Читать интересную книгу Бей ниже пояса, бей наповал - Фрэнк Грубер

— Очень, очень забавно! — воскликнула она, ткнув его снова лорнетом.

Некоторое время бармен смотрел на Джонни с неприязнью, но затем взял деньги и удалился. Джонни стал следить за ним, на время оставив без внимания очаровательную певицу.

Бармен отсчитал сдачу из кассы, бросил взгляд вдоль стойки и встретился глазами с Джонни.

Он вернулся со сдачей. Джонни аккуратно пересчитал деньги, собрал со стойки все монеты и положил мелочь в карман.

— Спасибо, — сказал бармен.

— Пожалуйста, — снисходительно ответил Джонни и, крутанувшись на стуле, снова стал слушать Донну Двайер.

— Вижу, она вам нравится, — послышался из-за его спины голос Воон.

Он кивнул.

— Я бы могла вас познакомить.

— Вы знаете ее?

— Конечно. Мы встречаемся на каждой вечеринке. Однако же она — подруга Вилли Воллера, — вспомнила Воон.

— Поэта-песенника?

Дама усмехнулась:

— Он такой же поэт, как я — великий живописец. Мои картины не покупает никто. Пока…

— Вы художник?

— В этом году — да. В прошлом году я была поэтом, то есть поэтессой, — поправилась она и пожала плечами. — Девушки должны кем-то быть.

— Например, девушками, — предположил Джонни.

Он успел поймать ее руку с лорнетом, нацеленным на него, предупредив даму:

— Если вы еще раз меня ударите, я отберу вашу игрушку.

Внезапно Воон наклонилась к нему и поцеловала прямо в губы. Она умела целоваться, так что когда Донна Двайер закончила петь, Джонни все еще наслаждался неожиданным поцелуем.

Раздались жидкие аплодисменты. Один из таперов, по совместительству конферансье, объявил в микрофон:

— А сейчас мисс Двайер исполнит песню по заявке…

— «Фруктовая ириска», «Фруктовая ириска»! — крикнул Джонни.

Другие посетители тоже стали выкрикивать названия песен.

— «Радужные скалы», правильно я расслышал? — загремел голос конферансье. — Хорошо, «Радужные скалы»…

— «Фруктовая ириска»! — закричал во все горло Джонни Флетчер.

Его голос потонул в первых аккордах. Донна Двайер вглядывалась в темноту, пытаясь рассмотреть того, кто просил ее спеть «Фруктовую ириску».

Но она затянула песню о радуге и каких-то вымышленных скалах. Та радуга то ли раскинулась между двумя группами скал, а под ними лежало золото, то ли сами скалы имели золотой цвет. Джонни так в этом и не разобрался.

— «Фруктовая ириска» — это новая шутка? — напомнила о себе сидевшая рядом Воон ван дер Хайде.

— Это не шутка, — отозвался Джонни. — Так называется песня, которую сочинил Вилли Воллер.

— Он и вправду написал песню? Я думала, он только говорить умеет о своих способностях.

— Нет, он действительно написал песню. Жаль, что он ее лишился.

— Что значит — лишился?

— Ее выиграл один из моих друзей… — пояснил Джонни, изображая жестами игру в кости.

— Вы мне нравитесь, Джонни, — протянула Воон, — вы так забавны. Давайте оставим это заведение. А по пути домой вы мне расскажете еще много шуток.

— Вы обещали познакомить меня с Донной Двайер.

— Я же вам объяснила, что она — подруга Вилли Воллера.

— Уже нет. Вилли умер.

Воон хотела уже уколоть Джонни лорнетом еще раз, но вовремя спохватилась:

— Опять шутите?

— Не шучу, — ответил Джонни. — Вилли убили сегодня вечером…

Онемев, дама уставилась на Джонни, затем указала глазами на Донну Двайер:

— Она знает?

Джонни кивнул.

— И поет!

— Долг исполнителя перед публикой, — не задумываясь, ответил Джонни, но затем добавил: — Я об этом где-то читал.

Песня кончилась, и снова лишь жидкие аплодисменты. Посчитав, видимо, что их недостаточно, чтобы одарить публику третьей песней, Донна ушла со сцены.

— Самое время для знакомств, — напомнил Джонни.

— Прямо сейчас?

Он кивнул. Воон соскользнула со стула и пошла напрямик через танцевальную сцену. Джонни отметил, что она была почти с него ростом. Он ринулся за ней. Они миновали оба пианино и попали за кулисы.

Воон постучала в одну из ближайших дверей:

— Дорогая, это я, Воон…

— Какая Воон? — прозвучал голос Донны Двайер.

— Воон ван дер Хайде, милая. Хочу познакомить тебя с моим другом.

— Иди прочь, — отозвалась Донна Двайер.

Прекрасное личико Воон ван дер Хайде стало хмурым.

— Наверно, нельзя строго судить ее после того, что произошло. Может, в следующий раз?

Джонни отрицательно покачал головой.

— Встретимся у бара, — сказал он и, отворив дверь, решительно зашел в гримерную Донны Двайер.

— Слушай, ты, тощая… — начала певица, услышав звук закрывшейся двери, но, обернувшись, оторопела: — А вы кто?

— Я был другом Вилли Воллера…

Донна Двайер схватила стоявшую на столике бутылочку с недопитыми сливками и со всего размаху запустила ее в Джонни. Если бы тот вовремя не увернулся, снаряд угодил бы ему прямо в голову.

— У Вилли не было друзей! — закричала Донна Двайер. — Никто из его знакомых ни разу не протянул ему руку помощи при жизни. А теперь, когда он умер…

Она пнула ногой свой стул с такой силой, что он перевернулся, и двинулась на Джонни.

— Я был рядом с ним, когда его убили, — быстро проговорил тот.

Певица размахнулась и наотмашь ударила Джонни по лицу. Удар оказался сильным: Джонни почувствовал боль. Девушка приготовилась к следующему удару, но Джонни удалось ухватить ее за руку. Спустя мгновение он поймал и вторую ее руку. Казалось, он держит в руках рассерженную дикую кошку. Она ударила ногой ему в голень, и он отпустил ее, пятясь назад.

— Спокойнее, Донна, — крикнул Джонни, — я на вашей стороне.

— Зато я — не на вашей, — закричала она в ответ. — Вилли умер и…

Вдруг девушка расплакалась, бросилась прочь от Джонни к кушетке и упала на нее лицом вниз. Ее тело сотрясали рыдания. Некоторое время Джонни молча смотрел на нее, затем повернулся и вышел из гримерной.

Он вернулся в зал. Воон ван дер Хайде сидела у стойки, потягивая «Зеленую саламандру». Джонни подумал, что нужно пройти мимо нее и покинуть бар, но пока он колебался, она мигом допила свой напиток, спрыгнула со стула и подбежала к нему.

— У вас покраснело лицо, — заговорила она, — вы схлопотали пощечину.

— Схлопотал, — сознался Джонни.

— А я не стану вас шлепать, — пообещала Воон. — Давайте уйдем отсюда. Здесь так тоскливо. — Она взяла его за руку.

Они направились к дверям. На улице она жестом показала швейцару, что им требуется такси.

— Сегодня приятный вечер, — заметил Джонни. — Почему бы нам не прогуляться?

— До Виллиджа?

— Почему именно до Виллиджа?

— Я там живу, глупый.

Швейцар уже открывал дверцу подъехавшего такси. Джонни помог ей забраться в машину, просунул голову внутрь и сказал:

— Только что вспомнил! Нужно срочно внести залог за знакомого, который попал в тюрьму. Спокойной ночи! — И он с шумом захлопнул дверцу. Было видно, как Воон кричит ему что-то изнутри. Шофер же, услышав звук закрывающейся дверцы, завел мотор, и машина рванулась с места.

Глава 6

Для полного счастья Сэму Крэггу обычно нужно было немного. Вот и сейчас он сидел за столиком в ресторане «У Гогерти», ожидая бифштекс, и с аппетитом поедал булочки, ранее принесенные официантом. Опустошив хлебную корзиночку, он заказал еще, и к тому времени, как официант подал суп, расправился уже с девятью булочками. Сэм съел суп, затем закуску и еще две булочки. Наконец официант принес бифштекс.

То был очень большой, толстый кусок великолепного мяса. Сэм умял его вместе с печеным картофелем и другим гарниром и под конец заказал большой кусок яблочного пирога с прослойкой сыра. Вдобавок он выпил три чашки кофе. Он уже подумывал, не повторить ли весь заказ, как официант принес ему счет — четыре доллара и шестьдесят пять центов. Сэм вздрогнул от ужаса, хотя был готов к этому. Подав официанту десять долларов, он стал ожидать сдачу.

За соседним столиком Сэм заметил худощавого мужчину с угрюмым лицом. На его правой щеке виднелся тонкий шрам в виде серпа. Лицо мужчины показалось Сэму знакомым, хотя он не мог вспомнить, где они могли встречаться.

Сэм все еще размышлял об этом, когда официант принес ему сдачу: пять долларовых банкнотов и монеты достоинством двадцать пять и десять центов. Сэм взял деньги, но положил десять центов обратно на тарелку.

— Что это, сэр? — спросил официант.

— Чаевые, — надменно ответил Сэм.

Официант внимательно посмотрел на Сэма, пытаясь понять, не шутит ли он. Убедившись, что Сэм не шутил, он сказал:

— Извините, но я не могу принять от вас столь щедрый дар. Это было бы несправедливо по отношению к вашей жене и голодным детям.

— А пошел ты… — огрызнулся Сэм и отправил монету к себе в карман. Он поднялся из-за стола и задвинул за собой стул.