Читать интересную книгу Химават - Николай Рерих

Также приходилось слышать, как нападали некоторые люди на рассказчиков о таких знаках. Ревнители тайн придут и шепнут, а рассказчик немедленно прервет повествование. Если же начнут его допрашивать, то он закончит какой-либо самой прозаической формой, совсем не отвечающей вдохновенному началу. Значит, и древнее установление охранения тайны живет по-прежнему. И как умеют хранить такие заповедные тайны! Как умеют вовремя перевести речь на какие-нибудь повседневные темы или нежданно обратить внимание на какое-то внешнее приключение!

Опять-таки вспоминается, как однажды один индус сказал, что он настолько не выдаст тайны, что скорее допустит утверждение, что вообще ничего подобного не существует. Как в океанских волнах пробегают два и три различных течения, так же и глубины людского сознания умеют быть заперты затвором тайны.

Кто-то смеется над подобною стойкостью, над таким хранением основ. Но кто-то и уважает, когда видит, что вне всякой, иногда и вопреки всякой своекорысти люди остаются несломимы, как адамант. Камень драгий — знали его многие народы. Сохранили, запрятали знания о нем в самую священную сокровищницу. Если приезжает чиновник и просит не повреждать и не увозить камня, то ведь в этом еще не будет открытие тайны. Ведь он-то не сказал, о каком таком камне идет речь. Он по обязанности должен был предупредить, что таковой камень появлялся, бывало, в этой местности. Значит, этим предупреждением он не раскрыл тайны камня.

Посланец был рад слышать наше обещание не вредить камню. Кто знает, может быть, в постановке нашего ответа ему почудилось, что мы знаем больше, чем он полагал. Во всяком случае, наше обещание не вредить камню было принято с искренней признательностью.

Уметь хранить тайны уже значит доказать значительное качество духа. Кто возьмется отделить, где легенда граничит с фантастикой, а где в основе ее лежит действительность. Не так давно доказывалось, что герои так называемых легенд были существовавшими людьми, героическими деятелями, дела которых, выходя за пределы общечеловеческого разумения, сплетались в чудесные, вдохновляющие легенды.

Знаете ли вы, существует или нет тот камень, о котором знают так многие народы?

Святые стражи

Так рассказывал монгольский лама:

“Святые держатели бывали и в наших аилах. Никто не знает, когда они проедут. Неизвестно, откуда и куда, но большею частью поспешают. Говорят, что они ищут клады, а другие говорят, что они что-то заложат, там где нужно. Иногда места прохождений их люди отмечали субурганами или хотя бы простыми обо. Когда узнают люди о приезде их, то надолго водворяется радость в окрестных аилах. Слышно, что и болезни минуют эти места. А также приходит всякая удача и в помышлениях, и в делах”.

Мы спросили: “Если говоришь, что помыслы и дела становятся удачнее, может быть, внушается это в мыслях? Ведь часто известны такие внушения”.

“Про эту силу мы знаем и сами думаем, что удача посылается. Однажды святого держателя спросили: правда ли, что по мысли его совершаются разные полезные дела, а также спросили, как это он внушает? Говорят, что он ответил: и так, и этак, а главное то, что вы делаете потом так, как нужно. И поспешают они, чтобы дать людям больше добрых мыслей, чтобы повсюду люди могли сделать самое полезное ко времени”.

Мы спросили: “Скоро ли признают их люди?”

“По правде сказать, только немногие их признают. А другие как-то только после ухода одумываются. И тогда опять начинают ждать. Глупые люди, когда что приходит — не соглашаются, а только стоит уйти, как начинают опять ждать”.

Мы спросили: “А если они приезжают, то где останавливаются?”

“Иногда и в своей палатке, а то больше куда-то уезжают, и никто о них толком не знает, из-за каких гор они приходят и куда ляжет путь. Но умные люди ждут их, ждут их очень сильно, особенно в день Благословенного. А уж если пройдет слух о проезде, то повсюду как бы пролетит радость. От аила к аилу скачут гонцы. А не успеет собраться народ, он уже и уехал. Конечно, говорят, что у них есть и подземные ходы, но только этого никто не знает. Когда они появляются среди пустыни, то можно задуматься, откуда же и как совершен этот долгий безводный путь? Может прийти в голову, что где-то и есть ходы подземные. Даже находили такие долгие-долгие пещеры, и конца-краю не видно. Может быть, что-то и есть в них, но никто в этой тьме пещерной не нашел хода”.

Мы спросили: “Все это из давнего прошлого или же и теперь бывает?”

“И было, и есть, и будет. Они берегут людей. Они держат справедливость. Они посылают новые мысли. И недавно, и теперь, а может, и сегодня покажется всадник. Или один, а не то и вдвоем, никто путей их не знает”.

Мы спросили: “А есть ли какие-нибудь признаки их приезда?”

“Вот уж никаких, никогда. Да ведь и все чудное бывает нежданно. Уж так нежданно, что уму не помыслить. Но сердце, может быть, и чует. Когда надлежит им приблизиться, может быть, и тоскует, и стремится сердце, и летит навстречу. Сколько раз как птица трепещет сердце, а ведь, может быть, что они проезжают поблизости? Сколько раз конь заржет неведомо от чего — может быть, их коней зачуял? Сколько раз собаки насторожатся и уйдут назад, потому пес на них не залает. И в караванах бывает, на ночлегах. Увидит что будто едет кто-то, а начнут слушать — ничего не слыхать. Бывает, что особый запах замечательный, как от лучших цветов, пронесется среди песков. Тоже говорят, что это от их приближения. Видели как-то и белую собаку, будто бы борзую. Старые люди говорили, что их собака. А бежит она одна, как бы за делом. На зов не отзывается. Наверное, поспешает. Тоже говорят, что видели иногда белых птиц, как бы голубей. Думают, что ими они посылаются. Вообще, много знаков и в нашей пустыне. Уж такие иногда замечательные камни находим. Не иначе, что кто-то заложил их. Потому, обделаны они, иногда с надписями, а иногда как бы круглые, что твое яйцо”.

Мы сказали: “Вот вы видите много знаков в пустыне, а для проезжих все одна дичь и мертвенность”.

“А потому, что вы не знаете наших языков пустынных. Вы и ветра не разберете, и запахов не услышите, да и они, если проедут, то вы их не признаете”.

Мы добавили: “А как же они из себя? Ведь видели же их люди”.

“А так, как по месту нужно. Так чтобы людей понапрасну не удивлять. Вот мне говорили, что в одном становище их приняли за торговцев, а в другом — за табунщиков, а где-то еще — за военных людей, каждый судит по-своему. Но они нашим суждениям не обижаются. Один признавший допытывался, а как ему понять, что он сделает так, как нужно? А он ему ответил — все равно, как нужно, так и сделаешь. Об этом не беспокойся, но твори добро всегда и во всем. Они всегда учат добро делать”.

Мы опять спросили: “Но почему же они терпят пустыни неплодородные?” Лама посмотрел на нас очень хитро и сказал: “И это придет вовремя. И реки подымутся, и леса встанут, и трава побежит всюду. Всему срок. Как ушло по погрешности людской, так и придет по держательской мысли. Они пошлют, когда нужно, когда мы сумеем опознать и принять”.

Мы спросили: “А нет ли у кого каких-нибудь знаков или вещей от них?”

“Может быть и есть. И даже наверное имеется. Но только если кто получил их, тот о них уже не скажет”.

Мы спросили: “А имена их знаете ли?”

“Они могут быть под разными именами, но, опять же, если кому выпало счастье знать имя, то он никогда никому не повторит его. Никто не преступит это уложение”.

Собеседник замолчал и долго следил за какой-то двигавшейся точкой на дальних барханах. Может быть он думал, а вдруг! В глазах его загорелась нежданная жданность. Виделось, что он знает, слышал и видел еще многое. Но сколько же нужно посидеть у одного костра, чтобы растворилось сердце! Даже если бы оно и хотело раствориться, то воля знает, насколько эти врата могут открываться проезжему. Для нас, для проезжих, не сказаны многие тайны пустыни. Она их может поведать лишь своему. Лишь тому, в ком есть окончательная уверенность. Тому, кто может мыслить спокойно и о прошлом, и о будущем, кто может довольствоваться тем малым, которое даже не учтено для нынешней роскоши.

Пустыня приняла тот лик, в котором видит ее проезжий, чтобы сокрыть свое значение и свое величие. Срединная Азия притаилась со всеми своими богатствами, со всеми глубоко захороненными знаками, а сыны ее умеют беречь заповеданное, они защищают Учение Благословенного.

Может быть, завтра лама расскажет нам о Шамбале.

Эрдени Мори

(Монгольский эпос)

I

В фольклоре и сагах знаем героев на белых конях. Видели белого коня Святого Егория. Видели белых коней Святого Флора и Святого Лавра. Также встречались с белым огненным Пегасом.

Видели белых коней древнего литовского бога Световита; на белых конях мчались германские валькирии.