Воины Пограничья после этого совсем уже утратили связь с реальностью и начали задавать какие-то вопросы своим предводителям, выясняя – это чего вообще такое? Это как вообще понимать? А где – грудь в грудь, глаза в глаза и кровища в лицо? Вожди хмурились и с сомнением поглядывали в сторону командного холма.
Нам копейщиков не досталось, уж не знаю почему. То ли просто их не хватило, то ли велик был наш кредит доверия. Мол, эти умрут, но сраму не имут. А может, нас просто было не жалко. Мы не НПС, навсегда не помрем.
– А-а-а-а-а-а! – все прочие звуки заглушил хрипло-гулкий рев Горотула, который первым добежал до копий и лихим ударом своей секиры снес сразу с четырех из них острия – Рррррруби их! И-э-э-э-э-э-э-у-у-у-у-у!
Был он все таким же – грива рыжих, как хной крашеных, волос, татуировки везде, где только можно, и куча цепочек с висюльками на шее. Нет, приятно, что в мире есть что-то неизменное. Пусть даже это неизменное имеет вот такой вид.
Мак-Пратты напирали, слышался треск ломающихся копий, брякала сталь о сталь, в хриплом многоголосье, несущемся оттуда, нельзя было разобрать ни одного слова.
А потом мне стало не до того – враги добрались и до нашего фланга.
Я было изготовился к драке, но тут меня самым хамским образом изъяли из шеренги. Буквально за шиворот, как котенка.
– Чего? – возмущенно проорал я, глядя на Назира и брата Миха, которые вдвоем провернули этот трюк. – Не понял?
– Надо, – пояснил мне брат Мих, а ассасин погрозил пальцем, мол: «Не шали».
А дальше началось безумие.
В кино такие вещи выглядят красиво: звенит сталь, демонстрируется высший класс мечного боя, камера то сверху возьмет ракурс, то сбоку, опять же – лица у бойцов одухотворенно-возвышенные.
Но то в кино. Здесь таким и не пахло. Рожи у всех были перекошенные, ни о каких красотах сражения речь вообще не шла – все махали мечами как бог на душу положит, не было здесь места для фехтовальных изысков. Пара человек вообще кинжалами орудовала – и небезуспешно, когда грудь в грудь сходишься, места для замаха нет.
Горцы напирали, топча ногами нескольких уже упавших на землю бойцов, среди которых оказался и Лирах, истаявший на моих глазах. Ему здорово перепало при первой сшибке, рослый воин Мак-Праттов буквально нанизал его на свой меч, после он пропустил еще один удар и свалился на землю, где его и дотоптали до конца.
Наш строй прогнулся, очень уж был силен натиск.
– Вон он! – заорал кто-то из атакующих. – Вон тот парень Гуарда-Вонючку убил. Старик Мак-Пратт за его голову обещал двести овец, полсотни коров и ферму у Южных склонов!
Ух ты. Столько за меня еще не давали. В игре не давали, имеется в виду.
А Макмиллана надо непременно сегодня поймать и убить, теперь уже в этом сомнений вовсе не осталось. До того, как он сложит оружие, убить, потом могут мне его не отдать или за его убийство штраф навесить неслабый.
– Напрем, гэльты! – не желал успокоиться алчный горец. – Кто первый этого хмыря прикончит – тот богач!
И – наперли, да так, что в результате прорвали строй воинов и я оказался лицом к лицу с совсем еще молодым пареньком, который чуть не располосовал мне физиономию своим клинком.
Дррразг! Наши мечи даже не скрестились, они скрежетнули друг о друга, и мое лицо оказалось невероятно близко от лица моего врага.
– Двести овец! – восторженно промычал мой противник и лязгнул зубами. – На Эдельгарде женюсь!
И он резко ударил меня своим лбом в нос, да так, что у меня звездочки в глазах замелькали.
Я сделал шаг назад, мотая головой, наши мечи расцепились, и гэльт очень ловко нанес мне удар, метя в шею. Попал в плечо, но часть здоровья снялась.
Привык я к одиночным поединкам, а вот к такому бою – нет.
Следующий удар моего противника принял на свою саблю Назир и закрутил его меч, открыв бок жаждущего наживы горца для удара, чем я немедленно и воспользовался, вогнав в него свой клинок чуть ли не до упора.
Гэльт заорал, то ли понимая, что он почти что мертв, то ли от осознания того, что выгода уплывает в чужие руки. И Эдельгарда тоже.
– И-и-и-э-эхх! – Я вытащил меч из тела врага, и тот немедленно осел на землю, скрывшись под чужими ногами.
То, что сейчас творилось вокруг меня, меньше всего напоминало сражение, это была какая-то куча мала. Еще я такое видел пару лет назад, когда водил дочку одной моей знакомой на новогоднюю елку, вот там, после представления, в гардеробе нечто подобное происходило.
Я получил еще один удар, на этот раз – в спину, хоть ее и прикрывал Назир, сам добил какого-то немолодого горца, державшегося за располосованный живот и подставившегося под удар.
Что творилось на поле в целом – не знаю, оно сузилось для меня до маленького пятачка земли, на котором топтались люди, ожесточенно убивавшие друг друга.
– Держим строй! – разобрал я слова Лоссарнаха. – Строй!
Легко ему говорить – с холма. Чего я туда не пошел?
Удар навершием меча в совсем еще мальчишеское лицо – и еще один из Мак-Праттов откидывается назад, прямиком на острие меча Слава, который его еще и доворачивает, буквально вскрывая парню грудную клетку.
Черт, что же это такое, а? Откуда столько крови, прямо фонтан какой-то, мне всё лицо забрызгало.
Кровь, опять кровь! Вот как так – то она есть, то ее нет. Бардак это, милейший Костик.
О, а мне его засчитали как убитого, сообщение пришло. Два-ноль в мою пользу. Еще троих надо прикончить.
Где-то позади меня метнулся вверх тонкоголосый вскрик, похоже, что кому-то из наших девочек сегодня не повезло.
В этот же момент скрежетнула сталь – один из тех, кто уже валялся на земле, умудрился вогнать кинжал в мое тело. Хорошо Гунтеру, у него таких брешей в сочленении доспехов нет. А у меня все с бору по сосенке, вот и результат!
– Н-на, – я с размаху саданул ногой по голове шустрика, а после приколол его к земле как бабочку. – Скотина.
И снова лязг стали за спиной. Если бы не Назир и брат Мих, страхующие мою спину, я бы уже был там, где сейчас пребывает добрая половина моих бойцов, сидел бы у точки возрождения в одних подштанниках.
Вот Слав, вон Маниякс, вон Снуфф… Был. Нет больше с нами Снуффа, рубанули Снуффу, и без того изрядно потрепанному, с оттягом по шее, он прямо в падении истаял.
Да еще под ногами валяются тела наших врагов и союзников, мешая передвигаться. Это мы становимся бесплотными коконами, а вот они – нет.
Как сглазил – зацепился левой ногой за труп и равновесие не удержал.
А встать уже не успел, мне в ляжку тут же воткнулся короткий меч, который был в руках невысокого злодея, надо отметить – отменно ловкого и глазастого. И Назир не помог, утащило его куда-то внутренними течениями боя.
– Твою мать-то! – взвыл я, отбил второй удар и воткнул свой клинок ловкачу в живот.
Воин Мак-Праттов дернулся и тоненько взвизгнул, с его головы слетел берет и утренний ветер взметнул рыжие густые волосы.
Да это девка! Господи ты боже мой, что же вы тут творите-то, в этой игре?
Ну ладно – кровь, ладно – трупы под ногами. Но это-то зачем?
Девушка пошатнулась и неуловимо-ловким движением буквально соскользнула с моего клинка. Из уголка ее рта потекла струйка крови, но она снова занесла свой меч надо мной, собираясь прикончить меня так же, как мгновением раньше я убил одного из ее соратников.
– Дррррянь! Не смей его трогать! – раздалось сверху и волосы гэльтки вспыхнули, заставив ее издать животный крик боли.
Да что волосы! Трень-Брень буквально выжгла ей глаза, направив в них свой фейерверк, который мы до того считали её безобидной блажью.
Как же кричала эта рыжая девушка, хватаясь за лицо, которое в один момент стало жуткой маской из греческих трагедий.
И я ее добил, еще не встав на ноги. Это не убийство, это акт милосердия.
Как я сумел подняться, оскальзываясь в грязи, смешанной с кровью – сам не понимаю. В этот момент я был более чем беззащитен.
Но – бог миловал.
– Прекрати, – заорал я. – Никакой магии, дура!
На поле стало попросторней. Нас стало куда меньше, но и ряды Мак-Праттов уменьшились – и изрядно.
– Ух ты, – я увернулся от лезвия клеймора, свистнувшего у меня над головой, и наотмашь рубанул мечом по руке пожилого горца, им орудовавшего.
Выглядел он не лучше, чем я, он был весь в грязи и крови, да к тому же еще и подраненный, судя по неверным движениям.
Добить, правда, я его не успел, прикрыли этого ветерана два крепких парня, похоже, что его сыновья.
– Я не дракон, но тоже страшная! – сообщила сверху Трень-Брень, и один из парней с диким воем схватился за свой шлем, который моментально налился алым цветом. Мало того – металл, из которого он был сделан, невероятно быстро расплавился, и багрово-красное железо потекло по щекам бедняги.
И это было не странно – из кинжала феи, который некогда она получила как новогодний подарок, лилось пламя белого цвета. Черт, она этому горцу в буквальном смысле мозги вскипятила!