– Прошу прощения, сударь Немец, – тут же откликнулся Кави, – я не вполне отчётливо расслышал ваш вопрос.
– Мория, – повторил сударь Немец, неопределённо обводя рукой стены туннеля, – похоже на Морию?
– Увы, к величайшему сожалению, мне не доводилось слышать о месте с таким названием.
Ну-ну, подумал капитан.
Он остановился и аккуратно опустил рюкзак с «бэка» на выщербленный кирпичный выступ.
– Прибыли, «принц». Разрешаю расслабиться.
Глава 3. Сен-Санс
Что же, сударь Немец признал его принцем. По крайней мере, начал так именовать.
Кави не решался уточнить, насколько серьёзно относится капитан к своим словам: всё ещё обострённые после неудачного переноса и последовавших событий чувства подсказывали ему, что капитан и собственную жизнь-то воспринимает с некоторой иронией. Не от молодеческого ухарства, столь свойственного многим недалёким сынам человеческой расы, нет… сиял над Немцем некий мрачный, невидимый глазу, но бесспорно ощутимый знак мараны, словно всё равно ему было – убивать ли других, умирать ли самому.
Кави знал, что подобное случается и у прошедших чрез великие, смертельные испытания эльфов, но редко, редко; и ещё реже удаётся указать точную причину произошедшего. Возможно, Дурта бы и сумел разъяснить вернее, да где ж он нынче, этот Дурта…
– Где мы всё же находимся? – спросил принц, встряхиваясь всем телом. В подземелье было сыровато, но нервная и телесная усталость брали своё – краткий привал мало что не заставил его провалиться в сон.
Он чувствовал недовольство собою – сытая и относительно беззаботная жизнь во дворце располагает к изнеженности. Это не оправдание: по большому счёту всё зависит от тебя самого. Например, суровый Сена с первых дней в Нагаре приказал убрать из генеральских покоев роскошное мягкое ложе и упорно стелил себе на полу. Придворные острословы хихикали – разумеется, не в лицо, – Кави же всегда завидовал воле старого солдата.
Увы, увы: можно сколь угодно старательно поддерживать в готовности тело – одна лишь принадлежность ко властвующей партии сама по себе способна разрушить твой воинский дух.
Впрочем, подумал принц, воинскому духу предстоит немалый подъём – ежели судить по обстоятельствам, в которые забросила его судьба.
– Это промзона, – сказал Немец и, пронаблюдав оттенки недоумения на лице визави, пояснил: – промышленная зона. Здесь было промышленное производство, опытное производство… ещё какое-то производство. НИИ, конечно. Не знаешь, что такое НИИ? Поколеньице… хотя откуда вам, россиянам…
Капитан с заметным раздражением отшвырнул грубо сорванную обёртку от упаковки, в которой хранились снаряды для стрельбы из его диковинной карманной пращи – «пистолета Макарова».
Таких пистолетов – включая трофейные – в распоряжении беглецов оказалось ажно пять экземпляров. Совершенно одинаковые, увесистые, тусклые куски металла – на вид едва ли не игрушечные. Когда принц заметил это капитану, тот предложил ему пошире раскрыть рот, указал на валяющийся в десятке шагов от них осколок камня – и обеими руками вскинул пистолет, очень быстро и плавно вытягивая указательным пальцем окольцованный металлом крючок.
Немец выстрелил четырежды – и четырежды попал. Принц расслабил прижатые в первое мгновение уши, надсадным кашлем очистил лёгкие от неприятно кислой гари.
– Это мы в большом зале ещё, – пояснил человек. – Больше одного выстрела подряд – в узком туннеле ты б оглох. Надолго.
– Однако, – только и нашёлся ответить эльф. – Значит, звук именно этого оружия привлёк моё внимание до того, как… до вашей несчастливой встречи с майором.
– «Игрушка»?
– Вынужден признать своё заблуждение.
– Ты с автоматом-то не сравнивай, а то насмотрятся фильмов… Здесь нам «макар» как бы не нужнее будет.
– Не изволите ли пояснить, сударь Немец?
– Ну как, ты ж не собираешься с вэвэ на открытой местности бодаться? Здесь не Брестская крепость, конечно, – снова непонятно подчеркнул капитан, – но держаться можно долго, считай, пока еды хватит.
– А что же случится после?
– С голоду помрём, что ещё. Не, крысы-то здесь есть… Уходил бы ты всё-таки. Папа, мама, институт. Куда тебе в партизаны, «принц»?
Кабы, вздохнул принц. Кабы.
– Мне некуда идти, капитан.
* * *
– Сейчас пойдём низом, понял? Но вообще-то по подвалам отсиживаться нам особо не придётся, это только пока они «вертушки» не отозвали. Тепловизоры, знаешь… Эрэсом саданут запросто, с полицайского-то вооружения сейчас ограничения все сняли.
– Так ли уж наверное эти «вертушки» будут отозваны? – с видимым интересом уточнил Кави.
– Час работы вертолёта, – солидно пояснил Немец, – стоит, допустим… до хрена денег, короче, стоит. Пожужжит и уйдёт.
– Но у меня сложилось впечатление, что вы, сударь Немец, представляете собою весьма лакомую добычу.
Капитан мало не заржал:
– Ты ещё скажи, будто по телику меня не видел.
Ролевик молча развёл тонкими руками.
Как ни странно, изнеженными руками мажора они не выглядели совершенно. Узкие, но крепкие ладони, отчётливые мозоли… Ухоженные ногти? Да нет, не слишком-то они теперь ухоженные – после всех передряг, – а «принца» это явно не заботит.
– Я не всегда был принцем, – сказал «принц», верно перехватывая его взгляд, – юность я провёл простым охотником.
«Юность».
Смешно. Парнишка тянул от силы-то лет на двадцать.
Хотя для таких соплей слишком он, зараза, глазастый.
Да и не в одних глазах – или ушах – дело.
Что-то в этом «эльфе» такое было… как будто он и правда не из этого мира. Не в смысле, что «не от мира сего» – хотя и в этом смысле, конечно, тоже. Но вот виделась в нём какая-то непонятная чуждость.
Хотя не чуждость сама по себе напрягала капитана, а предполагаемые её последствия. Вот, например: на кой чёрт понадобилось форсить, стреляя по кирпичам? Силу «ПМ» продемонстрировать? Так самый-то ходовой, заурядный ствол – кого «макаром» удивишь. Меткость свою доказать? Зачем, кому…
Если и есть в жизни смысл кому-то что-то доказывать, так только себе самому. Да, на ростовском судилище от этого принципа пришлось отступить… правильно, вот и результат – «кругом Чечня», и жить осталось в лучшем случае с месяц.
Иллюзий-то капитан не питал: теперь, когда его новое лицо стало известно так же, как природное, снова уйти на нелегал уже не получится. А в промзоне этой… будем надеяться, что администрация не подтянет полноценный спецназ, обученный работать в городской и промышленной застройке. Поставят детекторы движения, перекроют ключевые точки, но даже так, в вялом варианте – всё равно додавят.
Старею, что ли, подумал капитан. Не бывает в молодости такой даже не тоски, не отчаяния, а пустой ироничной отстранённости, словно смерть – это вовсе и не конец чему бы то ни было, а всего лишь натужная и неумелая попытка отвлечь от жизни, вроде принудительного просмотра Петросяна в следственном изоляторе.
От такой страшной стылой пустоты ухватишься и за съехавшего с катушек ролевика, как будто и правда – в гнилой подмосковный лес снизойдёт на выручку из светлой дали эльфийский принц. Да как сабелькой взмахнёт, да как хвостиком вильнёт…
Капитан машинально разжал ладонь, выпуская вынутую из рюкзака «лимонку». Ребристая граната с приятным тусклым позвякиванием прокатилась по бетону.
– Сударь Немец, – осторожно произнёс Кави, – разве это не опасно? Вы упоминали о том, что подобные предметы повсеместно используются в вашем мире для устроения ловушек и скрытых заграждений.
– Нет, кольцо-то на месте, – рассеянно ответил капитан, но тут же спохватился: – а вообще да, рванёт – мало не покажется, особенно в помещении.
Он запустил руку в рюкзак, достал ещё одну гранату, – гранат было маловато, – постучал ногтем по тёмно-зелёному ребру.
– На сто метров осколки летят, вот эти.
– Страшное оружие, – подумав, согласился Кави. – Насколько я способен судить, при грамотном его применении становится возможным поражать врага целыми отрядами.
– При грамотном-то любое страшное… А вообще не очень: даже если в толпу – двух, может, трёх зацепит серьёзно, а остальных как повезёт.
– Даже и в помещении?
– Ещё проще. Если времени выбросить нет, то кто-нибудь просто телом накроет.
– Позвольте, сударь Немец, чьим телом?..
Капитан объяснил.
* * *
Вот поэтому люди и захватили почти всю западную часть континента, подумал принц.
Они живут жалкие тридцать, сорок, много пятьдесят лет – меньше, чем орки! – но, возможно, именно поэтому так мало ценят непродолжительное своё существование. Даже Маране весьма непросто остановить их, ибо гибель одного лишь подстёгивает остальных, а общая угроза принуждает любого из людей с радостью великой жертвовать собою ради всех; а стоит измениться внешним обстоятельствам, как люди самое большее в следующем поколении вырабатывают в себе черты, навыки и склонности, позволяющие им снова торжествовать над миром.