направился к Ванессе.
– Не отвлекайся, женщина, какой сейчас, чёрт возьми, год?
Ванесса сглотнула, отступая от кровати, медленно обходя ванну, чтобы та оставалась между ними.
– Тысяча восемьсот девяносто первый.
Джон замер, поражаясь своим подсчётам.
– На этот раз я проспал тридцать пять лет.
– Боже, – выдохнула она, наклоняясь, чтобы забрать своё нижнее белье с края ванны, и попятилась к камину. – Должно быть, вы выжаты как лимон.
Он хмуро посмотрел на неё, не поняв выражения.
– Вы довольно спокойны для женщины, столкнувшейся с призраком. Почему не выбегаете отсюда с истошными криками о помощи?
Она задумалась над его вопросом, отпустив край полотенца и отрешённо постучав пальцем себя по подбородку. Полотенце слегка соскользнуло с её груди, а вместе с ним и самообладание Джона.
– Во-первых, я не одета. А во-вторых, Бесс предупредила меня, что я проведу ночь с призраком. Полагаю, с моей стороны было ошибкой предположить, что привидение женского пола.
Он не нарушал дистанцию между ними, хотя мог бы пройти прямо сквозь ванну, даже не потревожив воды.
Пока мог.
– Я прошу прощения, если напугал вас, мисс, – пришлось ему извиниться. – Позвольте мне заверить вас, что в основном я безобидный призрак.
– Приятно слышать. Хотя, признаюсь, я была скорее удивлена, чем напугана... ну, почти.
Его сердитый вид внезапно стал больше походить на надутый, что привело Джона в крайнее раздражение.
– Да будет вам известно, одно упоминание моего имени вселяет ужас в сердца целых полков. И вы ожидаете, что я поверю, будто вы настолько отважная, что потеряли всякий страх? В конце концов, я чёртово привидение. У вас даже нет лёгкого нервного потрясения?
– Я уверена, что вы наводили ужас на людей, сэр, – поспешила она услужливо успокоить его эго, что совсем не помогло делу. – Но признаю, что прибываю в чересчур приподнятом настроении, чтобы бояться.
– В приподнятом настроении? – Он не поверил своим ушам. Неужели эта женщина сумасшедшая?
Она кивнула, её губы расплылись в широкой улыбке, стройное плечо элегантно приподнялось в знак извинения.
– Я всегда верила в призраков, но мне не посчастливилось их встретить. У меня так много вопросов. Я готова убить себя за то, что оставила блокнот в карете, – пробормотала она себе под нос, а затем посмотрела на него с обаятельной улыбкой. – Вы не против отвернуться, чтобы я могла одеться?
– Не вижу в этом смысла, – возразил он, скрестив руки на груди и многозначительно приподнял бровь. – Вы ведёте себя так, будто я не находился здесь всё это время... наблюдая за вами.
– Как вы смеете? – задохнулась она от возмущения, её взгляд метнулся к ванне, как будто Ванессу только сейчас осенило, что Джон всё это время мог присутствовать в комнате без её ведома. Она покраснела, очаровательный румянец залил её грудь, скрытую полотенцем и добрался до шеи.
Джон уже начинал ненавидеть это чёртово полотенце.
Он ощетинился, но лишь потому, что его кольнуло чувство вины.
– Смею, потому что я мёртв и заточён в этом забытом богом трактире с тех времён, когда ваших бабушки и дедушки ещё и в помине не было. Что мне остаётся делать, кроме как наблюдать за происходящим? Большинство людей ни о чём не догадываются.
Её глаза расширились, когда она представила, чему он был свидетелем за столь долгое время.
– Это никак не оправдывает вашего ужасного поведения! Вы же подполковник... то есть были им? – Она окинула Джона взглядом, огонь за её спиной освещал его малиновый мундир. – Сдаётся мне, что подобное поведение не подобает военному.
– Тогда обсудите это с моим начальством, – фыркнул он, и, прищурившись, наклонился в её сторону, а потом заставил себя исчезнуть.
– Стойте! – Она в панике быстро обвела взглядом пространство вокруг него. – Вернитесь, – взмолилась Ванесса. – Простите. Я больше не стану вас отчитывать. Обещаю. Просто я...
Джон появился снова, на этот раз совсем рядом с Ванессой.
Она тихонько пискнула от неожиданности, отпрыгнув назад к камину.
В Джоне снова некстати проснулась совесть. Он вёл себя неподобающе, но после сотни лет в изоляции не мудрено, что хорошие манеры его покинули.
– Скажите. Окажись вы на моём месте, то поступили бы по-другому? Отвернулись бы? Из уважения к моей скромности и уединению?
Ванесса внимательно изучила его фигуру, и когда на её лице отразилось одобрение, Джон почувствовал прилив мужской гордости. Внезапно он ощутил, как близко они стоят друг к другу. Какая она миниатюрная в сравнении с ним.
Она женщина.
Он мужчина.
Они находились в комнате совсем одни, на Ванессе практически отсутствовала одежда.
Выражение её глаз подсказало ему, что если бы он предстал перед ней обнажённым, то она бы с упоением рассмотрела его тело.
Как и он её.
– Я не могу сказать, что бы сделала в таком случае, – хрипло призналась она. – Но, если бы вы вежливо попросили, я бы отвернулась.
Он мог отказаться. Что бы она тогда сделала? Но как только эта мысль промелькнула у него в голове, тут же подоспела другая. Сто пятьдесят лет спустя он всё ещё оставался благородным джентльменом честных правил.
И она была леди, заслуживающей его уважения.
Проклятие.
Он отвернулся.
Послышались интригующие шорохи, его так и подмывало обернуться, но Джон сжал кулаки и заставил себя стоять неподвижно.
– Меня зовут Ванесса Латимер.
Он услышал, как полотенце упало на пол и закусил кулак, который уже обрёл человеческий вид. Смерть ничуть не уменьшила плотских желаний.
– Джонатан де Лор, – наконец процедил он сквозь зубы. – Граф Херефорд.
– Это вряд ли, – рассмеялась она, судя по звуку, параллельно застёгивая ремень.
– Имеете наглость намекнуть мне на то, что я не знаю своего собственного имени? – сердито спросил он.
– Вовсе нет, но несколько лет назад мне представили Джонатана де Лора, графа Херефорда, на балу у графини Бейнбридж, и могу заявить со всей ответственностью, что он очень даже живой. Насколько я знаю, при Каллодене никаких графов Херефордов не погибало.
Он нахмурился, всё это чертовски раздражало.
– Откуда вам знать?
Она печально хмыкнула в полутьме.
– Мама всегда хотела, чтобы я вышла замуж за пэра, поэтому я изучила Справочник британского дворянства тщательнее, чем Библию, энциклопедию и большую часть литературы вместе взятые. К несчастью, книга оказалась очень утомительной.
– Я пробыл графом всего ничего, чтобы попасть