Читать интересную книгу Мясник станции Андерсон - Джеймс Кори

— Запусти сначала не отосланную часть.

Видео запустилось, и теперь с экрана на них пристально глядел человек в комбинезоне горнодобывающей компании. Это было слишком сюрреалистично для Фреда – смотреть на живого говорящего человека, в то время как его труп лежал, остывая, на полу перед ним. Я мог бы сказать ему, что это случится.

Тем временем мёртвый человек заговорил – на экране:

— Жители солнечной системы, меня зовут Марама Браун, я внештатный специалист по горному делу в объединённой промышленной группе Андерсона и Хьюосана. Я и мои соратники взяли контроль над станцией, принадлежащей компании.

Фред поставил видео на паузу и повернулся к лейтенанту. У него было какое-то дурное предчувствие в животе. Мертвец ожидал, что эта запись увидит свет. Даже несмотря на то, что он должен был знать, что их вещание глушили, он ожидал, что его сообщение будет услышано.

— Куда шла передача с этой камеры наблюдения? — спросил Фред.

— Я выясню это прямо сейчас, сэр, — откликнулся лейтенант и вызвал специалистов по ведению радиоэлектронной борьбы  с Дагмара. Фред перевёл внимание с их разговора на запись и продолжил её воспроизведение.

— Я твердо уверен… Мы все уверены в том, что то, что мы сделали — оправдано, особенно в свете того, что натворил управляющий. А именно, Густав Маркони, управляющий станцией, недавно ввёл дополнительную плату 3% за операции с поступающим грузом. Возможно, кому-то покажется, что 3% — это полный пустяк, но большинство из нас, здесь, еле сводят концы с концами. Геологоразведчики, бурильщики... здесь, либо удача, либо голод. Такие дела. И теперь, больше половины из нас могут позволить себе на три процента товаров меньше, просто потому, что он стал дороже. Конечно, можно меньше есть. Ещё можно летать чуть меньше, топливо экономить. Можно и жить на самом минимуме, но...

— Сэр? — произнёс лейтенант, и Фред приостановил воспроизведение. — Сэр, передача сообщения, по крайней мере, его части, удалась. Они использовали узкоканальный ресивер и широкополосный трансмиттер, установленный на астероиде за пределами действия наших глушителей. Мы не заметили этого. Но наши специалисты по радиоэлектронике вычислили расположение трансмиттера и направили туда Фантом взорвать его.

Слишком поздно, подумал Фред, и включил видеозапись дальше.

— ... но вот как быть, если уже живешь на самом минимуме? Как насчёт того, чтобы не дышать три дня в году? Вот они, три процента как раз. Или просто воды не пить в течение трёх дней. А можно и не есть три дня, особенно, когда и так голодаешь? Если уже просто не на чем экономить, уже никак не исхитриться.

Марама на секунду исчез из камеры, а когда появился снова, то держал в руке небольшое электронное устройство. Он поднёс его к камере. На дисплее было изображение маленькой девочки. Она была одета в сине-зелёный комбинезон с нашивкой "Хинекири" на груди и улыбалась во весь рот, демонстрируя маленькие неровные зубки.

— Это моя маленькая девочка, моя Кири. Ей четыре. Она больна тем, что врачи называют "гипоксия головного мозга". Она была рождена до срока, и вместо среды с высоким содержанием кислорода в воздухе, в которой ей следовало бы находиться, она родилась на моём горноразведывательном корабле, где кислорода было немного меньше, чем в лагерях на Эвересте на Земле. Мы даже не знали, что что-то было не так, пока не осознали, что она не развивается нормально.

Он отвернулся от камеры и отложил своё устройство в сторону.

— И она такая не единственная. Проблемы в развитии из-за недостатка кислорода и недоедания возникают всё чаще и чаще. Когда об этом сообщили мистеру Маркони, его ответом было: "Работайте лучше, и вы сможете позволить себе больше". Мы отправили жалобу в главное отделение компании Андерсона и Хьюосана, но никто нас не слушал. Мы пожаловались в Правление Внешних Планет на Луне. Мы... Мы не собирались захватывать станцию. Просто так вышло, — сообщил он.

Казалось, что его голос слегка дрогнул. Фред видел, что говорящий взял в себя в руки, чтобы успокоится и заговорить снова.

— Мы хотим чтобы все узнали: кроме Маркони, деяния которого могли стоить жизней тысячам белтеров, ни один работник станции при захвате не пострадал. Мы больше не хотим жертв. Мы ни какие-то жестокие варвары, но нас просто уже довели до ручки, отступать нам некуда. Мы уже второй день ведем переговоры с военным представителем ОН. В скором времени мы добровольно сдаём станцию под их контроль. Но прежде, чем сдаться, мы хотим, чтобы наше сообщение достигло всех, чтобы все услышали нашу версию. Я очень надеюсь, что больше никогда не повторится то, что здесь произошло. И что, после всего случившегося, люди начнут обсуждать, что и как здесь происходит.

Видео закончилось. Фред поставил следующее видео, то, что белтеры направляли переговорщикам из ПО во время штурма.

На нем снова был Марама Браун, на этот раз с пистолетом в руках, на лице — страх.

— Штурм?! Почему?! — в его крике — паника. — Мы же сдаём станцию! Уже почти всё готово для мирной передачи!

Видео сообщение тут же началось снова. Фред его остановил, а затем полностью выключил.

— Сэр.

Фред почувствовал, что ему от этого становится дурно. Он глубоко вздохнул, чтобы прийти в себя.

— Да, лейтенант?

— Фантом передает, сообщение полностью перехвачено, радиореле уничтожено.  Но...

— Продолжай, солдат.

— Радиостанция — она ничего не передавала. Они прекратили транслировать своё сообщение.

Фред просмотрел коммуникационные протоколы; все оказалось так, как он и ожидал. Марама не успел выслать свое послание-манифест. Он был застигнут врасплох началом штурма, из-за чего пришлось решать куда более важный вопрос сохранения собственной жизни. Однако его последнее сообщение, предназначенное ПО, достигло адресата.

Они всё знали.

— Сэр? — произнес лейтенант.

— Все нормально. Вызывай наших умников-компьютерщиков, пускай зачистят этот центральный компьютер. Я пошёл – найду нашего связного-координатора, пора приступать к оказанию помощи местному гражданскому населению.

Лейтенант усмехнулся.

— Радуйтесь, товарищи, — сказал он.

— Мы разнесли вашу станцию к чертям собачьим, вот вам за это паёк с шоколадкой, и альбом для марок.

Фред даже не улыбнулся.

***

— Ты не мог не знать, что у них там было очень не сладко, — сказал Доуз.

— Конечно, знал, — ответил Фред. — Это и по отчетам было видно. Да что там, даже по новостям об этом постоянно говорили. Налог у них повысили. Народ не живет, а выживает там. Об этом везде говорят, пишут. Включи новости, и там снова об этом.

Кровь уже перестала идти из его разбитой губы, остался лишь неприятный привкус с внутренней стороны. Боль в плече медленно перешла в ноющую, размазанную. А перед ним на полу уже застыло темное пятно крови.

— Да, но ведь тут-то было что-то другое, так? — спросил Доуз. В его голосе не было ни злости, ни сарказма, только любопытство.

Фред поёжился. Ног он не чувствовал — недвижимые куски мяса. Совершенно онемевшие. Воткни сейчас кто-нибудь нож в его ногу, он бы подумал, что это режут кого-то другого, не его.

— У него была девочка, инвалид, — сказал Фред.

— А я его убил.

— Если бы не ты, они бы отправили кого-нибудь другого, — ответил Доуз.

— Это не отменяет того факта, что я его убил.

— Да, но курок не ты нажимал.

— Я убил его, убил его за то, что он боролся за обычный воздух, чтобы его дочь могла просто дышать, — сказал Фред.

— Я убил её отца. Отца, который уже сдавался… пытался сдаться. За это меня наградили… медалью. Вот, что произошло. Вот, что произошло со мной на станции Андресон. И что теперь ты будешь делать?

Доуз покачал головой.

— Нет, так не пойдет. Слишком просто. Ты убивал многих отцов. Чем конкретно этот отец такой уникальный?

Фред хотел что-то сказать, остановился, и попытался снова.

— В этот раз меня просто использовали. Это было такое сообщение, мол, с Землёй шутки плохи. Мол, смотрите все, мы разнесём всё к чертям. И это потому, что вы посмели дать пинка под зад какому-то управляющему в открытый космос на какой-то мухосранской станции. А из меня сделали мальчика для журнальных плакатов, и за что? За какой-то бессмысленный, беспощадный поступок. Они сделали из меня мясника.

Сказал и как будто всё внутри заболело, но зато душа успокоилась.

Доуз смотрел на Фреда, лицо не выдавало никаких эмоций. Фред не мог смотреть ему в глаза. Доуз кивнул, как будто пришёл к какому-то решению, а затем вынул из кармана небольшой перочинный ножик, открыл его. Видно было, что нож уже старый, лезвие потерто. Фред набрал воздуха и медленно выдохнул.

Он всё понял и был готов.

Доуз медленно зашел Фреду за спину. А дальше, просто: резкий удар вдоль шеи и  умирать он будет пару минут. Удар в почку и смерть затянется на несколько часов. А если он разрежет веревку, связывающую руки, то… То умирать он будет годы...