Читать интересную книгу Уже не новичок - Татьяна Зимина

слово. А его дочь...

— А Зебрина — это совсем другая разница, — поспешно закончил за меня консильери. — Сам всё увидишь.

Он не добавил "не переживай", "расслабься" — или ещё что-то, что в таких случаях принято говорить.

Я так понимаю, потому что мне не стоило расслабляться. И наоборот: переживать следовало на всю катушку.

Наконец, мы подъехали к громадным воротам. Они были чёрные, из сплошных листов, усеянных заклёпками. Тут и там на воротах виднелись опалённые проплешины — краска на них съёжилась чешуйками, открывая блестящее стальное нутро. По верху ворот шли громадные шипы.

— Не принимай близко к сердцу, — посоветовал консильери, заметив, как внимательно я разглядываю ворота. — Это скорее дань традиции, чем необходимость.

В этот момент ворота распахнулись, и мы въехали в Мордор.

— А красиво тут у вас, — заметил я минут через десять.

Дорога из светло-желтого кирпича вилась к высокому изумрудно-зелёному замку на холме, вдоль неё выстроились строгие свечи кипарисов. С правой стороны угадывалось багрово-красное озеро, по поверхности которого, кажется, плавали лебеди — только лысые. В смысле — без перьев, но зато с плотно пригнанной чешуёй.

Слева был разбит французский регулярный парк. Ну знаете, когда всё по линеечке, и каждая травинка растёт во фрунт. С одним небольшим, просто крошечным отличием: парк явно предназначался для великанов. Боюсь, даже Лола почувствовала бы себя на его дорожках дюймовочкой.

— Это всё донья Карлотта, — сообщил Лука Брази. — Парк разбит по её собственному проекту.

— Передайте ей моё искреннее восхищение, — бабушка не воспитывала меня ни невежей, ни грубияном.

— Дон специально попросил меня поехать этой дорогой, — откликнулся консильери. — Ну, чтобы показать товар лицом... Ведь после женитьбы это всё станет твоим.

Подсластить пилюлю. Ну, по крайней мере, это я могу понять.

— А... Куда денется папа Коломбо? — при всём моём уважении к дону, как-то не улыбалось мне жить в этих хоромах с нелюбимой женушкой, да ещё и с тестем...

Я потряс головой. Нет! Ни за что!.. Никакой женитьбы не будет. Все вокруг говорят об этом, как о решенном вопросе, и я почти привык. Но ключевое слово здесь "почти".

Бабушка также не воспитывала меня трусом. И когда придёт время, я не побоюсь сказать "нет".

Да, не побоюсь.

О-хо-хо...

— Сам-то он собирается уйти на покой, — продолжил, не замечая моего замешательства, Лука Брази. — У папы имеется небольшая вилла на берегу Арифметического моря... И они с донной Карлоттой собираются переехать туда, как только устроится жизнь Зебрины.

— Так она — единственный их отпрыск?

— И наследница империи Коломбо.

— Круто, — я стал смотреть, как приближается замок. — Круто-круто-круто...

Только сейчас я понял, что замок громаден. Да, издалека, со своими зефирными башенками и воздушными портиками, казалось, его перенесли сюда из парка Диснея, и только по недоразумению покрасили в зелёный цвет.

Но когда дорога стала подниматься в гору, и передо мной выросли исполинские, из зеленоватого камня стены, покрытые фиолетовыми бородами лишайников, тектоническими трещинами, из которых кое-где проросли деревца, а взгляд всё стремился и стремился вверх, не в силах добраться до крыши...

— Эй, да здесь можно пережить атаку армии драконов, — сказал я задумчиво.

— Когда-то так и было, — кивнул Лука Брази. — Но это было давно. С тех пор, как Сан-Инферно стал городом-государством, такого не случается.

— Но драконы всё-таки есть? — осторожно спросил я, надеясь на отрицательный ответ.

— Разумеется, — разочаровал меня консильери. — Но все они тоже платят налоги, так что...

— Я понял. Они — такие же граждане нашего любимого города, как и другие.

— Э... Не совсем, — уточнил Лука Брази. — В смысле, граждане — да. Но такие же — вот это вопрос.

И только я хотел его задать, как оказалось, что мы приехали.

Лимузин остановился на желтой подъездной дорожке, рядом с исполинскими ступенями, которые вели наверх, ко входу в замок.

Про эти ступени я бы сказал, что по ним спокойно может подняться отряд вооруженных до зубов рыцарей, прямо на лошадях.

Или небольшая танковая колонна — если наденет ступенчатые гусеницы.

— Ты заходи, — посоветовал Лука Брази. — А я отгоню нашу лошадку в стойло.

— Может, я лучше с тобой? — от всего этого гигантизма мне сделалось не по себе.

В моём измерении некоторые правители тоже любили гигантские постройки: с их помощью очень удобно внушать подданным страх и трепет.

В принципе, им это удавалось.

— Ты же гость, сынок, — куча влажного белья улыбнулась. — Иди, не робей. Тебя там ждут.

Возможно, его ласково-покровительственный тон помог мне собраться. Терпеть не могу, когда со мной обращаются, как с ребенком. Даже в детстве не терпел. Вот бабушка была мировой человек. Мы всегда общались на равных.

Храбро распахнув дверцу лимузина, я поставил ноги на желтые кирпичи. Интересно: в какую сказку эта дорога приведёт меня?..

Но на верхней ступеньке я уже видел фигурку дона Коломбо — как радушный хозяин, он вышел встретить меня прямо на лестницу.

Сделав глубокий вдох, я начал восхождение.

Глава 3

— Добро пожаловать в моё скромное жилище! — поприветствовал меня дон Коломбо.

Наверное, так говорят все владельцы замков — хотят продемонстрировать, что на словах ничем не отличаются от тех, кто живёт в крошечных однушках.

— Не кокетничай, Вито. Если ты живёшь в громадном замке — имей смелость это признать, — из высоких, в три человеческих роста дверей, вышла миниатюрная стройная женщина. — Мой супруг всегда был очень скромным, — пояснила она мне. — С годами он не изменился.

И они слились в страстном поцелуе.

Нет, я вовсе не шучу! Женщина так и ВПИЛАСЬ в Коломбо, тесно прижав его к себе. Я даже услышал громкий сосущий звук — так раковина втягивает остатки воды.

Слава Богу, через пару минут это прекратилось, а то я уже не знал, куда себя девать. Согласитесь: всегда чувствуешь себя неловко рядом с не в меру ретивой парочкой...

— Донна Карлотта, — представилась женщина и протянула мне руку. Не для поцелуя, а для рукопожатия — как равная равному.

Но на этот раз я не удержался. Почему-то казалось, что ЭТОЙ даме руку непременно нужно поцеловать. Что я и сделал со всей отпущенной мне природой галантностью.

— Макс, — сказал