Читать интересную книгу Там, вдали, за рекой - Юрий Коринец

Дядя вынимает садок, и мы гордо идём мимо этих двух со своей рыбой. Я помогаю дяде нести садок. Он очень тяжёлый. В нём, наверное, пуда два рыбы. Эти двое смотрят на нас с ненавистью. А мы на них даже не смотрим. Что нам на них смотреть! Пусть они на нас смотрят.

У палатки нас весело встречают Ханг и Чанг. И мама. Мама не любит ловить рыбу. А Хангу и Чангу запрещено появляться в том месте, где мы ловим рыбу. Так их выдрессировал дядя. Если бы их так не выдрессировать, они перепугали бы всю рыбу. Когда они были маленькими, с ними невозможно было ловить. Стоило только закинуть удочку, как они сразу прыгали в воду: они думали, что им кидают «апорт». И на лодке с ними тоже невозможно было плавать, потому что они всё время прыгали в воду и плыли к берегу. А потом плыли назад и осаждали нашу лодку — «брали её на абордаж», как говорил дядя. «Брать на абордаж» — это значит атаковать какой-нибудь корабль с воды. Я очень любил, когда они «брали нас на абордаж», — это было очень весело! Я воображал себя матросом и отражал атаки, когда Ханг и Чанг пытались залезть в лодку. А дядя был адмиралом — он командовал. А иногда я тоже был адмиралом. Мы отпихивали Ханга и Чанга от лодки, а иногда вступали с ними врукопашную. Ханг и Чанг лаяли и поднимали вокруг лодки целую бурю, бестолково ударяя лапами по воде. Вот было весело! А потом они выбивались из сил и просили пощады, жалобно повизгивая, и мы сами втаскивали их в лодку: брали их в плен… Они сидели в лодке мокрые и дрожали, как настоящие пленные пираты. Но потом дядя выдрессировал их. Они научились спокойно сидеть в лодке и не рыпаться. В воду они прыгали только тогда, когда им приказывал дядя.

Когда мы подходим к палатке, Ханг и Чанг встречают нас радостным лаем. Они любят рыбу: сырую и варёную. Дядя сразу кидает им несколько рыбин, и они весело уплетают их. Потом дядя идёт к реке чистить рыбу. Мама ему помогает. А мы с папой разводим костёр, чтобы варить уху.

Я очень люблю разводить костёр! Не каждый умеет развести костёр, а тем более зажечь его одной спичкой. А я умею — меня дядя научил! Надо непременно зажечь костёр одной спичкой… Почему? Во-первых, потому, что спички в путешествии надо экономить. Это закон всех настоящих путешественников. Это вам могли бы подтвердить и Амундсен, и Нансен, и Пржевальский, и Миклухо-Маклай. А уж это были настоящие путешественники!

Представьте себе, что вы остались где-нибудь в пустыне с одной спичкой в кармане. Или где-нибудь на Северном полюсе — это ещё хуже, потому что в пустыне жарко, а на Северном полюсе холодно. И вот вы остались с одной спичкой, и вам нужно зажечь костёр, чтобы сварить себе что-нибудь поесть или согреться. Можно, конечно, зажечь костёр от солнца, с помощью увеличительного стекла. А если солнца нет? Если всё небо закрыто облаками? Или ночью? А вам нужно развести костёр! Можно, конечно, раздобыть огонь трением — по способу древних людей. Это я тоже умею. Но это очень долго, на это надо потратить несколько часов. А тут надо сразу развести костёр. Допустим, у вас кто-нибудь болен, и нужно срочно вскипятить воду, чтобы продезинфицировать шприц и сделать больному укол. Или просто напоить его чаем. И вы зажигаете свою последнюю спичку и подносите её к дровам. А она обжигает вам пальцы и тухнет! И дрова не загораются. Это, конечно, позор! Вот почему так важно уметь зажечь костёр одной спичкой. Это во-первых. А во-вторых, зажечь костёр одной спичкой — это мастерство, это высший класс! А мастерство всегда вызывает уважение.

Мы с папой разводим свой костёр мастерски. Сначала мы расчищаем для костра место. Потом мы берём самый тонкий, самый сухой хворост, ломаем его на мелкие кусочки и кладём в середину расчищенного места на землю, тесно прижав друг к другу веточки хвороста. Если у вас нет под рукой хвороста, можно нащепать щепок топором от бревна. Конечно, если у вас нет под рукой хвороста и брёвен, если вообще нету дров, вы не разведёте никакого костра. Чтобы развести костёр, надо иметь дрова. Тут уже никуда не денешься!

Разводить костёр надо не спеша, тщательно. «Поспешишь — людей насмешишь», — всегда говорил дядя. Если поспешишь, всё равно опоздаешь, потому что сделаешь что-нибудь не так и придётся всё начинать сначала. Только зря потеряешь время. А время идёт, время никогда не стоит на месте!

Поэтому мы с папой всё делаем тщательно. На мелкий хворост мы кладём хворост потолще, тоже сухой. А на него — ещё потолще. А сверху мы кладём толстые полешки, толщиной в руку. Всё это мы кладём крест-накрест. Ещё мы следим за направлением ветра и складываем дрова так, чтобы самый сухой, пылкий хворост лежал с краю, а не в середине кучи, чтобы он лежал с наветренной стороны. Наветренная сторона — это та сторона, с которой дует ветер. С этой стороны и поджигают костёр. Тогда огонь пойдёт на дрова, и они быстрее загорятся. Если ветра нет, можно сухой хворост класть в середину — тогда огонь тоже пойдёт на дрова.

Я зажигаю спичку и подношу её к хворосту — хворост мгновенно вспыхивает и разгорается с весёлым треском. Огонь лижет дрова. Сейчас нельзя их трогать — надо им дать разгореться. Когда они хорошенько займутся, мы соорудим нодью. Вы знаете, что такое нодья? Это особый тип костра, который горит очень долго. Такой костёр горит всю ночь, до самого утра, и даёт очень много тепла, и вы можете спокойно спать у огня, забыв обо всём на свете, а когда вы утром проснётесь, костёр будет гореть. Вот какой это костёр!

Чтобы сделать нодью, надо найти два толстых бревна. Чем толще, тем лучше. Если вы находитесь в глухой тайге, вы просто валите два огромных дерева. Под Москвой нельзя валить деревья, потому что их здесь и так немного. Не столько, сколько в тайге. Но мама нашла неподалёку два толстых сухих бревна. Мы все идём за этими брёвнами: я, дядя, папа, мама, Ханг и Чанг. И притаскиваем их к костру.

Мы кладём их на костёр параллельно, так, чтобы огонь приходился как раз на середину брёвен. Когда брёвна займутся, они начинают гореть медленно и верно — спокойным, ровным огнём. Теперь они будут гореть до утра. Когда они перегорят — а это не скоро, — надо их просто подсунуть с двух сторон на костёр, и они опять будут долго гореть.

Теперь мы все сидим у костра. Наш костёр горит очень торжественно. И солнце в небе горит торжественно — высоко над нами. Становится жарко. Мы всё с себя снимаем и остаёмся в одних трусах. Хангу и Чангу тоже становится жарко, но они не могут снять своих шуб, поэтому они развалились в стороне от костра, высунув красные языки и оскалив клыки, и тяжело дышат. «Надо искупаться», — говорит дядя, и мы идём купаться. Мы купаемся долго и весело, а потом возвращаемся к костру и начинаем варить четверную уху. Вы знаете, что такое четверная уха? Сейчас я вам расскажу.

Чтобы сварить четверную уху, надо иметь много рыбы. У нас-то её достаточно! Мы набираем в котелок воды, укрепляем его над огнём и бросаем туда несколько луковиц, лавровый лист и перец горошком. А потом мелкую рыбу. Мы варим её долго, пока она совсем не разварится. Когда рыба разварится, мы процеживаем уху через марлю, отдаём рыбу Хангу и Чангу, а юшку ставим опять на костёр. Теперь мы варим в этой юшке рыбу покрупнее. И опять всё процеживаем. Третий раз мы варим головы и хвосты крупных рыб и опять всё процеживаем. Под конец мы кладём в уху несколько картошек и, когда они сварятся, кладём туда большие, тщательно промытые куски крупной рыбы, а также молоки, икру и печёнку. Четвёртый раз мы варим уху совсем недолго — мы даём ей закипеть три раза и снимаем с огня. Теперь она должна постоять закрытой минут двадцать — и уха готова!

Вот это и есть четверная уха. Вот это уха! Это, я скажу вам, уха! Потрясающая уха!

Если вы никогда не ели такой ухи, обязательно сварите её и попробуйте. Ничего нет вкуснее такой ухи. Неплохо, конечно, сварить такую уху на ершиной юшке, а под конец уже добавить крупную рыбу. Это ещё вкусней. Но для этого надо наловить много ершей. А можно и без ершей. Всё равно будет здорово! Но обязательно надо, чтобы было много рыбы и чтоб она была свежая — только что из реки, — и нельзя во время варки добавлять воду. Вот тогда и получится настоящая четверная уха. И ещё надо иметь большую ложку, чтобы есть эту уху. И непременно деревянную — из деревянной ложки уха намного вкуснее, нежели из железной. И не такая горячая. Вот тогда вы поймёте, что это такое четверная уха! Ух-ха-ха, что это за уха!

…Мы сидели прямо на земле возле костра и ели уху, обливаясь потом. У меня на глазах даже выступили слёзы — такая она была вкусная! «Крокодиловы слёзы» — называл их дядя. У меня всегда выступали слёзы, когда я ел такую уху. Уха была совершенно прозрачной, янтарного цвета, сверху на ней плавали плошки жира и несколько угольков, упавших в неё из огня, а пахла она дымом, и лавровым листом, и перцем… Но я не могу вам описать, какой вкусной была уха, вы должны её сами попробовать.