– задом кверху. Потеряла что-то или отдыхала – не суть. Но пропускать такой беспроигрышный вариант Егор не собирался.
Нацепив маску на лицо с крейсерской скоростью, поправив перчатки и натянув пониже шапку, Егор стремительным шагом подошел к незнакомке. Вернее, к той части, которая призывно мотылялась под кряхтение хозяйки. Вблизи Луковый осознал, что перед ним не задница, а целый лихтеровоз. Больше самого маньяка раза в три. Но выбирать не приходилось. Не до изысков.
Выдохнув через рот, Егор наложил свои лапы на необъятные полушария.
– Не двигайся! – приказал насильник как можно грубее. – Я… тебя трахну.
– Может пальто задрать? – одобрительно прокряхтели снизу. Не будь Луковый в нервном потрясении, сказал бы… прокряхтело с надеждой и радостью.
– Я… сам все сделаю, – не меняя голоса, но все же смутившись, ответил Егор.
– Ты панталоны не стаскивай. Просто крючки на мохнатке расстегни и все. Холодно́ нынче, боюсь манду застудить, – извиняющимся тоном протараторила владелица пышных форм.
– Мне надо их снять, – уперся Егор. Блин, он же не планировал бесчинства! Ему трусы нужны для победы.
– Охуел, козлина?! – вскинулась жертва, пробасив так, что у насильника ухо заложило. А когда выпрямилась, сверкнув праведным гневом в лицо Лукового, то тут вообще произошло замыкание всех систем.
– Зинаида Степановна? – пискнул Егор.
– Егорка?! – удивлением отзеркалила удивление соседка, и тут же расплылась в улыбке. – Проказник! Побоялся что ль домой ко мне прийти? На улице ловил…
Все желания Егора в сию минуту сводились к тому, чтоб сгинуть, стать невидимкой и сгореть дотла. Как говорится: «Остановите… остановите… остановите, Егору надо выйти». Ёбушки-воробушки, вот это попал! Как кур во щи…
– Я… – слова для объяснения не находились от слова «совсем».
– Не тушуйся, петушок. Влюбился в меня что ль? – улыбка Зинаиды Степановны стала такой широкой, что лицо могло треснуть по типу «Джокер».
– Вы… – у Егора парализовало все. Абсолютно. Доигрался хуй на скрипке – очень музыку любил…
– Ладно. Я баба понятливая. Пойдем домой, – не спрашивая мнения маньяка, жертва подтолкнула обреченного Егора в спину и почти с заботой мамы-кошки несла до подъезда за шкирку.
Теперь у Егора был реалити-квест «Не нарваться на мохнатку Зинаиды Степановны», ибо столкновение грозило прямым попаданием к психологу, и возможно, безответная любовь Андрея сменила бы статус на: «взаимная».
Все выходные Луковый провел дома. Размышлял над своей судьбой. Расставлял приоритеты. Анализировал ошибки. Прикидывал новые возможности. Честно говоря, острое желание маньячить поубавилось. Практика показала, что он неудачливый маньяк. Хотя, неудачник по жизни, судя по всему.
К концу дня воскресенья Егор заставил себя не хандрить, а главное не сдаваться. Нет простых путей. Точка. Надо бороться за свое счастье. Был один вариант, который давал надежду, что все может получиться.
Похищение.
Времени на подробные разработки планов не было, экзамены на носу. Пришлось выбирать самые доступные способы. И вариант оказался один – похитить того, кого знаешь. Егор задумался.
Стаса? Отравит своим ванильным дерьмом, да и друг вроде. Не подходит.
Зинаида Степановна? О, Боже, только не это!
Андрей Ермолин? Вариант. Сын богатых родителей. Но тот сильнее Егора, и к тому же влюблен. Похищение может превратиться в нетрадиционное сношение, а жопой Луковый дорожил. Отпадает.
Баба Нюра? И зачем ее похищать? Выкупом моль брать из шкафа? Не подходит.
Сторонний человек с улицы? Заманчивый ход, но дураков нет.
Катька Фомина? Вот о ней Егору даже думать не хотелось. Но надо. Все для дела. Все для победы. Эта атомная страшность, конечно, прилипает к нему постоянно, но хоть не отдерет, едва Луковый замешкается. Все просто… Позовет домой к себе, а как зайдет— мешок на голову, руки свяжет и вуаля!
План был прекрасен.
Впервые Егор прогуливал пару по истории. Нервный мандраж никак не желал его оставлять. Все же, последний шанс изменить свою скучную и никчемную жизнь. Раскрасить хоть какими-то яркими штрихами. Нельзя все испортить. Нельзя проебать по-тупому.
– Конфетка, меня ждешь, – Катька не заставила себя ждать и прилипла, едва выдалась возможность.
– Тебя, – разрушил все трехлетние шаблоны Егор одним словом. Фомина моргнула несколько раз, забыв закрыть рот.
– Неужели ты готов вручить мне ключи от своих боксеров? – собеседница с лицом не ангела вернула былую прыть, явно не поверив Егору.
– В восемь вечера. У меня. Адрес в WhatsApp кину, – почти выплюнул в лицо Катьки подготовленную речь похититель и поспешил уйти.
Нервозность накатила с необычайной силой за час до встречи. Егор по третьему разу проверил: веревка на месте, мешок почти высох (из-под картошки пришлось брать), стол сдвинут к стене, стул в углу. Все готово.
Ровно в восемь вечера раздался звонок в дверь, который-таки сумел перепугать Егора, ворвавшись в душу, как сирена полицейских. Восстановив дыхание, на непослушных ногах прошел в прихожую и щелкнул замком, повторяя про себя установку: «Это просто Фомина. Я спасаю мир».
Распахнув двери своего скромного, но ухоженного жилища, Егор уставился на стоящую перед ним девушку. Русые волосы мягким каскадом спускались на плечи, ярко зеленые большие глаза искрились весельем, щеки зарумянились от прохладного ветра, бежевое приталенное пальто выгодно подчеркивало стройную хрупкую фигурку, черные полуботинки выделяли красивые щиколотки.
– Вы… кто? – конечно, незнакомка удачно ошиблась дверью, и если бы не приход Катьки, то можно было бы похитить эту фею, думал Егор. С ней бы даже опробовал изнасилование самого себя на ее светлый образ, но вот некстати она пришла.
– Конфетка, ты в шары долбишься? – Фомина по-хозяйски отодвинула совершенно потерявшегося во времени и пространстве Лукового и прошествовала в квартиру. – Миленько. Я так себе и представляла.
– Фомина? – на автомате закрывая дверь, уточнил Егор.
– А ты еще кого-то ждешь, конфетка? – игриво вскинула бровь лесная фея, именно так теперь ее называл Луковый. – Имей в виду, я тебя ни с кем делить не собираюсь.
– Но ты… – не в силах выразить свою палитру чувств, Егор лишь водил рукой в воздухе, показывая на всю Катьку. Не пластику же она за пару часов сделала!
– Смотреть надо глубже, конфетка моя. Если бы ты меня в первый день знакомства жабой не обозвал, то может я бы не держала оборону три года. – Маленьким пальчиком Катя выводила понятные только ей узоры на груди Егора, подойдя так близко, что зажатый лист бумаги между ними не упал бы. И, да, теперь парень не мог вспомнить, почему считал ее руки страшными.
– Кать, – запнулся Егор, выбитый из колеи привычной жизни. Жестко. Оглушающе. Бесповоротно.
– Меньше слов, конфетка, – хитро улыбнулась Фомина и начала раздеваться.
– Ты… Что ты… – злость на самого себя накатывала на Лукового.