Читать интересную книгу Семейная педагогика - Юрий Азаров

Драма доктора Спока состоит в том, что он пытается примирить непримиримое, стремится отстоять гуманистическую систему воспитания в обществе, которое в силу своих противоречий если и допустит какую-то толику «спокизации», то непременно потом отыграется на детях, что-то деформирует в них, чему-то не даст развиться… Трагедия таких педагогов, как Макаренко и Сухомлинский, в том, что они жили и творили в авторитарном государстве и славили этот авторитаризм, называя его справедливым, демократическим и гуманным.

Трагизм сегодняшней семейной педагогики в том, что родители воспитывают детей, не будучи уверенными, что их не искалечит новая война, не удушит голод, не настигнет экологическая смерть.

Какими же, на первый взгляд, суетными и мелкими могут показаться обсуждаемые нами вопросы: что ставить на первое место – ласку или строгость? И вместе с тем это отнюдь не мелкие вопросы, в особенности для сегодняшней семьи, когда и родитель и ребенок нуждаются в социальной защите, когда семья во что бы то ни стало должна сплотиться у своего очага, мобилизовать все свои силы, чтобы выжить и не дать в обиду своих детей.

Так что же следует ставить на первое место – ласку или строгость? Ответим словами В. А. Сухомлинского, который, полемизируя со своими противниками, писал: «Я не могу согласиться с тем, что ребенка надо любить с какой-то оглядкой, что в человечности, чуткости, ласковости, сердечности кроется какая-то опасность… Я уверен, что только гуманностью, лаской, добротой можно воспитать настоящего человека…»

11. Строгость не есть авторитарность

Строгость никакого отношения к авторитарности не имеет. Истинные Любовь и Свобода всегда отличаются целомудренной строгостью, некоторой бескомпромиссностью и бесконечной верой в творческие силы ребенка. Важно одно: в какой мере строгость и целомудрие, смирение и самоукорение способствуют развертыванию и расцвету Любви и Свободы в детских душах.

Я рассказывал Споку о дискуссии, которую вела «Литературная газета» на своих страницах. Дискуссия называлась «Кого и как мы растим?». Один из вопросов был таким: «Почему иной раз доброта оборачивается злом в воспитании детей?»

– Так не бывает, – резко замечает доктор Спок, будто на такой вопрос он отвечал неоднократно. И тут же встречный вопрос: – Приведите мне пример.

– Выходит, кашу маслом не испортишь, – ухожу я от ответа, поскольку разделяю позицию доктора.

Спок смеется и добавляет:

– В жизни очень мало нравственных аксиом, но одна из них такая: доброта никогда не приводит к злу.

– Тогда почему же в США, да и не только в США, вокруг этой проблемы «строгость – доброта» столько споров?

– В Америке действительно есть много ученых авторитарного направления, которые считают, что если к ребенку относиться строго и даже с жестокостью, то он вырастет вежливым и, главное, послушным человеком. А если к детям относиться по-доброму, то они вырастут избалованными и распущенными.

Я пытаюсь заметить, что авторитаристы, наверное, не так уж прямолинейны, что в их представлении строгость не является синонимом грубого насилия, окрика, ругательств, что здесь дело в чем-то посложнее. Спок просит меня не перебивать его (он любит изложить свою мысль до конца, исчерпывающе, и это он делает с методической аккуратностью и последовательностью). Снова он подчеркивает, что никогда не был сторонником вседозволенности, что существуют разные манеры воспитания, индивидуальные почерки. И я так понял доктора Спока: можно предпочесть и строгое воспитание, основанное на непринужденности в обращении с ребенком. Если вы выбрали строгую манеру воспитания, то надо быть в этой манере последовательным. Умеренная строгость в смысле требования хороших манер, послушания, аккуратности, выполнения режима и т. д. вреда ребенку не причинит, если действия родителей основаны на доброте и если созданы условия для того, чтобы дети росли счастливыми и общительными. Такую строгость Спок исповедует как одно из важнейших звеньев своего педагогического и врачебного кредо.

– Что значит «счастливыми и общительными»? – спрашиваю я. – У нас прямо-таки помешались на общительности. Говорят, общение – главное средство воспитания. Я же считаю, что по-настоящему счастливым ребенок может ощутить себя только тогда, когда сам сделает что-то важное и значительное.

– Дети эмоционально должны чувствовать себя свободно. Они должны знать, что их инициатива не будет пресечена или высмеяна. Моя падчерица Вирджиния любит громкую музыку. Я не выношу какофонии, но я не стану запрещать Вирджинии слушать музыку на полную катушку. Мы устроили в ее комнате звукоизоляцию.

– Дети должны расти в атмосфере любви и свободы. И тональность общения взрослых и детей может быть разной. Родители могут говорить с детьми громко, но это еще не будет означать, что они авторитарны. Дети особенно чутко различают, где к ним относятся плохо, а где хорошо.

– Безусловно. Но есть еще и такая авторитарная строгость, когда родители грубы с ребенком, когда постоянно недовольны им, подозрительны, не делают скидок на возраст и индивидуальные различия. В таких условиях ребенок вырастает малодушным, бесцветным или жестоким человеком.

Спок как бы вычленяет два вида строгости. Строгость, основанную на доброте, и строгость, замешенную на раздражительности, нетерпимости, ожесточенности. Последняя и формирует жестокого человека, а иногда и озлобленного преступника.

Слежу за мыслью Спока, который напоминает: он же об этом подробно рассказал в своих книжках.

Молчу не потому, что я этих мыслей Спока не знал, а потому, что я убежден еще и в том, что все это не так просто, что за всеми этими в общем-то правильными рассуждениями доктора стоит нечто большее, чего Спок не касался в своих книжках. Почувствовал ли он эти мои ожидания – не знаю, но он понял отлично, что я жду от него какой-то особенной диалектики взаимоперехода и взаимосвязи различных манер воспитания, которую он и раскрыл в своей беседе. В общем, все выглядело так: строгость не исключает мягкости, а мягкость без строгости опасна.

12. Педагогика Любви и Свободы сопрягается с философией ненасилия

При мягком обращении, как и при строгом, говорит Спок, можно воспитать послушного ребенка, если ваше воспитание основано на уважении к личности сына или дочери. Дело не в том, что родители предпочитают непринужденность в обращении и не настаивают на абсолютном послушании и аккуратности. Важнее другое: чтобы ребенок любил людей – это поможет воспитать общительного и внимательного к другим людям человека… И снова оговорка, как бы возвращающая канву его мыслей на тот самый первый круг, на котором расположена строгость, основанная на доброте. Мягкость тогда даст положительный результат, если родители не побоятся проявить твердость в тех вопросах, которые они считают особо важными.

– При мягком воспитании можно получить, значит, и скверный результат?

– Разумеется, – утверждает Спок, снова недовольный тем, что я вклинился в его слаженные построения. – И это случается тогда, когда родители не ожидают от ребенка понимания их потребностей, когда бездумно подчиняются ребенку, когда ущемляют себя в своих человеческих и родительских правах. Когда у слишком мягких родителей вырастают назойливые, избалованные дети, то это вовсе не потому, что родители баловали детей, а потому, что они стеснялись или боялись настаивать на своих требованиях, или потому, что бессознательно поощряли детский деспотизм.

13. Необходимо воспитание у ребенка потребности в труде

Нельзя забывать о том, что вся система американского воспитания наполнена трудом. Нужно величайшее терпение, чтобы сделать труд потребностью ребенка. Это терпение, возможно, и есть наиважнейший метод формирования личности.

Я сказал Споку, что американские дети много работают. Зарабатывают деньги. Например, четырнадцатилетний Марк Маккафи, сын фермера, имеет на своем счету достаточно приличную сумму, чтобы купить, скажем, мотоцикл, а затем однокомнатную квартиру. Он сам заработал деньги. С трех лет участвовал в поливке огорода. Так, по крайней мере, он сам мне рассказал. Спок слушает и кивает головой: это так обычно для Америки… Я заметил, что у наших детей нет возможности зарабатывать деньги, хотя дети с удовольствием бы работали. Спок пожимает плечами: это, дескать, не самое главное. Он вдруг стал говорить о чрезмерной мягкости родителей как о вредном явлении в американском семейном воспитании, как о самой острой проблеме, возникшей потому, что нынешнее поколение родителей не желает поступать по отношению к детям как к людям второго сорта, ругать и лишать их всего. Многие родители не признают строгости как педагогической ценности, а усвоенные ими новые социально-психологические установки, рассчитанные на воспитание добротой, не подкреплены ясным пониманием твердого педагогического руководства, которое непременно должно исключить какую бы то ни было распущенность и вседозволенность. Таким образом, родители оказались как бы на полпути.