class="empty-line"/>
– Блин, а как мне работу нужно оценивать, я ведь не коммерсант, я этого не умею. По цене как договариваться, в рублях или в долларах? – Стал интересоваться Сергей, – может ты мне поможешь?
– Ну значит поступим так, – быстро сообразил Юрец, – сейчас девяностые на дворе, в рублях вообще дела не решаются, все вопросы только в американской валюте. Они как тебе задачу, или задание обрисуют, ты им про деньги не говори, скажи, что надо подумать один день, а сам со мной свяжись и вместе мы и сообразим, что по чём. Ты мне на пейджер набери, чтоб я перезвонил, я мигом и проявлюсь, в смысле свяжусь с тобой. Номер моего пейджера помнишь?
– Да, я его на стене возле телефона написал, при желании не забудешь. – Ответил Сергей. – Юр, а ты мне их опиши, как они выглядят. Хочется представить, как выглядят любители моих трудов.
– Я что-то тебя не совсем понял, что значит выражение «любители моих трудов»? – Переспросил Юрка.
– Да понимаешь, – начал объяснять ему Сергей, – мне сегодня сказали, что мои картины как бы на любителя, и что их не совсем просто продать будет, вот мне и интересно как выглядят любители моих работ.
– Нашёл чем себе мозг запарить. Искусство вещь не однобокая, а многоликая, здесь вообще всё неоднозначно. Одним ромашки нравится рисовать, а другим, как корова гадит на ромашковом поле. И те, и другие, имеют своих поклонников. Но это я грубо конечно изрек. Хотя, вспомнив шедевр Малевича, понимаешь, что только так и можно. Короче Серый не парься. Работы продались, продались хорошо. Заказ висит как спелое яблоко, того и гляди с ветки упадет, только ладошки подставь, да поймай. А по поводу, как они выглядели, описать, конечно, можно: ну они такие, такие очень на иностранцев похожи, ну думаю что-то ближе к прибалтам, или финнам, или может к полякам. Говорили на русском чисто, но акцент слегка заметен был, такое чувство, что во рту им чего-то мешается, они как-то слегка шепелявили. Причем все четверо. Так, что еще: ну одеты они были, как-то вроде по-неформальному, но только по фирме, причем по такой, крутой фирме. Ну ты понимаешь, я рядом с ними себя чувствовал реально пугалом из колхоза. Что еще, ну в глаза сразу бросается,что ухоженные они какие-то, а вот, что самое главное, бледные они, но не такие, как наши наркоманы после салутана, а красиво, я бы даже сказал благородно, что ли. Все они примерно одного роста, на всех темные очки, дорогие. Я просил мне продать, не продали, одним словом, буржуины. Так что, жалеть их не будем, ценник лупить будем такой, чтоб потом тебе полгода минимум отдыхать можно было, в кругу прекрасных дам. Ну ладно, я тебе всё вроде объяснил. Короче, сиди, жди деньги и к встрече готовься. Всё надеюсь понятно тебе, а мне бежать надо, я тебе из соседнего кафе звоню, денежку девчонкам дал, а они мне разрешили по межгороду позвонить, ну ладно, бывай, будь на связе, а я на точку к себе побежал, там товар без присмотра остался, короче всем привет, не пропадай, пока.
И с этими словами Юрка бросил трубку. А Сергей как-то не сразу понял, что разговор окончен и еще некоторое время продолжал сидеть на полу и прислонившись ухом к трубке, слушать короткие гудки. Потом он встал и понял, что ноги его затекли, а мысли его кружились в каком-то хороводе восторга. Эйфория счастья и гордости наполняла ему грудь, а сердце так колошматило внутри, что еще немного, и оно вырвалось бы наружу. – Вот это да, – вслух и довольно громко произнес Сергей, – вот это да, – повторил он снова. – Ведь при таком раскладе я уже завтра могу проплатить хозяйке за квартиру, хоть за весь год вперед и потом, целый год о ней даже вспоминать не надо. Да и устраиваться на завод в общем теперь не надо. Вот только Гришке с Мишкой надо как-то все объяснить. Блин, не очень с ними выходит. Они обо мне заботу проявляют, а я подвел их перед худруком их. Хотя, как подвел? Встречусь с ним, поговорю, дам своё согласие на продажу картин, пусть тоже пробует продавать, у Юрки ведь получилось. Мне даже лучше, если два продавца будут, пусть пытаются, всё у кого-то, да и получиться. От всех этих, слабо сказать, событий, в голове у него образовалась каша, мозг отказался вообще что-либо соображать. Улыбаясь, но при этом ничего не понимая, начал ходить по своей комнате, вокруг обеденного стола. Когда он немного пришел в себя, на часах было уже три часа дня и это означало, что еще какие-то три часа и он получит первый, серьезный гонорар за свои труды. Хотя в мозг пробилось немного сомнения, это так в прочем всегда бывает, когда на человека неожиданно, как в лотерею, сваливается огромная сумма денег, то он до последнего не верит в свою удачу. Так и Сергей, не державший такое количество денег в своих руках, до конца в это не верил.
– Ну слушай, – обратился Сергей в слух к самому себе, – так и умом подвинуться можно, надо себя как-то отвлечь, – и остановив свой взгляд на кухонном столе, заметил на нём пакет с едой, что он утром принёс от Гришки с Мишкой. Есть, впрочем, не хотелось, – но там есть пиво, что как нельзя кстати. Он подошёл к столу, открыл пакет и извлек из него четыре банки отличного, немецкого пива.
– Четыре банки и покупателей было четыре, а может они не поляки были, а немцы. – Провёл в уме странную аналогию Сергей. – Немцы, точно немцы. В жизни все подчинено законам знаков и все знаки обязательно должны пересекаться. – От такого изречения, хотя и самому себе, он остался доволен. – Надо будет запомнить, при случае выдам кому-нибудь. – Поставив пиво на стол, оставшийся пакет с едой убрал в холодильник. Взял первую банку, сел в кресло напротив часов, чтоб контролировать время и не опоздать на встречу. Начал потягивать пивко. Пиво действительно было вкусное. – Блин, вот живут же люди, и пиво у них прикольное и цивилизация, ну ничего, у нас тоже все это будет, и пиво, и цивилизация, – уверенно заявил сам себе Сергей. – Вот только интересно, кто раньше бухать бросит, я или Ельцин? Еще пару часов, пролетело довольно быстро, и Сергей заторопился собраться и пойти на встречу. Хотя до заветной скамейки было довольно близко, но он решил