Не могу быть далеко от тебя, как и ты от меня. Пока я буду вести тебя к стае, ты должна быть рядом.
Легенду чокнутый Бред Питт, конечно, продумал основательно. Оно и понятно. Когда сидишь в комнате с мягкими стенами и в смирительной рубашке, и не такое можно выдумать.
— Но ты же уехал утром, на телеге, — нашлась я.
— Я был недалеко. И надеялся успеть до твоего пробуждения.
— Эрик, а как докажешь, что ты дракон? А то ты, конечно, видный мужчина, но все-таки человек. Крыльев или морды нет.
Вот хвост имеется, да не тот.
— Я оборотень, — бросил он так небрежно, что аж захотелось «Оскар» ему вручить.
Да как же ему удается быть таким убедительным?
— Оборотень, говоришь? Отлично! Тогда обернись. Смени облик. Перекинься. Или какая у местных драконов терминология? Докажи, Эрик, что ты тот, за кого себя выдаешь.
— Я не менял облик уже больше трех столетий.
Я оглядела его черные, как смоль, волосы, торс, выглядывающий из выреза рубахи, крепкие плечи и длинные ноги в высоких сапогах.
— Хочешь, чтобы я поверила, что тебе триста? Три и два нуля, Эрик? Ты как-то чересчур хорошо сохранился для своего доисторического возраста.
— На самом деле, мне гораздо больше, Рин. Это только тот срок, за который я ни разу не менял облика.
— Меня зовут Марина.
Он пожал плечами.
— Я буду звать тебя Рин.
Ах, ну конечно, с какой стати похитителя будет волновать мое мнение.
Он развернулся к брошенному мной нараспашку сараю.
Занятно.
Даже не держит. Я не связана, да и оружия у него нет, чтобы угрожать мне. Такой самоуверенный. Что он там говорил, что я не выживу без него? Да черта с два!
Хорошо устроился. Он, значит, дракон, но крыльев нет и взятки с него гладки. А еще убежать я от него из-за какой-то там связи не могу, иначе умру. Никакой он не дракон. Гипнотизер-НЛПшник — вот он кто.
А ведь как уверенно идет! Даже не оборачивается, чтобы убедиться, рядом я или нет. Настолько верит в свою непрошибаемую легенду. И в то, что ему удалось так быстро убедить в ней меня.
Я сорвалась с места и побежала совершенно в другую сторону.
Выкуси, Эрик!
Стокгольмский синдром — это не про меня!
Простыня развевалась за моей спиной белым флагом, когда я кубарем скатилась с холма, перемахнув через пустую тропу, на которой телеги и след простыл. Я побежала через траву. Вдали темнел густой лес. Еще чуть-чуть и я буду далеко. Очень далеко. И на свободе.
И тут что-то закололо в боку.
Ну не будем паниковать раньше времени. Никакие драконы не причем. Такое и в обычной жизни бывало, когда догоняла уезжающий автобус.
В груди появились знакомые неприятные ощущение. А вот это уже хуже…
Легкие вдруг резко сдавило тисками. Да что за черт? Ведь не так уж много я и пробежала, чтобы падать в обморок.
Перед глазами замаячили мухи. Черт, черт, черт! Только не это!
Ладно, сбавим обороты. Перейдем на быстрый шаг. Главное двигаться. Вперед и только вперед, подальше от этого…
Ох, блин, как же мне плохо… Дышать почти не могу. В глазах темнеет. Сердце бьется вразнобой.
Вместо того чтобы бежать, я теперь едва передвигала ноги. Давай, Маринка! Давай! Никаких драконов не существует. Ты же знаешь. Беги, детка, на свободу…
Но вокруг стало темно, как ночью.
Я опять ослепла.
Дышать стала часто и неглубоко, а воздух опять вырывался с ужасающим хрипом, царапая изнутри глотку. Ноги меня больше не держали.
Я рухнула в траву, чувствуя, как немеет тело. Как заходится ходуном сердце. Адски ломило кости, как при сильнейшей гриппе.
Господи, что же я наделала? Зачем сбежала? Тут ведь ни скорой, ни больниц, ничего нет.
Горло сдавило. Я уже распрощалась с жизнью, как вдруг услышала:
— Довольна? — холодно произнес Эрик. — Или, может, дать тебе умереть, чтобы ты окончательно убедилась, что теперь не можешь без меня?
Я почувствовала, как он сдернул с меня простыню, но в тот момент нагота была последним, что меня волновало.
Его прикосновения действительно возрождали меня к жизни.
Завитушки, невидимые круги и линии. Он словно вычерчивал на моей коже детскую считалку «Рельсы, рельсы, шпалы, шпалы», но при этом меня обуревали совсем недетские ощущения.
Я пила его прикосновения, как живую воду. Чувствовала, как постепенно успокаивается и налаживается сердечный ритм, как рассеивается тьма перед глазами.
Я тяжело и часто дышала, глядя на него снизу вверх. Темные волосы упали на глаза, когда Эрик жадным взглядом окинул мое тело.
Его глаза стали абсолютно темными, когда пальцы легли на мою грудь. Дыхание сбилось, когда его рука медленно двинулась вниз до пупка. Обведя пупок каким-то знаком, пальцы Эрика снова поползли наверх, медленно, пересчитывая ребра, и остановились на второй груди.
Ох, вот эта руна ему особенно удалась.
От груди Эрик двинулся выше, провел рукой по шее и прочертил линию подбородка. Запустил руку мне в волосы, коснувшись затылка.
Посмотрел на меня долгим темным взглядом. Казалось логичным, что сейчас он меня поцелует после всего, что он только что видел и сделал, и я прильнула к нему, в каком-то бессознательном порыве, но он тут же крикнул:
— Убери руки! Я могу касаться тебя, ты меня — нет!
— Почему это? — опешила я.
— Убери руки, Рин! Ты слишком восприимчива к магии и не выдержишь дракона сейчас!… Хватит сопротивляться, просто дай мне закончить. Шире ноги!
Я вцепилась пальцами в траву, задыхаясь от возмущения.
— ЧТО?!
— Ноги шире, я сказал!
— Нет!
— Я не закончил с рунами!
— Хрена