Да уж, страсти здесь кипят нешуточные, хотя, возможно, кому— то они покажутся смешными и не стоящими внимания. Впрочем, Сайлент-Крик плевать хотел на чужое мнение…
Что же касается места, где работает Джилл Баллард, — это первая по счету гордость жителей городка. Новенькое здание начальной школы, выстроенное исключительно своими силами и на свои деньги. Одноэтажное, но на высоком прочном фундаменте, утепленное, оборудованное всем необходимым, в том числе медицинским кабинетом с самым современным оборудованием, со спутниковой антенной и отдельным автономным электрогенератором в подвале…
В этом году у Джилл всего десять воспитанников, но в городке уже подрастает смена, и на следующий год, пожалуй, можно будет взять второго воспитателя — Мэри Осгуд давно просится на работу.
Сайлент-Крик живет, растет, трудится, и, как знать, возможно, к весне появится и второй повод для гордости — возрожденный туристский лагерь «Индейская стоянка». Фрэнк Мейнард носится с этой идеей второй год, вроде бы дело сдвинулось с мертвой точки, да и Саймон обещал помочь…
При мысли о Саймоне Джилл неожиданно скривилась, как от зубной боли, что было довольно странно, учитывая тот факт, что Саймон Джейкобс был… ну, в смысле считался… так поговаривали… короче, кем-то вроде жениха Джилл Баллард!
Джилл затушила окурок в пепельнице и допила остывший чай, потом посмотрела в зеркало на стене…
Копна темных вьющихся волос. Серые, строгие глаза. Ровный смуглый румянец во всю щеку, высоковатые скулы, россыпь золотистых веснушек на переносице. Плечи, как у лесоруба. Рост соответствующий. Руки сильные, мускулистые, загорелые, пальцы жесткие, с коротко подстриженными ногтями… Бой-баба, так ее и звали лет с пятнадцати. И вся их порода такая, Баллардов. Старшие братья Джилл, Сэм и Дик, попадая в большой город, регулярно стукались лбом о притолоки комнат в отелях, младший Джереми с двенадцати лет ходил в подмастерьях у кузнеца.
Деду Балларду стукнуло восемьдесят девять, и проживал он в лесном доме на отшибе, потому как любил тишину и свежий воздух. Еду добывал охотой, на которую до сих пор предпочитал ходить в одиночестве. Сына своего, отца Джилл, дед не одобрял и считал легкомысленным щенком. Легкомысленному папане Балларду было семьдесят, и в данный момент он ходил в женихах уже в пятый раз. На своей первой жене он женился, еще будучи в армии, и брак этот продлился ровно восемь недель — потом папаню перевели на другую военную базу, и молодая жена отказалась уезжать из родных мест.
Его вторая жена, мать Джилл, Сэма и Дика, погибла двадцать лет назад во время лесного пожара — была она лесным инспектором. После ее смерти папаня, будучи лесорубом и проводя в глухом лесу три четверти года, женился исключительно для того, чтобы не оставлять детей надолго одних — но двадцатилетняя хохотушка Шейла влюбилась в него не на шутку и родила от пятидесятилетнего мужа сына Джерри. Через год после этого Шейла — ветеринарный врач — подхватила столбняк и умерла на руках папани, не успев доехать до больницы…
Перед папаней Баллардом вновь встала задача пристроить своих детушек в хорошие руки, благо теперь к одиннадцатилетней Джилл, двенадцатилетнему Сэму и пятнадцатилетнему Дику прибавился годовалый Джерри. Четвертой женой папани стала вдова Махоуни, строгая и молчаливая женщина крутого, но справедливого нрава. Вдова была младше папани всего на пару лет, и ничто, как говорится, не предвещало беды, но в один прекрасный день, семь лет назад, она отправилась в недельную туристическую поездку по Европе…
Через два месяца от бывшей вдовы Махоуни пришло покаянное письмо. Она просила папаню Балларда и детей простить ее, но дело в том, что в Париже она встретила мужчину своей мечты и теперь умоляет дать ей развод!
Неделю Сайлент-Крик гудел как растревоженный улей. Кстати, один только дед Баллард совершенно не удивился поступку разнузданной вдовы. Он зыркнул на сына из— под кустистых седых бровей и загадочно изрек:
— Это еще посмотреть, кому повезло-то! Махоуни не зря помер — помяни мое слово, ты еще легко отделался!
Собственно, на этом можно было бы и остановиться, благо дети уже почти все выросли, а за двенадцатилетним Джерри вполне могла приглядеть Джилл, но вскоре папаня Баллард понял, что за эти годы приобрел нечто вроде привычки жениться. Промаявшись некоторое время, два года назад он вышел на пенсию и теперь всерьез присматривал себе пятую подругу жизни. Дед не одобрял… (смотри выше).
Джилл потянулась и скорчила своему отражению рожу. Миссис Джейкобс, фу-ты ну-ты, ножки гнуты!
Саймон получил прекрасное образование, несколько лет проработал сначала в банке в Чикаго, потом в Бостоне, а потом, совершенно неожиданно для всех, вернулся в Сайлент-Крик. Возможно, это что-то вроде индейского проклятия — все уроженцы здешних мест рано или поздно возвращаются домой.
Открыв юридическую контору, Саймон зажил вместе со своей маменькой в новеньком коттедже, который ему построили приезжие строители. В Сайлент-Крик такое было не принято, так что на коттедж смотрели с некоторым недоверием и пренебрежением. Когда после первых же морозов полетела хваленая патентованная система отопления, старожилы с облегчением переглянулись — и предложили Саймону помощь в ремонте, однако получили вежливый, но твердый отказ.
Саймон свято верил в достижения прогресса, в силу человеческой мысли и в торговые каталоги. Каждые полгода в Сайлент-Крик приезжали разноцветные грузовики с номерами других штатов, и рабочие в накрахмаленных комбинезонах доводили коттедж Саймона до совершенства…
Три года назад Саймон решил ухаживать за Джилл Баллард. Она, идиотка, даже не сразу поняла, в чем дело, пока Джерри, младшенький братец, не разъяснил ей. Джилл сначала разозлилась, потом огорчилась, а потом… неожиданно вспомнила, что ей уже двадцать семь и что в последний раз отношения с мужчиной у нее были… лучше не вспоминать, и мужчину того лучше не вспоминать!
Словом, она приняла ухаживания Саймона, и все шло прекрасно, спокойно, в высшей степени пристойно и немного скучно, пока на прошлой неделе Саймон не предпринял решительные шаги…
За стеной раздался подозрительный шорох, и Джилл торопливо метнулась к дверям детской спальни. Божье наказание эти дети!
Разумеется, они уже давным-давно не спали, а укладывали спать кошку. Чтобы она не мяукала, ее завернули в одеяло с головой, и теперь разъяренная Мисс Мурри молча боролась с юными вивисекторами, готовясь дорого продать свои девять кошачьих жизней…
Джилл освободила кошку, смазала зеленкой царапины Билли, Фредди, Люси и Аманды, несильно шлепнула по попе Кэти, внимательно выслушала претензии Джои и Ричи, отобрала у Джози куклу, принадлежащую Сэл, и поинтересовалась, где, собственно, Робби? Девять восторженных воплей слились в один, и после недолгого совещания выяснилось, что Робби на спор надел на голову горшок (к счастью, пустой), а потом не смог его снять и теперь прячется в шкафу и боится. Ослабевшая от смеха Джилл вынула из шкафа бледного и взволнованного Робби, в считаные секунды освободила его от неприличного головного убора и велела десяти малолетним преступникам одеваться.