськами.

– Можно подумать, у двадцатилетней не может быть силиконовых сисек, – заметил Тед.

– У меня, например, нет, – пожала плечиком Мелисса.

– Ты исключение. А мама бы нипочём не спустила отцу измен. Не тот у неё характер. Так что не выдумывай, ладно?

– А что, я не права? – спросила Мелисса. – И так всё ясно. Ты только приглядись – и всё увидишь. Впрочем, я понимаю его, ведь мама ведёт себя с ним как конченая сука. Интересно, она хоть раз делала ему минет?

– Я предпочитаю не думать о таких вещах, – буркнул Тед. – И не надо называть так маму.

– И напрасно не думаешь. Родители – такие же люди, как все остальные, – из плоти и крови, а папа ещё и темпераментный, как вулкан. Они, конечно, оба замечательные, но каждый по-своему. Папа у нас красавчик во всех отношениях. Мама… – Мелисса крутанула пальчиком, явно подыскивая правильное слово, – … тоже красотка, в том смысле, что умница, аристократка, элегантна по-настоящему и отцу точно никогда не изменяла и не изменит. Но друг с другом им хреново. Особенно старается мама. Ума не приложу, как папа с ней живёт. Иногда у меня создаётся впечатление, что они ненавидят друг друга. Ты, вообще, понимаешь, о чём я говорю?