Читать интересную книгу Против всех - Ксения Собчак

Как любить родину

История о том, как Собчак и Красовский учились правильно любить родину и как им помогла в этом девочка Люба, увидевшая сон о России на открытии Олимпиады в Сочи.

Пролог. Сочи

7 февраля 2014 года. Открытие сочинской Олимпиады. В темной комнате перед теликом застыли две фигуры. Собчак и Красовский.

– Круто, – задумчиво произнесла Собчак.

– Очень круто, – неожиданно согласился Красовский.

– Знаешь что? Мы должны с тобой сделать репортаж про патриотизм, – вдруг заявила Собчак, приподнимаясь с дивана.

– Ты, что ли, хочешь русских людей научить Родину свою любить?! Ты?!

– Идиот. Вот смотри – мы сидим, смотрим и радуемся. Значит, можем ведь, а? Если даже нас с тобой, кощунников, зацепило. Надо только выяснить, как правильно любить Россию и не ссориться.

В это время на экране была страна Россия, которую показывал стране России Константин Львович Эрнст. «Смотри: вот она ты. Широченная – не сузишь, гордая, но не горделивая, богатая не только душой».

Эта Россия снилась девочке Любе. И снилось ей, что Россия – это Европа. Вот бал, и вальс, и шлейфы, и жабо – словно это Версаль, а не Москва. Вот колонии пузырей и кубов, и кажется, что где-то в первом ряду близ Родченко и Малевича сидят Корбюзье и Дали. Вот наш европейский спутник, наш общий на весь мир Гагарин. А вон – на трибуне – наш Первый Европеец. И если ты, Россия, не Европа, то что же тогда Европа?

«Да, да, Европа, Европа, – отвечал Эрнсту чавкающий российский зритель. – Давай уже салют показывай, задолбал».

– Если про патриотизм – нам точно нужна эта Люба, – требовательно замахал руками Красовский.

– Люба в Вологде, и Люба теперь звезда. Везти ее сюда – бессмысленные траты, примерно как на сочинские олимпийские объекты. Может, подешевле ребенка арендуем? Ну хоть из школы Яны Рудковской.

– Нет, нельзя экономить на чувстве Родины. Если мы хотим научиться любить Россию, нам без Любы никак не обойтись.

– А мы, значит, покажем ей Россию? Станем для нее такими Вергилиями, а потом сразу отправим назад, в следующий круг?

– Вот все вы, иудеи, педерасты и прочая несогласная нечисть, считаете Россию адом, – вздохнул Красовский.

– Я, между прочим, очень люблю свою Родину, – торжественно произнесла Ксения. – И хотела бы любить ее как-то правильно, по-научному. Прежде чем показывать что-то девочке, мы с тобой сами должны поучиться. Сегодня – вот мне подсказывают – в Роспатриотцентре лекция Дугина.

– Нам прямо там и наваляют. По-научному, – покорно вздохнул Красовский.

Урок 1. Теория вопроса

За большим квадратным столом сидело человек сорок, еще столько же стояло по стенам, прижималось к батареям, толкалось в дверях.

Доморощенные вергилии, извиняясь, прошмыгнули сквозь толпу и плюхнулись на зарезервированные для них места. Напротив сидела целая группа товарищей, которых в Киеве непременно приняли бы за титушек. Все они были одинаково острижены беззастенчивым бобриком, костяшки их пальцев рассказывали о постоянной борьбе их обладателей с мировой несправедливостью, в глазах таился ужас, что вызовут к доске.

Справа обосновалась группа отличников – тех, что похитрей. Один из них тут же принялся снимать гостей на айфон, другой задавал вопросы.

– Александр Гельевич, я из Высшей школы экономики. Но не пугайтесь, я с нормального, нашего факультета. Давайте поговорим с вами про вашу четвертую политическую теорию, особенно в той ее части, которая рассказывает о конце либерализма и постлиберализме. О том моменте, когда либерализм перестает быть первой политической теорией, а становится единственной постполитической практикой. Вы вспоминали Хайдеггера и экзистенциальное бытие русского народа…

На этих словах Красовский уснул и, кажется, даже сладостно захрапел, потому что был разбужен пинком в бок, поступившим от какого-то полного пожилого патриота.

– Это все прекрасно, – вдруг оживилась Собчак, – но я вот тоже хочу задать вопросы, потому что у нас времени совсем немного.

– Что значит немного? – оживился полный пожилой патриот. – А на «Дом-2» свой хватало. Иди туда вопросы задавай.

– Ну все, сейчас навешают, – расстроился Красовский. – Стоило ради этого будить.

Толстяк так бы и продолжал свою гневную патриотическую песню, если бы из президиума ему не показал какой-то знак мужчина с эльфийскими ушами – видимо, начальник этого самого Роспатриотцентра. Увидев тайный знак, полный патриот запнулся на полуслове и принялся тяжело дышать.

– Спасибо, – невозмутимо продолжила Собчак. – Вот вы сейчас сказали, что русская мать прививает младенцу особую систему жестов и взглядов с экзистенциальной точки зрения. Скажите, а если не с экзистенциальной, а с простой, обычной точки зрения – считаете ли вы, что американская мать смотрит на своего младенца в люльке как-то по-другому, чем русская мать на своего?

– Абсолютно точно, – веско произнес Дугин. – Глубинные, ценностные установки американского младенца иные. Точно так же, если мы посмотрим на исламскую мать, она транслирует другое, индусская мать – третье, китайская мать – четвертое…

– Ну а взгляд-то у американской матери какой такой отличный от русского? – проснулся опять было начавший засыпать Красовский.

– Американская мать, например, все время улыбается. Все время. По поводу и без. А русская мать задумчива и спокойна. Улыбается только по делу.

– Скажите, – обратилась к маэстро женщина с видом Вики Цыгановой, – какой враг сейчас нужен России?

– Очень интересный вопрос. Конечно, сейчас он у нас есть и он нам нужен – это американский враг, такая коллективная Виктория Нуланд. Неоконсерватор, открытый, прямой, ненавидящий Россию. Но в эпоху постмодерна мы не должны забывать о том, до чего не дожил Хайдеггер – до вектора приближения к Ereignis…

Через пару минут Красовский проснулся уже от пинка Собчак: «Пошли, девочка приехала, завтра утром ведем ее к казакам. Фрол тебе пришлет одежду».

Урок 2. Вера и служба

К воротам находящегося то ли в Люблине, то ли на Дубровке казачьего кадетского корпуса подъехал Audi A8. Попросту говоря, авоська. Из авоськи, с явным недоверием к окружающему, выползли наши проводники по первому кругу ада. Собчак нацепила на грудь идиотский блескучий орден Святой Виолетты Красногорской, выданный ей, видимо, в честь взятия Джанкоя вежливыми людьми. Красовский напялил нелепый китель.

– Мы все-таки больше похожи на Алису с Базилио, чем на божественных проводников, – тяжело вздохнул Красовский, покосившись на красивую девочку, ерзающую в румынском кресле.

От кота и лисы наши герои, правда, отличались тем, что приехавшую из Вологды буратину на деньги развести не пробовали. Напротив, еще накануне вечером ее поселили в роскошном номере гостиницы Ritz-Carlton.

– Как вам номер? Правда, очень крутой? – не предоставляя иных вариантов ответа, спросила Собчак у мамы героической девочки.

– Ну так, – ответила мама, приехавшая сегодня из вологодского общежития, – ничего. Нормально.

Сразу стало ясно, почему ее дочь выиграла конкурс. Тут была настоящая Русь, неприхотливая и сдержанная.

– А ты, значит, Люба, – зевнул Красовский.

– Кристина, – ответила девочка, улыбаясь какой-то искренней, но нездешне-вежливой улыбкой, какая встречается только у русских супермоделей и Орбакайте.

– Кристина, – в один голос замурлыкали герои, – мы будем ходить с тобой по разным людям и задавать им вопросы о том, как и почему нужно любить Родину. Тебе это интересно? – девочка утвердительно кивнула головой.

– А что бы ты больше всего хотела посмотреть?

– Кремль, – не задумываясь, ответила девочка.

– Будет тебе Кремль, – посулила Собчак, доставая телефон. – Тааааааак…Кремль – Сурков.

Всю дорогу до кабинета атамана Собчак что-то писала помощнику президента.

– Боже, Боже, – думал Красовский, – ну почему даже с ребенком не получается без Кремля? Почему?

* * *

В кабинете совета корпуса отчетливо пахло алкоголем. «Чувствуешь?» – наклонилась к Красовскому Собчак. «Нет, – патриотично ответил он. – У меня насморк».

– Ксеничка, проходи. Располагайся, – грузная фигура атамана в мундире нависла над столом, заваленным грамотами. – Я – атаман. А это наш батюшка, отец Марк.

– А это девочка Кристина, – Собчак вытолкнула перед собой испуганного ребенка. – И мы хотим с ней понять, как правильно любить Родину. Вот у вас же наверняка есть уроки патриотизма.

– Есть, конечно, – довольно ответил атаман.

Собчак: Вот приходят они на первый урок. Им что говорят? Что значит «любить Родину»?

Атаман: Любить Родину – это нужно в первую очередь любить себя, уважать старших, изучать историю своих потомков, армейскую службу, строевой ходить. Физическая подготовка…(На словах о физической подготовке атаман попытался втянуть живот. Кристина с удивлением поглядела на этот акробатический трюк.)