Читать интересную книгу Теплая Птица (отредактированный вариант с альтернативной концовкой) - Василий Гавриленко

захромала.

Снежинки кружились перед глазами, норовя проникнуть в нос, рот. Слева с

треском сломалось и рухнуло дерево.

Снег повалил так густо, что я перестал видеть фигуру идущей впереди

Марины. Эта непогодь нам на руку.

-Марина, привал.

Девушка вынырнула из белой пелены; на лице, разгоревшемся от ходьбы,

таяли снежинки.

-Ура!

-Ты могла бы сказать, что хочешь передохнуть.

-Да ладно.

Мы спустились с насыпи и вошли в лес. Уходить далеко от дороги опасно,

можно заплутать или наткнуться на стрелков. У ближайшего поваленного дерева я

остановился, положил на снег рюкзак.

Марина села на комель, принялась расшнуровывать ботинок.

Разводить костер в лесу – дело рискованное, но после ночи, проведенной

на дереве, нам необходим кипяток. Густой снегопад скроет дым.

Я чиркнул зажигалкой. Сырые листья – не бог весть какая растопка, от них

больше дыма, чем огня.

С третьей попытки ветки все-таки занялись – костер запылал.

Заточкой я отковырял со ствола березы несколько наростов мутного льда.

Но в чем его растопить? Свой котелок я потерял еще до посадки на Последний

Поезд.

-Андрей.

Я оглянулся – девушка забинтовала ногу какой-то тряпицей и уже

натягивала ботинок. Улыбаясь, она постучала себя по голове; звук получился

гулкий, как от колокола.

-Ты чего?

И тут же понял, что она имела в виду.

Снял шлем, сорвал с него ткань, – черт возьми, отличный котелок.

Лед зашипел, подернулся облачками пара. Скоро обзаведемся кипятком. К

этому времени неплохо бы и пожевать приготовить.

Я срезал толстую ветку, сделал ловец. Вынул мясо – парной запах

защекотал ноздри.

Марина, поглядывая на меня, достала из своего рюкзака пакет с

желтоватым порошком.

-Концентрат.

-Погоди, вскипит вода, разведешь.

От запаха жарящегося мяса у меня закружилась голова - чертову прорву

времени ничего не ел. Котелок забурлил, я снял его и протянул Марине. Спеша и

обжигаясь, она сделала несколько глотков.

Мясо дошло, и я накинулся на него, отрывая зубами большие куски. Хоть

бы кто не прилез на запах…

-Можно … мне…- вдруг сказала Марина.

Я взглянул на нее, вспомнив, что ничего не ела с Последнего Поезда.

-Держи.

Отрезал половину, протянул ей.

-Это много.

Я промолчал: конечно, много.

-Не люблю концентрат,- призналась Марина, вытирая рукавом

залоснившийся подбородок.

Ну, еще бы.

Шлем-котелок почти опустел, Марина выплеснула мутные остатки на

костер.

- Идти сможешь?

Она кивнула.

Снег прекратился. Лес, нахлобучивши мягкие шапки, держал в объятиях

уходящую вдаль железнодорожную насыпь. Идти будет не просто.

-Какая красота, - сказала девушка.

Показалось солнце. Волосы Марины вспыхнули. Что-то шевельнулось во

мне, прямо как на крыше Последнего Поезда, когда я не смог скинуть раненого

игрока. Липкий, неотвязчивый страх за Теплую Птицу исчез.

Мне захотелось что-то сказать девушке – но что? Джунгли замерли в

ожидании.

Марина смотрела на меня.

Образ другой женщины - Гали из недавнего всполоха - внезапно возник

перед глазами; Галя сказала: ты игрок, Андрюша. Страх перед смертью вновь

овладел мной: кругом были Джунгли.

-Найти бы до вечера КТСМ – на дереве ночевать неохота, - пробормотал я.

Марина кивнула.

На каменных стенах – рисунки. В углу – уродливый металлический прибор в

переплетении разноцветных проводов, заржавленный и мертвый. Крыши нет.

Двери – тоже.

Марина положила на земляной пол рюкзак, автомат. Принялась

рассматривать рисунки.

-Что там?

-Посмотри.

Я приблизился. Это было изображение трахающихся мужчины и женщины:

мне уже приходилось видеть подобное.

-Схожу за дровами, - хмыкнул я.

Принес сушняка.

-Интересно, для чего бывшим служили эти будки? Не для нас же их

строили?

Марина подняла голову.

-Эта будка измеряла скорость поезда.

-Вот как. Откуда ты знаешь?

Она принялась ломать об коленку, плотно стянутую тканью цвета хаки,

сухие ветки, складывать на заготовленное место посреди помещения.

-Просто знаю…

-Просто знаешь?

-Ну, прочитала.

Марина улыбнулась моему удивлению.

-Ты умеешь читать?

-Да.

Мне стало не по себе: я-то думал, что единственный в Джунглях умею

читать… Совсем немного – надписи на стенах, ржавые таблички, но все же…

А Марина… Я ведь совсем не знаю, кто она.

-Все бывшие умели читать, - нахмурив лоб, проговорила девушка. - Они не

всегда думали о еде и о том, как выжить. Очень часто бывшие задумывались о

том, как устроен мир, о том, как сделать жизнь лучше. О справедливости и

коварстве, о дружбе, предательстве, - она на мгновение замерла, - о любви и

счастье.

-О чем?

-О любви и счастье.

-Но что это?

Марина улыбнулась.

-Ты думаешь – я знаю? На этот вопрос даже бывшим ответить не удалось…

Мы замолчали. Джунгли отступили – стало легче дышать. Кто бы ни была

эта странная девушка с зеленоватыми глазами, я внимал ей, верил ей.

-Надо костер разжечь, - встрепенулась Марина и чиркнула зажигалкой.

Пока Марина возилась с костром, я сходил в Джунгли, принес охапку терна.

Загородил колючкой вход: так спокойнее.

Повернулся к Марине. Костер уже пылал, сноп дыма пополз вверх.

-Андрей, что у тебя на щеке?

Я провел рукой – кровь.

-Пустяк, царапина.

Скоро в будке потеплело. Подтаял снег на полу. Сполохи заплясали на

стенах.

Марина задумчиво смотрела на огонь, слегка откинув голову. Не хотелось

ни есть, ни разговаривать – на душе было покойно, как никогда в Русских

Джунглях. Но Джунгли - на то и Джунгли, чтобы напоминать о себе.

Снаружи затявкали и завизжали твари, а потом раздался вопль… Какой-то

игрок вовремя не нашел убежища. Что ж, дело обыкновенное.

-Сиди, - приказал я и, подкравшись к загороди, выглянул наружу. Две твари

хватали за руки и за ноги высокого тощего игрока. Тот кричал, кое-как отбивался.

Мой локоть ткнулся во что-то мягкое – я оглянулся.

-Я же сказал тебе.

-Отстань.

Ничего себе!

Она выглянула наружу:

-Надо спасти его.

-Не неси чушь – спасем, а самих сожрут.

Игрок, видно, только сейчас разглядел в снежном мареве КТСМ. Он

рванулся, оставив в пасти у твари кусочек себя, и помчался на нас. Твари – за

ним.

Игрок принялся раскидывать заграждение. Ну, это уже ни в какие ворота!

Я поднял автомат.

-Не смей, - Марина схватила меня за руку.

-Ты не видишь, что он делает?

-Не смей! Если выстрелишь – я уйду.

Уйдешь?

Я выругался и, отбросив автомат, втянул часть колючек в будку. Когда его

культя дотронулась до моей руки, я ухватился за нее и помог игроку влезть в

убежище.

В отверстие сунулась было тварь.

Марина дала короткую очередь из автомата. Туша осела на снег и

завалилась на бок.

Игрок лежал на полу, булькая горлом, точно кто – то перевернул вверх дном

бутыль воды. Левая кисть откушена, на правой нет пальца, глаза закрыты.

Похоже, он проиграл. И стоило сотрясать воздух?

-Андрей, помоги.

Я помог Марине подвинуть игрока поближе к огню, ухмыльнулся:

-Смотри, чтоб не сгорел.

Ожгла взглядом:

-А если бы ты был на его месте?

Если бы? Что значит – если бы? У меня свое место, здесь, у костра, рядом с

тобой.

Снаружи завизжали твари. Я вскочил, забил терном отверстие. Снова у

нашего убежища – свежий труп и пиршество тварей…

Я подкинул в костер сушняку – призрачный хоровод на стенах закружился

веселее.

Спасенный нами игрок притих. А вдруг, оклемается?

На лице Марины дрожали отблески огня; оно казалось бронзовым. Стало

жарко, я снял куртку.

Марина откинула со лба волосы, глянула на меня и вдруг заговорила:

- Предчувствую тебя. Года проходят мимо-

Все в облике одном предчувствую тебя.

Весь горизонт в огне – и ясен нестерпимо,

И молча жду, - тоскуя и любя.

Весь горизонт в огне, и близко появленье,