Читать интересную книгу Майдан по-парижски - Сергей Махов

Ну а 20 января в Париж въезжает герцог Майеннский. Шико, узнав об этом, срочно покидает столицу, ибо с Майенном они были смертельными врагами. Майеннский же каким-то образом узнает, что Шико был в Париже, и высылает за ним погоню. Что было дальше — читатели "Сорок Пять" знают — Шико удалось убить преследователей и присоединиться к королю.

Благодаря испанским деньгам Майенн сумел начать наступление, удержать Орлеан и захватить три города выше по течению Луары.

К тому времени реальная власть короля сузилась всего лишь до трех значимых городов Франции (Тур, Блуа и Божанси), но тут на помощь приходит Донбасс Наваррский и протестанты, которые предлагают Генриху заключить союз при условии признания Бурбона наследником.

Какой был выбор у Генриха III?

Благодаря сверхчеловеческим усилиям д'Эпернона удалось навербовать 2000 аркебузиров, но и только. Армии, как таковой не было. Денег тоже, после вербовки в казне осталось 200 экю.

С одной стороны — полу-немецкие, полу-французские принцы, которые представляли Францию вроде жирной кормушки, и готовы были ею торговать до последнего графства. С другой — Наваррский, который сумел выйти из под опеки Елизаветы, вел самостоятельную политику, прекратил резню католиков и гугенотов на своих землях, и по сути являлся объединителем земель. Ну и на сладкое — на трон Франции он имел прав поболе Гизов.

Памятник Луи де Бальбесу де Бертону де Крийону, лучшему вояке времен Генриха II 

 30 апреля, в день, когда Английская Армада, идущая к берегам Испании, добить все то, что осталось от испанских эскадр, миновала остров Рэ, армии Валуа и Наваррского соединились у Плесси-де-Тур. Жребий был брошен!

Бурбон предложил королю свою армию и свою казну, дела постепенно начинают налаживаться. 15 мая (Дрейк и Норрис в этот момент пытались захватить и разграбить Ла-Корунью) посол Санси информирует короля, что ему удалось завербовать 15000 швейцарцев, причем без денег, ибо их предводители "сказали, что верят слову короля Франции и короля Наварры, и просят с ними расплатиться, когда смогут". В армию двух королей стекаются дворяне, а армия Лиги начинает таять.

17 мая она составляет 23 тысячи человек, 30 мая — 17 тысяч, к середине июня — всего 8 тысяч, ну а в середине июля — 5000 человек. Отчасти в этом виноват Филипп II, ибо много денег выделить он не может — срочно строятся корабли, в замен потерянных при походе Непобедимой Армады, да и почти весь июнь проходит в обороне испанским войсками Лиссабона.

30 июля в Париж прибыл королевский парламентер с требованием сдачи города. В противном случае король готов направить армию на столицу Франции. Когда госпожа Монпасье решила что-то сказать, гонец повернулся к ней и зачитал: "Считая госпожу Монпасье причиной наших несчастий, по взятии ее в плен живой она будет поджарена живьем". Остолбеневшая от наглости герцогиня пробормотала, что "что на огне обычно кончают те, кто предается содомскому греху, как Валуа", но более в политические вопросы на заседании не лезла.

Майенн, Мендоса, Монпасье, Леклерк и Совет выслушали посланца короля, и попросили неделю на раздумье.

Как только дверь закрылась — сразу же зашла речь о покушении на Генриха III. Более "активисты майдана по-парижски" ничего придумать не смогли.

6

Прежде чем продолжим — очередное лирическое отступление, необходимое для понимания процессов, которые происходили в Франции конца 1580-х годов.

Помимо радикальных "левых" и "правых" в королевстве была и партия "политиков", как ее назвали у нас в историографии,или партия "умеренных католиков", как ее называют во всем остальном мире. Как ни странно, ее создал еще во времена Генриха II коннетабль Франции Анн де Монморанси.

Вкратце ее программа выглядела так: "свобода вероисповедания для протестантов, примат католицизма, во главу угла поставить государственные интересы Франции".

В 1580-х главой этой партии был Шарль де Монморанси-Данвилль. Обратимся еще раз к карте, которую я уже размещал:

Если синим здесь указаны части Франции с преимущественно лигистскими настроениями, красным — с протестантскими, то вот белое — это как раз те области, которые криком кричали "мудаки! Дайте пожить спокойно! Задолбали воевать!" поддерживали относительную свободу вероисповедания и партию "политиков". От того, за кого станут эти колеблющиеся и зависело — кто станет королем Франции.

Лигисты сразу после прихода к власти пытались склонить на свою сторону "умеренных". В частности на городских площадях агитаторы показывали любопытным картинки, на которых была изображена английская королева Елизавета, пытающая английских католиков. Легко представить себе, какое впечатление производили подобные картинки на французов католического вероисповедания, охваченных страхом перед королем-кальвинистом, готовым занять французский трон.

Когда Генрих III, осознавший, наконец, что сражаться надо и за общественное мнение, приказал своей полиции разыскать клише, с которых печатались агитационные гравюры, они, эти клише, отыскались... — СЮРПРАЙЗ! — в особняке Гизов. Ну вы понимаете да? Это не считая бесчисленных обвинений в педерастии (господи, как будто Гиз не был бисексуалом и свою попу в молодости никому не подставлял), моде на непонятную одежду (в понимании людей XVI века Генрих IIII одевался примерно как сейчас Шура), кровосмешение с сестрицей Марго (то, что в юношеских гэнг-бэнгах с Маргаритой Валуа помимо всех "принцев крови" участвовал и сам Гиз — тоже забывалось) и так далее.

Вобщем это была война компроматов, не уступающая по накалу нынешней.

Монморанси-Данвилль и его последователи последовательно боролись с информационной войной с обеих сторон. В результате партия политиков к 1588 году сблизилась как Генрихом III, так и с Генрихом Наваррским.

Собственно именно позиция этой партии (как ни странно — 2/5 Франции) и определила в конечном счете победителя.

Но вернемся к нашим баранам майданам. Итак, было решено убить короля.

Надо сказать — что это был самый идиотский план убийства, составленный полными идиотами. Но иногда бог бывает на стороне дураков, и в конечном итоге план оправдался, хотя от начала до конца никакой логики в нем не было.

Предполагалось найти какого-то фанатика, который согласится поехать в Сен-Клу (армия Генрихов уже стояла в пригородах Парижа), попросить у короля аудиенции, надеяться что он будет один, без Сорока Пяти, и что покушение получится провести.

На мой взгляд — это примерно тоже самое, как левый человек сейчас таким способом будет пытаться устроить покушение на Обаму — ведь теперь предстояло преодолеть сначала агентуру Шико-Эпернона (а у них было очень много информаторов в Париже, в том числе и в самых верхах Лиги), отряды протестантов, швейцарцев-телохранителей, и наконец — Сорок Пять, как последний рубеж.

Естественно, что все здравомыслящие люди от такой чести отказались.

И здесь на сцене появляется 22-летний дурачок — монах-доминиканец Жак Клеман. Он и раньше делился со своим приором монастыря на улице Св. Якова, что хочет "убить Ирода", в ответ на что приор участливо кивал головой, говорил: "Юноша, вас ждут великие дела!" на направлял брата чистить навоз в конюшнях. Ну что возьмешь с убогого? Ведь с юродивыми спорить незачем, лучше с ними соглашаться и нагружать нормальной физической работой.

И вот 30 июля 1589 года в монастыре на улице Св. Якова появляется госпожа де Монпасье, которая просит приора побеседовать с братом Клеманом в отдельной келье.

Начинает она разговор завернувшись в шаль, описывает Клеману его великое будущее, что его несомненно выручат, и все же даже тупой 22-летний доминиканец полон сомнений — план-то фактически никакой! И тут начинается операция "СИСЬКИ!".

Монпасье одела самый открытый свой корсет, который выглядел примерно так: 

Из Мусского: "Ходили слухи, что для «верности» ему дали какое-то наркотическое средство.

Монпасье знала о его существовании, потому что монах довольно часто предавался с женщинами из квартала Эколь занятиям весьма предосудительным для монаха и потому что над ним потешался весь Париж.

Она отправилась повидаться с ним, надев для этого сильно декольтированное платье, не оставлявшее ни малейших сомнений относительно прелестей, которыми обладала его хозяйка. Бедняга был просто ослеплен и невероятно возбудился. Аристократка постаралась убедить Клемана ни в коем случае не оставлять своего похвального намерения. В ход были пущены все средства обольщения, обещание кардинальской шапки и вечного блаженства на небесах. Кроме того, добавляла герцогиня, она прикажет арестовать в качестве заложников большое число сторонников Генриха III, так что никто не осмелится в королевской ставке и пальцем тронуть Жака."