Читать интересную книгу Пятница, когда раввин заспался - Кемельман Гарри

— Да? Я вел дела с «Фордом», когда ты ещё в школе учился, Мел, — во весь голос ответил Бекер.

Но Бронштейн прекрасно знал своего партнера. Улыбаясь Бекеру, он повел такую речь:

— Слушай, Эл, если ты откажешь Бену, тебе придется иметь дело с Майрой. По-моему, в этом году она — президент храмового сестричества, верно?

— И в прошлом году тоже была, — не удержавшись, ввернул Бен Шварц.

— Разозлив её, мы навредим себе, — снова понизив голос, продолжал Бронштейн.

— Сестричество не закупает у нас машины.

— Зато мужья всех его членов — наша клиентура.

— Черт побери, Мел, как я объясню компании, что она должна установить на машину новый мотор, поскольку-де так решил раввин моего храма?

— А тебе и вовсе не надо упоминать о раввине. Ты даже не обязан объяснять, что случилось. Просто скажи, что во время поездки пробка начала пропускать масло.

— Ну, а если компания пришлет дознавателя?

— Ты хоть раз видел этих дознавателей, Эл?

— Нет, но к другим торговцам они приезжали.

— Хорошо, — с улыбкой проговорил Бронштейн. — Если дознаватель заявится к тебе, познакомишь его со своим раввином.

Настроение Бекера претерпело внезапную и разительную перемену. Он издал зычный гортанный смешок и повернулся к Шварцу.

— Ладно, Бен, я напишу на завод. Посмотрим, согласятся ли они. Делаю это лишь потому, что за тебя вступился Мел. Он у нас широкая душа, самый добрый малый в городе.

— Да и ты не упирался бы, кабы в дело не затесался раввин, — ответил Бронштейн и тоже повернулся к Шварцу. — Эл всегда рад помочь покупателю. Вам не было нужды поминать раввина, Бен, он и так согласился бы.

— А что ты имеешь против раввина, Эл? — спросил Шварц.

— Что я имею против раввина? — Бекер выдернул сигару из уголка рта. А вот что я имею против раввина. Он не соответствует занимаемой должности, вот что я против него имею. Считается, что он представляет наши интересы, но стал бы ты, Бен, нанимать такого человека агентом по сбыту своих товаров? Ну, говори, только честно.

— Разумеется, я бы его нанял, — ответил Шварц, но в голосе его не слышалось ноток убежденности.

— Что ж, коли тебе достанет дури нанять его, то, надеюсь, хватит и ума уволить после первого же прокола.

— Какого ещё прокола? — сердито спросил Шварц.

— Да брось ты, Бен. Помнишь званый завтрак общества отцов и сыновей, когда мы пригласили Барни Гилигана из "Красных носков"? Этот раввин представил ребятам гостя, а потом… Что он сказал потом? Вместо того, чтобы говорить о спортсменах, разразился длинной речью про героев и ученых мужей. Я готов был сквозь землю провалиться.

— Ну…

— А что было, когда твоя жена пригласила его в сестричество? Он должен был призвать девочек начать кампанию сбора средств в пользу храма по случаю Хануки, а вместо этого заявил, что иудаизм в сердце и кошерная снедь в холодильнике куда важнее, чем выклянчивание даров.

— Погоди-ка, Эл. Я, конечно, не собираюсь хулить свою жену, но справедливость есть справедливость. Тогда был званый обед, Майра подала креветочный коктейль, а он не кошерный. И нечего пенять на раввина за то, что он рассердился.

— У вас там одни склоки да свары, — подал голос Бронштейн и подмигнул Шварцу. — А вы знай себе тянете меня в свой храм.

— Как же иначе? — вмешался Бекер. — Если ты еврей и житель Барнардз-Кроссинг, то надо стать членом прихода. Это твой долг и перед общиной, и перед самим собой. Ну, а что до раввина, так ведь он не вечен, понятно?

3

Совет директоров собирался по воскресеньям в одном из свободных классов. Яков Вассерман, как президент храма и председатель совета, восседал за учительским столом, ещё пятнадцать человек втиснулись за парты, неловко вытянув длинные ноги в проходы между рядами. Несколько мужчин устроились поодаль прямо на партах и взгромоздили ноги на стулья. За исключением самого Вассермана, в совет входили люди молодые; примерно половине из них не исполнилось ещё и сорока, остальным было либо за сорок, либо чуть за пятьдесят. Сегодня Вассерман накинул легкий повседневный костюм, но все остальные были одеты так, как принято одеваться в Барнардз-Кроссинг теплым воскресным июньским утром: мешковатые штаны, спортивные майки, спортивные же пиджаки или кофты для игры в гольф.

Через распахнутые окна в комнату вливался рев электрической газонокосилки, с которой управлялся Стенли, смотритель синагоги. От раскрытой двери несся визгливый гвалт детишек, собравшихся в коридоре. Заседающие не обременяли себя особыми формальностями, всяк мог выступить с речью, когда хотел, и чаще всего (как, например, сейчас) несколько человек принимались вещать одновременно, не слушая друг дружку.

Председатель постучал по столу линейкой.

— Господа, давайте по очереди. Что вы говорите, Джо?

— Я говорю, а вернее, пытаюсь сказать, что невозможно работать при таком шумовом сопровождении. И ещё я никак не возьму в толк, почему нам нельзя проводить собрания в маленьком святилище при храме.

— Нарушаете регламент! — послышался чей-то голос. — Сейчас обсуждается вопрос о финансах и благосостоянии.

— Почему это я нарушаю регламент? — ощетинился Джо. — Что ж, ладно, я вношу предложение, чтобы впредь собрания проводились в маленьком святилище. Это подходит под рубрику нововведений.

— Господа, господа! Пока я остаюсь председателем, каждый имеет право выступать с важными заявлениями в любое время. Сложных вопросов мы не разбираем, и небольшие отклонения от регламента вполне допустимы. Секретарь всегда может подправить протокол. Мы не собираемся в святилище по той простой причине, что там нет письменного стола, и секретарю негде устроиться. Но если члены совета сочтут, что классная комната не годится для проведения заседаний, мы попросим Стенли поставить в святилище какой-нибудь столик.

— Кстати, Яков, надо бы разобраться со Стенли. По-моему, нельзя, чтобы наши соседи-иноверцы видели его работающим по воскресеньям. Тем паче, что он и сам не еврей, а значит, у него тоже выходной.

— А чем, по-твоему, иноверцы занимаются по воскресеньям? Пройдись по Лозовой, и ты увидишь, что почти все они стригут траву на лужайках, приводят в порядок живые изгороди или красят свои лодки, — возразил ещё один член совета.

— И тем не менее, в словах Джо есть смысл, — сказал Вассерман. Разумеется, если Стенли против, мы ни в коем случае не будем настаивать. Ему приходится работать по воскресеньям, потому что школа закрыта. Но, возможно, будет лучше, если он не станет показываться на улице. С другой стороны, никто и не велит ему работать во дворе. В этом отношении он сам себе хозяин и может строить свой рабочий день, как ему угодно. Сейчас он на улице, но лишь потому, что ему так хочется.

— И все-таки зрелище не очень пристойное.

— Как бы там ни было, осталось всего две недели, — ответил Вассерман. — В летние месяцы он не будет работать по воскресеньям. Председатель помолчал и взглянул на часы, висевшие на задней стене. Кстати, возникает ещё один вопрос, и я прошу минуту на его изложение. Мы успеем провести всего два собрания, потом — летние каникулы. Тем не менее, я считаю, что следует рассмотреть наш контракт с раввином.

— А что с этим контрактом, Яков? Он же действует до Великих праздников, разве нет?

— Да, правильно. Как и контракт любого другого раввина, чтобы в храмах всегда были люди, которые могут провести праздничные богослужения. Вот почему принято рассматривать новые контракты в июне. Если конгрегация решает сменить раввина, у совета есть время на поиски нового. Если же уйти хочет сам раввин, у него появляется возможность без спешки присмотреть себе другой храм. Думаю, мы правильно сделаем, если сейчас же проголосуем за продление контракта с нашим раввином ещё на год и письменно известим его об этом.

— А зачем? Он что, подыскивает другое место? Или говорил вам о таком намерении?

Вассерман покачал головой.