— Местную!
— Да имя… какое-то необычное. Забыл!.. Ну, ещё насосы такие есть, бытовые…
— Какие насосы?! — взревел он.
— Вспомнил — Агидель! — Ячменный неловко, смущённо засмеялся. — Говорю же, такие насосы бывают…
— Агидель? — переспросил Зимогор.
— Ну, Агидель! Местная, алтайка… У них тут имена звучные!
Красные сполохи в сознании, разъярившие его, как быка, вмиг угасли, будто ничего и не было. Он выпустил куртку и, смущённый ещё больше от внезапного взрыва чувств, огляделся, бросил в сторону.
— Ну и память у тебя…
И всё-таки начальник партии что-то заподозрил, глянул с затаённым интересом и лишь армейская привычка держать дистанцию с начальством не позволили ему спросить, чего это вдруг Зимогор взбесился?..
Надо было как-то оправдывать нелогичность своего поведения…
— Так где Циклоп? — вспомнил Олег.
— У него на самом деле было расстройство, от щей-борщей, — осторожно сказал бывший капитан. — Жрём мобзакладку двадцатипятилетней давности. У нас у всех тут… кого тошнит, кого носит… Тухлятину! — он понял, что странная эта угроза миновала и осмелел. — Натуральную, в собственном соку!.. И тут сорок литров чистейшего!
— Ты сам который день гудишь? Только честно?
— Пятый, как все…
— А вчера сколько принял?
— Три стакана, с рубчиком, — честно признался Ячменный.
— Молодец!.. Не стошнило?
— Эх, Олег Павлович!..
Он откровенно переживал случившееся, но при этом в глазах таилось мужское любопытство: мол, ты что, тоже на эту бабёнку нарвался? Ну и как она?..
Лучше бы посчитал обыкновенным психопатом…
— Ваша партия работает здесь пятый месяц! — неожиданно для себя заорал Зимогор. — Закончились все сроки! Между прочим, над головой давно висит американский спутник! Снимает все изменения обстановки. Вас давно засекли!
— Не понял, при чём здесь спутник? — вылупил глаза Ячменный. — Пусть висит…
— При том!.. Напиваетесь халявного спирта и делаете аварию на шестистах метрах скважины!
— Говорю же, авария случилась до того… Олег спохватился, выругался про себя — действительно, при чём тут спутник?
— Сколько уйдёт времени на ликвидацию? — после паузы мрачно спросил он. — Неделя?
Чуть поодаль, возле караульных вагончиков, стоял ещё один строй, из отделения солдат внутренних войск, и молоденький лейтенант в камуфляже и нелепо высоченной фуражке, заметно припадая на правую ногу, медленно расхаживал вдоль него и, судя по виду, читал мораль. Напоминал он маленького хромого и злого короля, многажды побывавшего в сражениях, только вместо горностаевой мантии по траве тащилась плащ-накидка.
Ячменный тоже прошёлся взад-вперёд, помолчал, сказал прямо, будто приговор вынес:
— Эта авария ликвидации не подлежит. Сам смотрел… Оторвали колонковую трубу и четыре штанги. Пытались достать — изломали весь аварийный инструмент. Мы же не только пили все эти дни!.. Потом хотели расшарошить штанги — оставили на забое шарошечное долото. А его ничем не разбурить… И станок, можно сказать, угробили.
— Всё хорошо, прекрасная маркиза…
— У нас же в экспедиции нет другого такого станка…
— В стране нет!.. Золотой станок! Экспериментальный! — не сдержался Зимогор и замолчал.
— Золотой… — проворчал начальник партии. — Напихали электроники, контрольно-измерительной аппаратуры и думают, у буровиков сейчас не жизнь будет — малина. А она вся отказала! Ни одна система не работает!
— Правильно, если к ней подходить с ломом и кувалдой…
— Да кто к ней с ломом подходил? Берегли, как яйца, лишний раз включить боялись… Нет, станок-то ничего, — поправился он, — механика отличная, но эта новогодняя мишура в нём — дерьмо. А он без неё не работает!
— Пользоваться не умеете. Почему-то в самолётах она работает, в космических кораблях — годами! А у вас — нет…
— Ладно, Олег Павлович, я действительно не умею. Но сам Гнутый сделал аварию! А он полгода на специальных курсах учился, компьютер знает, программировать умеет, задавать режимы. Но именно в его смену станок и накрылся!
— Специалисты разберутся, отчего он накрылся.
— Если Гнутый не может ничего понять, хрен тут разберёшься! Когда электроника стала давать первые сбои, мы же вызывали спеца. Приехал, поковырялся, кнопки подавил — всё в порядке. Два метра пробурили, подъём снаряда сделали — опять сбой. Всё зависло, заблокировалось…
— А потом кто ремонтировал?
— Никто… Часов десять не трогали, само наладилось.
— Значит, умная машина, рассчитанная на дураков.
— Да нет, у нас тут климат такой, — многозначительно вымолвил Ячменный. — Влажность высокая. Даже единственный телевизор сгорел к чёртовой матери, мужикам кино не показать…
Мужики стояли в отдалении и вряд ли слушали перепалку — мокли под дождём, переминались, щёлкали кедровые орехи и глядели на начальство с каким-то виноватым остервенением. Если специалисты докажут, что авария произошла по вине бурильщиков, за станок придётся платить немалые деньги. Причём сумму раскинут на всех. И если ещё поставят в счёт часть стоимости скважины — до конца своих дней таких алиментов не выплатить…
Не потому ли завхоз Величко бросился в бега?
— Вообще-то всё шло нормально, промывочная жидкость поступала, алмазную коронку сменили перед этим злосчастным спуском, — вдруг стал оправдываться начальник партии. — И тут заклинило!.. Такого не бывает, Олег Павлович. Я буровик по квалификации, и алмазное бурение знаю…
— Спирт «Роял»! Вот причина!
— Старший мастер Гнутый не пацан. Говорит, был провал инструмента на метр сорок семь. Умный этот станок сам остановился и начал закачку жидкости. Думал, каверна, пустота… Как только промывка пошла, автомат запустил вращение. Гнутый проконтролировал.
— А в перерыве заглотил три стакана с рубчиком.
— Спирт появился потом! Потом! — сипло от негодования и жалости к самому себе выдохнул начальник партии. — Но этот мастер может работать и после трёх… Это же легендарная личность!
— После трёх стаканов «Рояла» не может работать никто! В том числе и легендарные…
— Гнутый может…
— Короче, почему заклинило инструмент на забое? — прервал Зимогор.
Начальник партии подумал, виновато помедлил:
— Не знаю. Хоть под трибунал… Гнутый говорит, будто кто-то медленно тормозил и одновременно тянул вниз. Он станок нервами чувствует, лучше, чем всякая электроника… За семь минут снаряд ушёл на сто девятнадцать сантиметров. Провал бурового инструмента!.. Даже по мягким породам, даже по ледяной линзе столько не пробурить алмазом. А потом коронка прижглась к забою, но шпиндель начал вращаться в обратную сторону, сам. Это дурацкая автоматика с ума сошла! Или не знаю почему… Снаряд и раскрутился.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});