Читать интересную книгу Высокие ставки. Рефлекс змеи. Банкир - Фрэнсис Дик

— Продолжайте, продолжайте! — сказал Чарли. — Чем дальше, тем интереснее.

— Хорошо. Предположим, вы — неплохой и довольно талантливый тренер скаковых лошадей, но при этом питаете непреодолимую тягу к чужим, незаработанным деньгам — Предположим.

— Тогда вам прежде всего нужен глупый лох с кучей денег и энтузиазма, ничего не смыслящий в скачках.

— То есть вы?

— То есть я, — я печально кивнул. — Кто-то рекомендует мне вас как хорошего тренера, на меня производит большое впечатление ваш деловитый вид, и я прибегаю к вам и спрашиваю, не могли бы вы купить мне хорошую лошадь, потому что я желаю сделаться владельцем.

— И я покупаю по дешевке хорошую лошадь и сдираю с вас за нее целое состояние?

— Нет. Вы покупаете самую лучшую лошадь. Я очень доволен. Вы начинаете тренировать эту лошадь, и скоро она уже готова к скачкам. И тут вы говорите, что знаете одного хорошего букмекера, и знакомите меня с ним.

— Гм-гм...

— Вот именно. Однако букмекер действительно оказывается весьма почтенным человеком. Я не привык делать крупные ставки и поэтому очень доволен, что могу довериться столь достойному господину. Вы, мой тренер, говорите мне, что лошадь подает большие надежды и что мне стоит поставить по маленькой на то, что она займет одно из призовых мест. Ну, скажем, по сто фунтов.

— Это называется по маленькой?!

— Вы ставите мне на вид, что это немногим больше расходов на содержание лошади за три недели.

— Вот как?

— Именно. Я немного покряхтел — до сих пор я никогда не ставил больше десятки — и поставил. Но лошадь действительно показала хороший результат и заняла третье место, так что в результате букмекер заплатил мне, а не я букмекеру.

Я допил свой портвейн. Чарли прикончил свой и заказал еще кофе.

— В следующий раз, когда лошадь участвует в скачках, — продолжал я, — вы говорите мне, что сейчас она действительно в хорошей форме и, если я хочу сорвать по-настоящему крупный куш, это надо делать теперь, пока об этом не пронюхали букмекеры и прочие игроки. Букмекер предлагает мне хорошую ставку, я в эйфории и решаюсь рискнуть.

— И ставите тысячу?

— Тысячу, — кивнул я.

— И?

— Об этом становится известно, и мой конь делается фаворитом. Однако день для него оказывается неудачным. Он скачет хуже, чем в прошлый раз, и приходит пятым. Вы очень расстроены. Вы не понимаете, в чем дело. Мне приходится вас утешать и говорить, что в следующий раз конь непременно придет первым.

— Но этого не происходит?

— Происходит. Он блестяще выигрывает скачку.

— Но вы на него не ставили?

— Ставил. На этот раз ставка была не пять к двум, как раньше, а шесть к одному. Я поставил пятьсот фунтов и выиграл три тысячи. Я был абсолютно счастлив. Я вернул все, что потерял, и даже значительно больше, плюс еще приз за скачку. Я оплатил из выигрыша счета тренера и отчасти окупил стоимость лошади. Мне начинает нравиться быть владельцем. Я прошу вас купить мне еще одну лошадь. Можно даже двух или трех, если найдутся подходящие.

— И на этот раз вы выкладываете большие деньги за аутсайдеров?

— Ни в коем случае! Моя вторая лошадь — чудесный двухлеток. Он выигрывает первую же скачку. Я ставил на него всего лишь сотню, но так как ставка была десять к одному, я был весьма доволен. Поэтому в следующий раз моя лошадь оказывается первым фаворитом, о ней пишут во всех газетах, и вы уговариваете меня поставить действительно крупную сумму. Вы говорите, что такая возможность представляется нечасто и что все противники вашему коню, как говорится, в подметки не годятся. Вы меня убедили. Я выкладываю три тысячи фунтов.

— О господи! — сказал Чарли.

— Вот именно. Мой конь с самого начала ведет скачку, как настоящий чемпион, и все идет чудесно. Но на середине дистанции в пять фарлонгов у седла ломается пряжка, подпруги расстегиваются, и жокею приходится остановить лошадь, потому что иначе он упадет.

— Три тысячи! — вздохнул Чарли.

— Псу под хвост, — кивнул я. — Вы безутешны. Подпруга была новая, а вот пряжка подвела... Ничего-ничего, говорю я, покряхтывая. Попробуем в другой раз.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— И вы попробовали?

— Вы быстро схватываете. В следующий раз лошадь — снова фаворит, и, хотя на этот раз мне не удалось вернуть себе предыдущий проигрыш, мой конь снова выиграл приличный приз, так что в целом я не остался в убытке и получил массу удовольствия. И был весьма доволен.

— И так оно и шло?

— Так оно и шло. Я обнаружил, что вид скачущих лошадей доставляет мне все больше и больше радости. Особенно когда эти лошади мои. Конечно, это хобби обходится недешево — владельцы редко остаются с прибылью, — но оно того стоит.

— А что потом?

— Да ничего. Просто у меня появились мелкие подозрения. Я старался выбросить это из головы, говорил себе, что это чудовищная несправедливость по отношению к вам после того, как мои лошади брали столько призов, и все благодаря вам. Но подозрения умолкать не желали. Видите ли, я заметил, что мои лошади проигрывают именно тогда, когда я делаю самые крупные ставки.

— Ну, это могли бы сказать многие владельцы, — заметил Чарли.

— Да, конечно! Но я подсчитал все крупные ставки, которые ко мне не вернулись, и вышло что-то около сорока тысяч фунтов.

— Великий боже!

— Мне стало ужасно стыдно, но я все же задался вопросом: что, если предположить — только предположить! — что каждый раз, как я ставлю больше тысячи, мой тренер с моим букмекером сговариваются, просто оставляют деньги себе и делают так, чтобы лошадь не пришла первой. Предположим, что, когда я ставлю, скажем, тысячу, они делят денежки пополам, а лошадь спотыкается, или не выходит на старт, или ломается пряжка на подпруге... Предположим, что на следующий раз лошадь в великолепной форме и скачка выбрана такая, чтобы соперники были значительно слабее, и лошадь, само собой, выигрывает, и я снова доволен и счастлив... Предположим, что в таком случае мой тренер и букмекер ставят на лошадь сами — на те деньги, которые они получили с меня в прошлый раз... Чарли слушал, затаив дыхание.

— Если моя лошадь выигрывает, они тоже выигрывают. Если лошадь проигрывает, они теряют не свои деньги, а мои.

— Чистенько!

— Да. Потом проходит несколько недель, сезон гладких скачек заканчивается, подходит время стипль-чезов. А вы, мой тренер, нашли для меня превосходного молодого стиплера, действительно первоклассную лошадь. Я ставлю на него в первой скачке, и он выигрывает без особого труда. Я восхищен. Но и озабочен, потому что вы мне сказали, что в Сэндаун-парке будет скачка, словно специально для него созданная, и что он непременно выиграет, и советуете сделать на него очень крупную ставку. Но теперь я исполнен жутких страхов и подозрений, и, поскольку этот конь мне особенно нравится и мне не хочется, чтобы он сломался оттого, что его придерживают, когда он мог бы победить, — а я уверен, что с двумя другими лошадьми именно это и произошло, — я говорю, что не буду на него ставить.

— Это встретили в штыки?

— Еще как! Вы энергичнее, чем когда бы то ни было, убеждаете меня сделать крупную ставку. Я отказываюсь. Вы явно разочарованы и предупреждаете меня, что я об этом пожалею, потому что лошадь непременно выиграет. Я отвечаю, что обожду до другого раза. Вы говорите, что я совершаю большую ошибку.

— А когда я все это говорил?

— Вчера.

— А сегодня? — спросил Чарли.

— А сегодня мои подозрения разыгрались с новой силой. Сегодня я подумал, что, быть может, вы дадите коню выиграть, если он сможет, специально затем, чтобы доказать мне, что я промахнулся, не поставив на него. Так что в следующий раз вы без труда убедите меня сделать самую крупную ставку.

— Эге-ге!

— Именно. Поэтому сегодня я не сказал вам, что некоторое время назад я, из-за возникших у меня подозрений, открыл кредитный счет на тотализаторе и поставил там тысячу фунтов на свою лошадь.

— Какой вы нехороший!

— Разумеется.

— И ваша лошадь выиграла.