Читать интересную книгу Нацистские пожиратели кишок (ЛП) - Филлипс Харрисон

- Так вот, - продолжил Шульц. - Вполне возможно, что она еще жива. Видите ли, мы не убиваем всех детей. Мы часто продаем их богатым педофилам по всей Европе!

Со стороны охранников донесся еще один хор смеха.

Роза снова уронила голову на землю. Стефан стиснул зубы. Он выглядел так, словно готов был убить Шульца. Мэри молилась, чтобы он ничего не сделал; даже попытка, скорее всего, приведет к его мгновенной (или длительной и мучительной) смерти.

- Ладно, - сказал Шульц. - Вернемся к текущему вопросу. Твоя жена вела себя совершенно неуважительно. Все, о чем я прошу, это чтобы вы стояли по стойке смирно и оказали мне уважение, которого я заслуживаю. Те, кто откажется это сделать, должны быть наказаны.

- Пожалуйста, - сказал Стефан, едва не подавившись комком мокроты.

- Ты ничего не сможешь сделать.

- Она не хотела проявить неуважение. Мы устали и голодны. Мы не можем стоять здесь так долго.

- Если я говорю вам что-то сделать, вы это делаете. А теперь даже ты проявил полное пренебрежение к моему превосходству. Теперь вы оба будете наказаны.

- Делайте со мной все, что хотите. Убейте меня, если сочтете это уместным. Но оставьте ее в покое.

Шульц нахмурился. Он не выглядел удовлетворенным. Он перешагнул через Розу и встал перед Стефаном. Затем он присел на корточки, так что они со Стефаном оказались лицом к лицу.

- Мне кажется, ты пытаешься отдавать мне приказы. Разве я подчиняюсь твоим приказам? Я сделаю все, что захочу, и с тобой, и с твоей женой-шлюхой.

Шульц встал. Он повернулся и вернулся на прежнее место, снова перешагнув через Розу. Он повернулся к Стефану.

- Я сделаю все, что захочу, - сказал Шульц, и на его лице появилась ехидная усмешка. - Как и каждый из моих людей.

Шульц кивнул охранникам.

Они тут же бросились в бой. Двое мужчин схватили Розу и подняли на ноги. Другой мужчина вытащил нож и разрезал одежду Розы, обнажив ее истощенное тело. Ее ребра были видны сквозь кожу, как и бедра.

- Нет! - Завопил Стефан. - Пожалуйста! Не надо!

Его проигнорировали.

Подошел четвертый охранник. Он схватил Розу за талию, поднял и швырнул в грязь. Теперь, лежа лицом вниз, Роза ничего не могла сделать, так как мужчина навалился всем своим весом на ее ноги.

Мужчина расстегнул брюки, сунул руку внутрь и вытащил свой уже эрегированный пенис. Затем он ввел его во влагалище Розы.

Роза закричала изо всех сил.

Мэри не могла поверить своим глазам. Это было отвратительно. Она видела людей, убитых самыми ужасными способами. Но она никогда раньше не видела, как кого-то насилуют. Конечно, она слышала истории о сексуальных домогательствах. Но никогда ничего более откровенного, чем это.

Мужчина продолжал двигать бедрами, входя и выходя из Розы, пока внезапно не остановился, и его тело напряглось. Он застонал, его ягодицы задергались, когда он наполнил влагалище Розы своей спермой.

- Нет! - Воскликнул Стефан. - Боже милостивый, нет!

- Ты зря тратишь время, молясь Богу, - сказал Шульц. - Бог не терпит евреев.

Затем он кивнул другому охраннику. Этот мужчина расстегнул ремень, вытащил свой член и стал поглаживать его, пока он не стал твердым. Затем настала его очередь трахать Роуз.

Мэри почувствовала тошноту, как будто ее вот-вот вырвет. Она ничем не могла помочь. Там было много охранников, и их оружие все еще было нацелено на толпу. Она и другие женщины не могли ничего сделать, только смотреть, как каждый из мужчин по очереди насилует Розу.

Это продолжалось, казалось, несколько часов. Каждый мужчина по очереди возился с Розой, наполняя ее своей спермой. Один из мужчин – возможно, седьмой или восьмой в очереди – перевернул Розу на спину, чтобы сжимать и ласкать ее груди, насилуя ее.

Пока все это происходило, Стефан отказывался смотреть. Он рухнул на бок и теперь лежал, всхлипывая в мокрую грязь.

Последний охранник громко застонал, выгибая спину, кончая глубоко в Розу. Затем он вышел, засунул свой теперь уже вялый пенис обратно в штаны и ушел.

- Отлично, - сказал Шульц. - Похоже, мы закончили.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Стефан поднял голову. Его щеки пылали.

Шульц продолжил

- А теперь живот твоей жены полон немецкой спермы. К сожалению, я не могу оставить ее там; кто знает, какая отвратительная мерзость может родиться. - Шульц наклонился и сунул руку в ботинок. Он достал из сапога кинжал.

- Нет, - взмолился Стефан. - Не делай этого. Ты не можешь это сделать.

- В самом деле? - спросил Шульц, присев на корточки рядом с Розой. - Я совершенно уверен, что могу.

- Нет...

Шульц не слушал. Он повернул кинжал в руке и вонзил его в живот Розы.

Роза ахнула. Она не закричала – она не могла, у нее больше не было на это сил.

Однако Стефан закричал.

- НЕТ! РОЗА! О, СВЯТАЯ МАТЕРЬ! НЕТ!

Шульц улыбался, поворачивая лезвие в животе Розы.

Кровь хлынула из раны, покрыв все ее тело. Шульц вытащил кинжал и вонзил его обратно. Он вырвал его еще раз, затем несколько раз ударил Розу в грудь и живот, по крайней мере – по мнению Мэри – тридцать раз.

Мертвая Роза лежала в луже крови в передней части двора.

Стефан все еще кричал, по его лицу текли слезы, когда Шульц кивнул одному из своих охранников, который тут же всадил ему пулю в затылок.

Шульц вытер кинжал и сунул его обратно в сапог. Затем он обратился к толпе:

- И так, - сказал он. - Вот почему вы всегда должны подчиняться нашим приказам.

Пленники стояли в ошеломленном молчании. Мэри не удивилась. Ей все еще было плохо; без сомнения, как и многим другим.

- Тогда ладно, - сказал Шульц. - Пойдем поработаем.

Пять  

Отто определенно наслаждался своей работой, это было ясно видно. Даже сам Шульц получал удовольствие, наблюдая, как он занимается этим, разделывая пленников и готовя из них вкусные блюда. После того как война закончится и Германия возьмет под свой контроль Европу, а все евреи будут стерты с лица планеты, из Отто, без сомнения, получится превосходный повар.

Ханке покинул лагерь на следующий день. Вечером по прибытии ему подали восхитительную еду, приготовленную из лучших кусочков человеческого тела.

Во-первых, он съел обожженный язык. Молодая девушка, у которой был добыт этот язык, – ей было не больше двадцати – пыталась возражать. Она умоляла, как они всегда умоляли. Но ее слова не были услышаны (конечно, в случае Отто, который нашел какой-то способ перекрыть крики и непрекращающиеся мольбы). Отто плоскогубцами вытащил у нее изо рта язык и растянул мышцу на всю длину, прежде чем с легкостью отрезать ее. Шульц наблюдал за этим – он был удивлен, увидев, как легко лезвие рассекло мясо ее языка.

Как только он был удален из ее тела, Шульц немедленно поджарил язык. Девушка наблюдала за этим, в то время как кровь каскадом стекала по ее нижней губе и подбородку; ее язык был приготовлен, слегка почерневший с обеих сторон, ровно настолько, чтобы запечатать сок внутри него.

Ханке отметил, что ему очень понравился этот язык. Эти замечания были переданы и Отто, и девушке, которая, казалось, не слишком оценила комплимент.

Затем Отто приготовил восхитительное рагу. Он нарезал кубиками овощи (морковь и картофель) и поставил их вариться, прежде чем приступить к мясу. Он снова наточил свой нож, прежде чем осторожно срезать филе мяса с бедра девушки. Девушка потеряла сознание на середине действия. Это не проблема – ей не нужно было быть в сознании, чтобы Отто мог удалить части ее тела– и, вероятно, для нее же было лучше, что она не могла видеть, что осталось от ее ноги, так как вся мышца бедра была удалена и ее бедренная кость была обнажена. Мясо, добавленное в кастрюлю, варилось всего полчаса – еще немного, и мясо высохло бы и потеряло всю свою доброту.

Ханке понравилось тушеное мясо, но не так сильно, как язык.

Наконец ему подали деликатес, который самому Шульцу довелось отведать лишь однажды. Отто взял нож с коротким лезвием и вонзил его в запястье девушки. Боль от этого заставила ее очнуться. Она оставалась в сознании (хотя Шульц хотел бы, чтобы она не просыпалась – он едва мог вынести ее крики), когда Отто круговыми движениями вытащил нож, разрезая ее плоть и перерезая сухожилия. Ему потребовалось меньше минуты, чтобы отделить ее руку.