Читать интересную книгу Искусство отношений - Филипп Дородный

Жизнь. Именно она стала причиной того, что мы испытываем сексуальное влечение, влюбляемся, а впоследствии и привязываемся к своему партнёру. Жизнь одного организма не вечна. Проходит время, организм изнашивается, дряхлеет и умирает. Чтобы жизнь имела смысл, она должна продолжаться. Продолжение жизни через размножение. Именно такова была задумка природы, изначально заложившей в живой организм программу размножения, программу передачи генов в будущее. Чтобы эта передача осуществлялась был «придуман» соответствующий механизм, механизм, который большинство из нас сегодня называет любовью. Размножение, скорее всего, могло бы происходить и без этого механизма (разве нужно иметь чувство, чтобы размножаться?). Но выживаемость потомства была бы минимальной, так как родители ребёнка разбегались бы сразу же после совокупления, тем самым ставя под угрозу его жизнь. Любовь – это не только механизм передачи генов в будущее, но и своеобразный механизм защиты потомства. Для высших организмов, таких как человеческий организм, это особенно актуально. Человеческое потомство в отличие от потомства братьев наших меньших, как известно, развивается долго, да и рождается «недоразвитым» (недоразвитым в плане не полностью сформированным, а не сумасшедшим). Оставьте человеческий детёныш наедине с природой и этим вы обречете его на смерть.

Для выживания в окружающем мире человеческому детёнышу необходимо наличие родителей. Для того чтобы мама и папа были вместе как можно дольше (меньше – риск смертности потомства выше) возник механизм, который мы сегодня называем любовью – влечение, влюблённость и привязанность.

Ученые полагают, в частности все та же Хелен Фишер, что чувство любви у людей в том виде, в котором мы его знаем сегодня, зародилось в каменном веке, около двух миллионов лет назад. Если быть более точным, в эпоху появления на исторической сцене Homo habilis – «человека умелого», а окончательно сформировалось в эпоху Homo erectus – «человека прямоходящего». По утверждению Хелен Фишер именно Homo habilis оставили нам первые свидетельства существования романтической страсти. Впрочем, что за свидетельства она так и не говорит. Зато указывает, что средний объём мозга Homo habilis доходил до 800 куб. см. и обращает внимание на то, что на внутренней стороне одного из найденных черепов этого времени, обнаружилось углубление, свидетельствующее о наличии зоны мозга, известной сегодня как зона Брока; часть мозга отвечающая за формирование слов и артикуляцию звуков человеческой речи. Иными словами, Homo habilis был способен разговаривать, что, по мнению Хелен Фишер, оказало существенное влияние на процесс ухаживания. Как отмечает Хелен Фишер, «мужчины и женщины получили возможность рассказывать остроумные истории, петь фривольные песенки, соблазнять потенциальных партнёров радужными перспективами. С помощью слов они могли льстить, искушать, поддразнивать, сплетничать, предаваться воспоминаниям, шептаться с возлюбленными. Постепенно язык развивался – и вот уже наши пращуры смогли вступить в бесконечную череду бесед с любимыми и о любимых».

Дальше больше. Более миллиона лет назад на исторической сцене появляется Homo erectus с его объемом мозга около 1000 куб. см. (размер мозга современного человека равен в среднем 1325 куб. см.). Как отмечает Хелен Фишер, «этот великолепный орган просто обязан был служить достижению самых важных целей – в том числе способности производить впечатление на потенциальных партнёров с помощью новых лингвистических, художественных, моральных и прочих оригинальных форм соблазнения». В тоже время большой мозг создал серьёзную проблему для женщин: возникла так называемая дилемма родов – большеголовый ребёнок и узкие родовые пути. Чтобы сохранять способность к прямохождению, размеры женского таза должны были оставаться неизменными. Это значит, что с увеличением головы ребёнка он должен был появляться на свет на более ранней стадии развития. Но дети, в итоге появлявшиеся на свет оказывались чрезвычайно беспомощными, не приспособленными к жизни. По мнению Хелен Фишер, такая ситуация стала причиной того, что самки Homo erectus были вынуждены прибегнуть к помощи самцов в деле воспитания потомства, так как увеличился период детства. Шимпанзе становятся самостоятельными к 10 годам, а мы, люди, к 18. При этом в отличие от детёнышей шимпанзе, которые к четырем годам уже способны прокормить себя самостоятельно, человеческие детёныши зависят от родителей намного дольше. Это и многое другое (рост мозга, появление на свет беспомощных младенцев, долгое взросление, переселение человека из Африки на холодные и опасные северные земли и т. д.), по мнению Хелен Фишер, заставило наших предков создавать партнёрские отношения на длительный срок. Как заметила Хелен Фишер, родительское бремя становилось слишком тяжким для одного. И именно в это время в человеческом мозге окончательно сформировались механизмы, относящиеся к любви.

Когда я смотрю на фотографию питекантропа, который как раз является подвидом Homo erectus, меня одолевают большие сомнения по поводу того, что механизмы любви, окончательно сформировались именно в этот период. Безусловно питекантроп как и любое другое высшее животное способен был ощущать сексуальное влечение, что является главным для продолжения рода. Но представить влюблённого питекантропа, ухаживающим за самкой, щебечущим ей на ухо слова любви при свете древней луны, у меня никак не получается. Ростом полтора метра, с архаическим строением черепа (толстые стенки, низкая лобная кость, выступающие надглазничные валики, скошенный подбородок и большие щеки). Объем его мозга достигал 900 – 1200 см. куб., что немногим меньше, чем у нас с вами. Но, по правде говоря, большой объем мозга совершенно не говорит о каких-либо особых интеллектуальных данных его обладателя. Неандертальцы по объему черепной коробки (1400–1740 см. куб.) превосходили современных людей, но по интеллектуальному развитию заметно уступали кроманьонцам, предкам современного человека.

Скорее всего те механизмы, которые Хелен Фишер относит к любви, романтическому чувству, окончательно сформировались значительно позже, в период до 200 000 лет назад. Быть может в эпоху появления на исторической сцене кроманьонцев, предков современного человека. Вероятнее всего кроманьонцы могли испытывать к своим женщинам уже не только животное влечение или привязанность, но и влюблённость, совершать все то, о чем говорила Хелен Фишер по отношению к Homo erectus. Количество достижений, изменений в социальной организации жизни кроманьонцев было настолько велико, что в несколько раз превосходило количество достижений питекантропа и неандертальца, вместе взятых. Кроманьонцы унаследовали от своих предков большой деятельный мозг и достаточно практическую технологию, благодаря чему в относительно короткий промежуток времени сделали невиданный шаг вперед. Это проявилось в эстетике, развитии общества и систем символов, технологии изготовления орудий и активном приспособлении к внешним условиям, а также в новых формах организации общества и более сложном подходе к себе подобным.

Родительское бремя, о котором говорит Хелен Фишер, было тяжким всегда. До появления Homo erectus оно не было легче. Но по большому счёту воспитать женщина ребенка самостоятельно могла во все времена, так как её жизнь, как и жизнь её ребёнка проходила в группе. Пища добывалась совместно и делилась в зависимости от социального статуса в группе. Иметь конкретного мужчину как помощника в деле воспитания потомства для женщины не было большой необходимости, так как хватало мам, бабушек, тётушек, от которых помощи могло быть значительно больше, чем от отца ребёнка, больше интересующегося молоденькой соседкой, чем собственным чадом.

У мужчины в отличии от женщины, у которой в наличии ярко выраженный инстинкт материнства, никогда не было инстинкта отцовства, заставлявшего бы его оставаться с ребёнком. Единственное, что могло бы заставить самца остаться рядом с самкой – возможность иметь постоянный секс с ней. Находиться в постоянном поиске очередной самки для удовлетворения собственных нужд возможно в нашем обществе, где нет необходимости уделять все время заботе о выживании. Но это было бы лишней тратой времени и энергии во времена, в которые жили питекантропы, неандертальцы, кроманьонцы и иже с ними. Постоянная жажда секса мужчиной – вот что, по моему мнению, заставляло его оставаться на протяжении длительного времени с конкретной женщиной. Уже впоследствии из жажды секса родилось желание оберегать от других мужчин ту, которая становилась ценным сосудом для хранения его сперматозоидов, его генов. Женщина была единственной возможностью мужчины (как и остается на сегодняшний день) передать свои гены в будущее, остаться, таким образом, в вечности. Без женщины мужчина на это не способен, поэтому вынужден оставаться с ней на какое-то время (впрочем, как показывает современная практика многие мужчины предпочитают, сделав ребёнка, исчезнуть из жизни женщины, те же, кто остаются, по всей видимости, руководствуются не какими-либо биологическими причинами, а социальными).