На дорогу упали первые капли дождя, и он вдруг подумал, что девушка быстро промокнет: ее плащ из дешевой ткани от холода кое-как защитит, но от влаги — нет. Вампир расстегнул цепочку, удерживающую накидку на плечах:
— Возьмите, а то промокнете, — и, видя уже готовое сорваться с ее языка возражение, добавил: — мне не грозит простуда. Уже очень много лет прошло с тех пор, когда я кашлял в последний раз. Я… привык.
— Благодарю вас, — ответила Каттэйла и тепло улыбнулась.
— Вы что-то говорили о сыне немерийского короля? — напомнил Зерван.
— О да. Младший из троих принцев настолько толст и огромен ростом, к тому же уродлив, что люди шепчутся, будто его матушка королева согрешила с огром… А про самого принца ходит такая злая шутка… Почему в детстве у принца Аальба отобрали пони? Потому что он мог бы ею подавиться!
— Да уж, не повезло парню, — кивнул вампир.
— Ничего страшного. Он еще и умом скуден, так что просто не способен понять свою ущербность…
— Да нет, я про пони. И игрушку отобрали, и еду сразу.
Девушка прыснула.
— А вы женаты, сэр Зерван? — внезапно спросила она.
— Нет. И не был никогда. А что?
— Не подумайте, будто намекаю на что-либо — но вам на вид лет тридцать. Положим, вы из хорошего теста слеплены, значит, на самом деле еще старше. Вы никогда не задумывались о том, чтобы жениться?
— Задумывался… но это было давно. Может, женюсь, если боги позволят — но это будет еще не скоро.
— Почему?
Почему… Потому что Таэль, которую он любил, даже не надеясь еще когда-то увидеть, спит беспробудным сном где-то в недрах неприветливых гор. И спать ей еще лет пятьдесят: целительная магия высших эльфов не может тягаться со Слезами Вечности. Почти что чудодейственный состав Древних не имеет ничего общего с магией — трое лучших целителей солнечного народа, как называют себя высшие эльфы, уже расписались в своем бессилии. И теперь ему, Зервану, предстоит еще долгих пятьдесят лет ждать, чтобы воссоединиться со своей любимой. И он будет ждать. Ночь за ночью, год за годом, десятилетие за десятилетием, ждать и любить, как до этого безнадежно любил более семидесяти лет. Но теперь у вампира хотя бы есть надежда, к тому же, какое у него право жаловаться?! Ведь именно он и напоил свою любовь таинственным снадобьем, способным бросить вызов времени… но тогда это было меньшим из зол.
— Да мне и жену-то привести некуда, — ответил он, — ни кола, ни двора, только пара медяков за душой. Не самый завидный жених, одним словом.
— А это проблема? Вы явно не робкого десятка — такие люди всегда в цене. Да еще и плащ ваш тигриным мехом подбит. Не вы ли на днях укокошили огромного людоеда двумя взмахами клинка? Вам прямой путь ко двору короля. Не только эренгардского — любого другого тоже. Даже если за вами числятся грешки — а я не спрашиваю о вашем прошлом — всегда можно найти монарха, которому нет дела до того, кто вы, но который оценит, какой вы.
— А вы умеете задавать каверзные вопросы, — заметил вампир, — просто я не хочу больше никому служить. Ближайшие полсотни лет я проживу сам по себе, никому не служа… Никому не кланяясь. За долгие годы я уже так привык быть свободным, что вряд ли смогу жить как-то иначе…
Он вдруг запнулся на полуслове. Другой наблюдатель не заметил бы мелькнувших среди деревьев теней — но вампиру незваные гости казались хорошо освещенными светлыми пятнами. Тепло тела — вот то, чего ночь не может скрыть от глаза ночного охотника-вампира.
— У нас попутчики.
— Бандиты? — в голосе Каттэйлы страха нет. Умело прячет либо и вовсе не боится — а стоило бы. Хотя она, конечно, пока еще не видит, как слева и справа появились и скользят вдоль дороги четыре стремительных, быстрых силуэта.
— Хуже. Баньши. Не делайте ненужных резких движений без нужды.
— Что у вас на уме?
— Попробую обойтись без боя. Но если крикну — бегите прочь.
Каттэйла хмыкнула:
— Как благородно. Да только человеку не убежать от баньши. Так что уж будем вместе до конца…
— Вам лучше делать, что я говорю. За вами никто не погонится — они будут заняты… очень заняты. А пока делаем вид, будто не замечаем их.
Хотя какое там не замечаем. Девушка вертит головой во все стороны, ее пальцы уже готовы выхватить из рукава кинжал. Баньши, конечно же, тоже видят это и понимают, что обнаружены.
Вот один выходит на дорогу прямо перед Зерваном: высокий светловолосый эльф, одет как лунный, глаза отсвечивают в темноте красным. В руке покачивается дубинка, лицо мрачное. Должно быть, первый раз вышел на охоту. Трое остальных, такого же роста, но чуть постройнее — видимо, женщины — страхуют собрата по несчастью, но пока не вмешиваются.
— Эйинэ майэн аарн, — поздоровался вампир, и реакция эльфа не заставила себя долго ждать.
С яростным воплем он бросился вперед, словно жалящая змея. Предостерегающий окрик из кустов, рывок Зервана и неуловимое движение рукой — все произошло в одно мгновение. Вампир поднырнул под руку нападающего и мощным толчком сбил его с ног. Дубинка покатилась по земле.
Но баньши оказался на редкость быстрым. Он оказался снова на ногах за время, которого хватило бы разве только, чтоб моргнуть. Зерван выбросил ему навстречу руку с раскрытой в пародии на приветствие ладонью и крикнул хлесткое, резкое слово. Он видел, как противник, мгновенно сориентировавшись, попытался сложить пальцы в защитный глиф — но поздно! Невидимая тугая волна сбила баньши с ног и отшвырнула прочь на добрый пяток шагов.
На дорогу выскочила стройная женщина-эльф, уже размахиваясь дубинкой, тоже лунная, судя по одежде. По цвету лица уже не определить, была баньши до обращения лесной или лунной: у вампиров лица обычно бледные. Проклятье вампиризма уравнивает всех — и людей, и эльфов.
— Что, мирной ночи не ищете, дети ночи?! — крикнул Зерван и рванул из ножен мандалу, — так тому и быть!
— Стойте! — раздался властный окрик позади.
Еще две женские фигуры появились на дороге, обе с луками и колчанами за плечами. Одна из баньши приблизилась на расстояние, чуть большее, чем удар клинка, и чуть склонила голову набок:
— Откуда ты знаешь наше приветствие, человек?
— Откуда ты знаешь мой язык, баэннши? — парировал Зерван.
— Я часто бывала в городах людей… раньше, — ответила та.
— А я часто бывал в походных лагерях баньши и эльфийских поселках, — ухмыльнулся вампир и добавил: — и еще не раз там буду. И в Эмельнейме, и в зордарских лесах.
Баньши понимающе кивнула.
— Эйинэ майэн аарн, Зэрувиэль, — сказала она, — мирной тебе ночи, Тень Забвения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});