Читать интересную книгу Запретные сказки - Татьяна Ахметова

— Что же, — спрашивает мать у дочери, — выкупили хуй-то?

— Выкупили, матушка!

Вот купчиха только о том и думает, как бы ухитриться сбегать к зятю, пока дочь здесь, да попробовать его большого хуя. Дочь-то заговорилась, а теща и удрала к зятю, прибежала в сад, смотрит — зять спит себе, кольцо у него надето на ноготок — хуй стоит с локоток.

— Дай-ка я теперь залезу к нему на хуй, — думает теща, залезла и давай на хую покачиваться, вот на ту беду надвинулось как-то кольцо у сонного зятя на весь палец, и потащил хуй тещу на семь верст вверх.

Дочь видит, что мать куда-то ушла, догадалась и бросилась домой, в избе — нет никого, она в сад — смотрит — муж спит, его хуй высоко торчит, а наверху чуть-чуть видно тещу. Как ветром дунет — она так и завертится на хую, как флюгер. Что делать, как матушку с хуя снять?

Набежало на то место народу видимо-невидимо; стали ухитряться да раздумывать. Один говорит:

— Больше нечего делать, как взять топор да хуй подрубить.

А другие говорят:

— Нет, это не годится! За что две души погубить: как срубим хуй — ведь баба на землю упадет — убьется. Лучше всем помолиться, авось каким чудом старуха с хуя свалится!

На ту пору проснулся зять, увидал, что у него кольцо надето на весь палец, а хуй торчит к небу на семь верст и крепко прижал его самого к земле, так что и повернуться на другой бок нельзя! Начал потихоньку кольцо с пальца сдвигать, стал хуй уменьшаться. Сдвинул на ноготь — стал хуй с локоть, и видит зять, что на хую теща торчит.

— Ты, матушка, как сюда попала?

— Прости, зятюшко, больше не стану!

РАЗЗАДОРЕННАЯ БАРЫНЯ

В некотором царстве, в некотором государстве жил богатый мужик у него был сын по имени Иван.

— Что ты, сынок, ничем не займешься? — говорит ему отец.

— Еще успею! Дай-ка мне сто рублей денег да благослови на промысел.

Дал ему отец сто рублей денег. Пошел Иван в город. Идет мимо господского двора и увидел в саду барыню: очень хороша собой. Остановился и смотрит сквозь решетку.

— Что ты, молодец, стоишь? — спросила барыня.

— На тебя, барыня, засмотрелся! Уж больно ты хороша! Если б ты мне показала свои ножки — отдал бы тебе сто рублей!

— А почему не показать! На, смотри, — сказала барыня и приподняла свое платье. Отдал он ей сто рублей и вернулся домой.

— Ну, сынок, — спрашивает отец, — каким делом занялся? Что сделал на сто рублей?

— Купил место да лесу для лавки. Дай еще двести рублей, надо заплатить плотникам за работу.

Отец дал ему денег, а сын опять пришел и стоит у того же сада. Барыня увидала и спрашивает:

— Зачем, молодец, опять пришел?

— Пусти меня, барыня в сад, да покажи свои коленочки — отдам тебе двести рублей.

Она пустила его в сад, приподняла подол и показала свои коленки. Парень ей отдал деньги, поклонился и воротился домой.

— Что, сынок, заплатил?

— Заплатил, батюшка, дай мне триста рублей, я товару накуплю.

Отец дал ему триста рублей. А сын сейчас отправился к барынину саду. Стоит и глядит сквозь решетку. А отец думает: Дай-ка схожу, посмотрю на его торговлю.

Пошел за ним следом и посматривает.

— Зачем, молодец, опять пришел? — спросила барыня.

Парень отвечает ей:

— Не во гнев, тебе, барыня, сказать, позволь поводить мне хуем по твоей пизде, я за то дам тебе триста рублей.

— Пожалуй, это можно.

Пустила его в сад, взяла деньги и легла на траву: а парень скинул брюки и стал ее хуем потихоньку по губам поваживать и так раззадорил, что барыня сама просит:

— Ткни в срединку! Пожалуйста, ткни!

А парень не хочет:

— Я просил только по губам поводить.

— Я отдам тебе назад все твои деньги, — говорит барыня.

— Не надо! А сам все продолжает поваживать по губам-то.

— Я у тебя шестьсот взяла, а отдам тысячу двести, только ткни в срединку!

Отец глядел-глядел, не вытерпел и закричал из-за решетки:

— Бери, сынок, хороший барыш.

Барыня услыхала, да как вырвется и убежала. Остался парень без копейки и заругался на отца:

— Кто просил тебя кричать-то, старый хрен!

ПО-СОБАЧЬИ

В некотором царстве жил-был дворянин, у него была дочь-красавица. Пошла она как-то погулять, а лакей идет за ней позади, да думает:

— Экая ловкая штука! Ничего б, не желал на свете, только б отработать ее хоть один разок, тогда б и помирать не страшно было!

Думал, думал, не вытерпел и сказал потихоньку:

— Ах прекрасная барышня, трахнуть бы тебя хоть по-собачьи!

Барышня услыхала эти слова и как вернулась домой, дождалась ночи и позвала к себе лакея.

— Признавайся, мерзавец, — говорит ему, — что ты говорил, когда я гуляла?

— Виноват, сударыня! Так-то и так-то говорил.

— Ну если хотел, так и делай сейчас по-собачьи, не то все папеньке расскажу…

Вот барышня подняла подол, стала посреди горницы раком и говорит лакею:

— Нагибайся да нюхай, как собаки делают.

Холуй нагнулся и понюхал.

— Ну теперь языком лизни, как собаки лижут.

Лакей лизнул раз и два, и три раза.

— Ну, теперь бегай вокруг меня!

Начал он кругом барышни бегать, обежал разов десяток, да опять пришлось нюхать да лизать ее языком. Что делать? Морщится да нюхает, плюет да лижет.

— Ну, теперь на первый раз хватит — сказала барышня, — ступай, ложись себе спать, а завтра вечером опять приходи. На другой день вечером опять барышня позвала себе лакея.

— Что ж ты, мерзавец, сам не идешь? Не всякий же день за тобой посылать? Сам знай свое дело!

Опять подняла свой подол и стала раком, а лакей стал ей под жопою нюхать да языком в пизде лизать. Обежит кругом ее разов десять да опять понюхает да полижет. И так долгое время угощала его барышня, да потом сжалилась, легла на постель, подняла подол спереди, дала ему разок поеть и простила всю вину. Лакей отработал да и думает:

— Ну, чего, хоть и полизал, но свое взял.

ДВЕ ЖЕНЫ

Жили-были два купца, оба женатые, и жили они между собой дружно. Вот один купец и говорит:

— Послушай, брат, давай сделаем пробу, чья жена лучше мужа любит.

— Давай, да как пробу-то сделать?

— А вот как: соберемся-ка да поедем на Макарьевскую ярмарку, и чья жена сильнее станет плакать, та больше и мужа любит.

Вот собралися в путь, стали их провожать жены. Одна плачет, так и разливается. А другая прощается, а сама смеется. Поехали купцы на ярмарку, отъехали верст пятьдесят и разговорились между собой.

— Ишь как тебя жена-то любит — говорит один, — как она плакала-то на прощаньи, а моя стала прощаться, а сама смеяться!

А другой говорит:

— Вот что, брат, теперь жены нас проводили, воротимся-ка назад, таким образом, да посмотрим, что наши жены без нас делают.

— Хорошо.

Воротились к ночи вошли в город пешком, подходя вперед к избе того купца, у которого жена на прощанья горько плакала, смотрят в окошко: она сидит себе с любовником и гуляет. Любовник наливает стакан водки, сам выпивает и ей подносит:

— На, милая, выпей.

Она выпила и говорит:

— Друг ты мой любезный, теперь я твоя.

— Вот какие пустяки: вся моя! Что-нибудь есть и мужнино!

Она обернулась нему жопою и говорит:

— Вот ему, блядскому сыну, — одна жопа!

Потом пошли купцы к той жене, которая не плакала, а смеялась. Пришли под окошко и смотрят: перед иконами горит лампадка, а она стоит на коленях усердно молится да приговаривает:

— Подай Господи, моему мужу в пути всякого благополучия.

— Ну вот, — говорит один купец другому, — теперь поедем торговать.

Поехали на ярмарку и торговали очень хорошо, такая удача в торговле была, какой никогда не бывало! Пора уж и домой. Стали собираться назад и вздумали купить своим женам подарки. Один купец, у которого жена Богу молилась, купил ей дорогой парчи на платье, а другой купил жене парчи только на одну жопу.

— Ведь моя одна жопа!

Приехали и отдали женам подарки.

— Что ж ты купил эдакой лоскут? — говорит жена с обидой.

— А ты вспомни, блядь, как сидела ты с любовником и говорила, что моя только жопа, ну я свою часть и нарядил! На! Сшей парчу на жопу да носи!

ОХОТНИК И ЛЕШИЙ

Ходил охотник по лесу, ходил-ходил и ничего не убил, нарвал орехов и грызет. Попадается ему навстречу леший:

— Дай, — говорит, — орешков.

Он дал ему пулю. Вот леший грыз ее, грыз никак не разгрызет и говорит:

— Я не разгрызу!

Охотник ему:

— Да ты кастрированный или нет?

— Нет!

— То-то и есть! Давай я тебя кастрирую, сразу станешь грызть орехи.

Леший согласился. Охотник взял, защемил ему хуй и муде между осинами.

— Пусти, кричит леший, — пусти! Не хочу твоих орехов.