— Только один человек способен спасти страну: генерал Ибаньес дель Кампо. И единственный режим для Чили — диктатура. Все остальное — чепуха.
17 февраля Нортон теряет элемент цепи и застревает на обочине. Путешественники останавливают разбитую телегу. На нее затаскивают мотоцикл, а сами усаживаются рядом с возницей. По пути Фусер разглагольствует об аграрной реформе, что земля должна принадлежать там, кто ее обрабатывает, а не тому, кто зачастую даже не знает, где она находится… Когда он заканчивает, крестьянин качает головой:
— Мне много не надо. Все, чего я хочу, так это, чтоб мне заплатили за работу. И генерал Ибаньес дель Кам-по это пообещал.
Подероса путешествует теперь на грузовике — за крестьянином эстафету принимает студент-ветеринар с прогрессивными идеями, и «братья по борьбе за свободу» приобретают еще одного знакомого. О Вальдивии у них остается обманчивое впечатление. В Темуко, прочитав L’Ausfral, они мечтают об острове Пасхи (чилийский аванпост в Тихом океане). Прекрасные мечты, но и только.
Агония несчастного Нортона продолжается. Эрнесто удалось отремонтировать цепь, но стоит им сесть в седло, как снова заваливаются из-за чеки и оси колеса. Это конец — картер расколот, двигаться дальше нельзя. Мало того, уже на Байя-Бланка полетел задний тормоз, нужен приличный ремонт, который потребует денег. Два дня механик выворачивает наизнанку Подеросу, а друзья веселятся на местном празднике. Танго, водка, пьяные пеоны… драка: пока Фусер, танцуя, прижимает к себе жену одного пеона, Миаль вовремя обезоруживает мужа, приближающегося с бутылкой в руке. Пора уезжать.
Под железнодорожным мостом снова соскакивает трансмиссия. Они толкают мотоцикл до поселка с прелестным названием «Кулипули», очень напевным. Здесь кузнец делает сложную деталь, но Нортон снова отказывается трогаться с места. Друзья приуныли. Снова грузовиком до Малеко, потом до чилийского Лос-Анжелеса. По пути голодные индейцы в пончо и шляпах с обтрепанными полями трясутся на лошадях, таких же голодных. В Лос-Анжелесе две немного дичащиеся девчушки провожают путешественников в казарму пожарных, где капитан проявляет гостеприимство. Они даже участвуют в тушении пожара. Под колокольный звон им выдают каски и куртки, они прыгают на ходу на мотопомпу. Прибывают на место, увы, слишком поздно: жильцы, к счастью, живы, но от дома из ели и бамбука почти ничего не осталось. Миаль хватает багор и самоотверженно бросается на последние языки пламени, Фусер принимается расчищать завалы, как вдруг — душераздирающее «мяу» под еще дымящимися обломками крыши. Несмотря на крики пожарников, Эрнесто бросается вперед и тут же возвращается, держа комочек черной шерсти, под восторженные аплодисменты присутствующих. Спасенный им кот станет амулетом пожарных.
Более чем через два месяца они прибывают в Сантьяго. 2 марта 1952 года решают наконец расстаться с Подеросой II, устав перевозить ее в кузове грузовика. В ожидании лучших времен они заводят ее в амбар одного соотечественника, достойного доверия, забирают сумки с вещами и накрывают палаткой — от сырости и пыли, чувствуя, что покрывают ее саваном. Скрепя сердце снова отправляются в дорогу.
Они продолжают свое путешествие автостопом. В Вальпараисо им приходится распроститься с мечтой о Рапа Нуи, острове Пасхи: туда только один пароход в полгода и тот только что ушел. В этом городе Фусер знакомится со старухой-астматичкой, которую они встретили в Джоконде, местном бистро, где им готовили мате.
«Бедняга едва видела, — так он описывает этот эпизод. — Ее конура вся пропиталась острым запахом пота и давно немытых ног. Она задыхается и плюс к тому хроническая сердечная недостаточность. В ее случае медицина бессильна, но все равно так хочется что-нибудь сделать. Прекратить несчастья, обрушивающиеся на эту бедную старуху, которая будет лезть из кожи, чтобы удержать в себе жизнь и, заработав крохи, свести концы с концами.
В бедных семьях, таких, как эта, человек, потерявший способность зарабатывать на жизнь, оказывается окруженным едва прикрытой враждебностью. С этого момента он перестает быть отцом, матерью, братом, чтобы стать помехой в борьбе за выживание. Здоровые ненавидят вас из-за вашей болезни, как будто вы нарочно издеваетесь над теми, кто должен за вами ухаживать.
В эти отчаянные моменты те, кто не надеется дожить до завтрашнего дня, с пронзительной ясностью осознают ужас своего положения, в котором, по существу, находятся пролетарии всего мира. В умирающих глазах покорность, смирение, жадная и безнадежная мольба о помощи, которая проваливается в пустоту, так же, как и его тело скоро исчезнет в таинственной бесконечности, которая нас окружает. Я не могу знать, до каких пор будет сохраняться положение вещей, основанное на абсурдном понятии социальной касты, но уже сейчас необходимо, чтобы власть имущие проводили бы меньше времени в восхвалении идеальности своего правления, а больше думали о том, чтобы собрать достаточно средств на дела, полезные для общества.
Не в моих силах сделать для больной что-либо существенное, разве что указать ей приблизительный режим питания, прописать диуретик и антиастматическое лекарство. Я дал ей несколько таблеток драмамина, которые у меня оставались. Когда я уходил, меня сопровождали трогательные слова благодарности старой женщины и полная безучастность других членов семьи».
Путешественникам удается, усыпив бдительность портовой полиции, забраться на корабль «Сан-Антонио» и отбыть в северном направлении. После Атлантического океана и блестящей жизни Мирамара они начинают свое путешествие по Тихому океану, спрятавшись в туалете судна и по очереди крича «занято», каждый раз когда кто-нибудь поворачивает ручку.
— К счастью, на корабле были другие туалеты, — добавляет Альберто.
Через два часа чересчур тесное помещение и вонь заставили зайцев явить себя миру. К счастью, капитан — добрый малый. После отеческого наставления он поручает Фусеру вымыть туалеты, потому что, кажется, эти места ему особо нравятся, а Миалю — почистить лук. Отныне друзьям ничто не мешает в свободное время любоваться кашалотами и летающими рыбами. Путешественники высаживаются в Антофагасте, откуда рассчитывают добраться до рудников Чукикамата около боливийского Салар Чалвири.
С поднятым пальцем они продвигаются без осложнений. Машин достаточно много и всегда найдется та, которая отвезет их по назначению. Дорога вьется змейкой между холмами, пустыми, серыми, чуть дальше — рыжими. Ни стебелька травы. Нет даже кактусов. Остановка в Бакуедано, одной-единственной улице, тянущейся в пустыне, с обеих сторон длинная череда оцинкованных бараков, холмы селитры по всему горизонту. Эти бараки в большинстве своем закусочные, куда служащие железной дороги приходят «подкрепляться». В поисках пристанища на ночь Фусер и Миаль знакомятся с парочкой в потрепанной одежде. Парень был задержан по подозрению, что он коммунист, заключен в тюрьму на три месяца. Теперь он готов землю есть, чтобы получить работу, а это невозможно с ярлыком, который приклеили.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});