Читать интересную книгу Адептус Механикус: Омнибус - Грэм Макнилл

— Ты же понимаешь, что нам не следовало принимать участие в этой миссии? В конечном счёте, даже если мы сможем пробиться на противоположную сторону Шрама, неизвестно, как мы вернёмся. Последние эксплораторы, которые путешествовали за пределы Шрама, были объявлены пропавшими более трёх тысяч лет назад. Даже если у капитана Сюркуфа и в самом деле есть подлинный реликт пропавшего флота Телока, то с чего ты решил, что мы не разделим его судьбу?

Она вздохнула, пытаясь зайти с другой стороны. — Возможно, это один из аспектов существования Шрама, чьи изменённые данные мы получили?

— Ты и в самом деле считаешь, что я не думал об этом? — спросил Виталий. — Да, звёздная география непостоянна, но изменения, которые ты и я, мы оба видели, должны занять, по крайней мере, сотни тысяч лет, а не несколько веков.

— Ну и понял ты что-нибудь за последние три часа, когда смотрел на карты?

— К сожалению, нет, — ответил он без разочарования. — Хотя я очень надеюсь понять, почему эта карта больше не соответствует первоначальным показаниям, полученным расположенными на месте макроскопами. Слишком много времени прошло с тех пор, как я рисковал за пределами орбитальных галерей Кватрии.

Виталий махнул в сторону карт и тактильными сенсорами сильно увеличил масштаб, заполнив помещение мерцающими светящимися точками. — Архимагос лично просил о моём присутствии.

— Несмотря на возражения Марсианского Конклава, — парировала Линья.

Виталий свернул звёздные карты раздражённым жестом.

— Котов не дурак, — сказал он. — Он ценит мои глубокие познания об этом регионе космоса и понимает, что моё присутствие может оказаться разницей между великолепным успехом и позорной неудачей.

Линья ничего не ответила, и Виталий получил передышку. Даже его самого не слишком убеждал сказанное. Он не знал, почему Лексель Котов воспользовался своим драгоценным правом вето, ведь архимагос не был известен, как жрец склонный к жестам эмоциональной снисходительности. Мало кто мог сравниться с Котовым в безжалостной решимости и строгом следовании протоколу, они были легендарны даже среди Духовенства, которое рассматривало холодную грубость, как добродетель.

— Возможно, потеря феодального мира-кузни придала Котову толику смирения, — предположила Линья и Виталий едва не рассмеялся.

— Я и на наносекунду не поверю в это, а ты?

— Нет, и это приводит меня к мысли, что у Котова есть другая причина просить о твоём участии в своей безрассудной экспедиции.

— И, несомненно, у тебя есть теория относительного этой причины?

— Он в отчаянии, — сказала Линья. — Его миры-кузни уничтожены и даже ты должен был слышать слухи о направленных генерал-фабрикатору петициях с призывами конфисковать марсианские владения Котова. Он знает, что не может добиться поддержки ни у кого из более влиятельных магосов и чтобы восстановить политическую поддержку на Марсе, ему необходим огромный успех. Возглавить поисковую экспедицию флота Телока — последний шанс Котова спасти репутацию. Это его единственная надежда отвести угрозу от оставшихся кузниц.

Виталий кивнул, но прежде чем он смог привести хотя бы символические аргументы в защиту планов Котова, раздался резкий стук в задвижную дверь их общих покоев.

— Да, господин Сиаваш? — произнёс он.

Наступила тишина.

— Как вы узнали, что это я? — спросил молодой боец. Виталий слышал, как он щёлкает ножом-бабочкой и треск ловких пальцев.

— Длина шага, соотношение веса к децибелу звука шага, — ответил Виталий. — И это если не упоминать раздражительную мелодию, которую ты зачем-то насвистываешь на ходу.

— Это “Гордость Джоуры”, — пояснил Адара Сиаваш сквозь дверь. — Когда я был маленьким, мой папаша играл её на флейте и…

— Что тебе нужно, Адара? — перебила Линья, прервав очередной рассказ юноши о его пасторальном детстве.

— Привет, мисс Линья, — произнёс молодой человек, и даже несмотря на противовзрывную дверь, Виталий мог представить, как он покраснел. — Капитан Сюркуф прислал меня сообщить, что мы почти готовы состыковаться со “Сперанцей”.

Робаут наблюдал за линкорами Флота, невозмутимо плывшими по высокой орбите, всего лишь яркие светящиеся точки, которые мигали и мерцали в свете далёкого солнца. Более энергичные крейсеры плели патрульные кружева вокруг раздувшихся масс-транспортов, готовых перевести недавно призванные внизу на планете полки Гвардии в постоянно расширяющийся крестовый поход в секторе Пергам. Джоура была гордым и густонаселённым миром из тех, что обычно отвечали на призыв солдат на службу в гордых рядах Имперской Гвардии.

Неистощимые армии Императора сохранялись только благодаря таким мирам, как Джоура. Масштаб масс-транспортов поражал, огромные левиафаны длину и ширину которых невозможно было постичь, как и способность летать, не говоря уже о пересечении огромных межзвёздных заливов между системами. И всё же их затмевала колоссальная “Сперанца”.

Адара привёл магоса Тихона с дочерью на мостик, они появились как раз в тот момент, когда “Ренард” начал приближаться к необозримой надстройке ковчега Механикус. Хотя их разделяло ещё шестьсот километров, борт флагмана Лекселя Котова уже заполнил смотровой экран. Скорее отвесная скала из полированной стали и адамантия, чем судно, он являл собой панораму металла, которая бросала вызов рациональному пониманию, как такой колоссальный корабль мог вообще существовать.

Виталий и Линья — Робауту пришлось признать, что она привлекательная, хотя и немного замкнутая женщина — с нескрываемым восхищением уставились на огромный ковчег. Даже для жрецов Механикус было честью увидеть столь древний и замечательный корабль.

— На орбите так много судов, — сказал Адара. — Никогда столько не видел.

— Чепуха, — ответил Робаут. — Тебе нужно увидеть солнцестояние Ультрамара, вот это собрание так собрание. Представь дюжину миров, участвующих в смотре. Там столько кораблей на орбите, что ты можешь натянуть скафандр и разгуливать вдоль орбитального экватора не по пустоте космоса, а просто перешагивая с корпуса на корпус.

— Вы смеётесь надо мной, не так ли? Это невозможно.

— Хочешь держать пари? — спросил Эмиль.

— С тобой? Никогда в жизни.

— Позор, — оскорблённо насупился Эмиль. — Никто больше не держит пари со мной.

— Потому что ты всегда побеждаешь, — сказал Робаут.

— Что на это скажешь, я — везунчик, — ответил Эмиль, пожав плечами.

— Удача Ультрамара, — согласился Адара.

— Такой вещи, как удача не существует, — произнесла Линья Тихон, не отводя симпатичные глаза от смотрового экрана. — Есть только статистическая вероятность, апофения и предвзятость подтверждения.

— Тогда нам с тобой стоит сыграть несколько партий в рыцарей и плутов, — сказал Эмиль.

Робаут усмехнулся, возвращая внимание к смотровому экрану и невероятно огромному кораблю перед “Ренардом”.

— Святая Терра… — выдохнул Эмиль, наконец, взглянув на корабль, к которому они приближались.

— Ты, разумеется, хотел сказать “Святой Марс”? — спросила Павелька.

— Какая разница. Эта штуковина чертовски огромна.

— Столь виртуозное преуменьшение. “Сперанца” — корабль, который затмевает все остальные. Хвала Омниссии.

Робаут слышал о судах, которые называли ковчегами Механикус, но не верил в рассказы об их городских пейзажах размером с континент и массу с планетоид, считая это преувеличениями, приукрашенными легендами или откровенной ложью.

Теперь он знал лучше.

Мимо проплывал линкор и Робаут узнал его тип — “Доминатор”. Курс военного корабля пролегал под “Сперанцей”, но ширина ковчега Механикус легко затмевала его длину. Если корабли Флота имели склонность к носам в форме клина и гигантским каменным соборам, возведённым в угловатых конструкциях корпусов, то Механикус одобряли менее показной подход к дизайну судов. Функциональность, а не форма или прославление стала путеводящим светом древних судостроителей. В колоссальном корабле встречалось мало симметрии, полностью отсутствовали позолоченные арки величественной архитектуры, молящиеся монастырские скульптуры, сводчатые геодезические купола, гигантские орлиные крылья или широкие зубчатые стены.

Вся “Сперанца” представляла собой инфраструктуру и промышленность, улей, обладавший цехами, очистительными заводами, сверкающими электростанциями, километрами и километрами лабораторий, испытательных полигонов, химических резервуаров и генетических лазаретов, устроенными настолько эффективно, насколько позволяли древние планы, по которым создали ковчег. Вес двигателей превышал полную массу большинства кораблей, отдельные генераторы пустотных щитов и полей Геллера были достаточно велики, чтобы защитить целый фрегат.