Меллужи далекие и близкие
Помню, как одна из дачниц, объясняя происхождение названия «Меллужи», сказала: «Вероятно, от мелких луж». Это, конечно, шутка. Если серьезно, то историки полагают, что названием поселок обязан чернике, которой славились окрестные леса. По- латышски черника «mellene».
Первое упоминание Меллужи встречается в 1693 году в церковной книге – «zu Melluschen in Curland». Самым приметным сооружением рыбацкого поселка была корчма. В 1827 году на смену историческому названию приходит новое – Карлсбад. Эти земли были вотчиной Карла фон Фиркса, который решил обустроить здесь купальное место – построил кургауз для дачников. А назвал его в честь себя – Карлсбад. Вскоре Карлсбадом стали называть всю округу – не только нынешние Меллужи, но и Пумпури.
С конца 1830-ых барон начал продавать земли под дачи – в районе нынешней улицы Капу. В 1881-м в Карлсбаде открывается заведение «тепловых морских ванн», в 1887-м – аптека. За почтой дачники в начале приходили в кургауз, затем ее стали разносить по домам, а в 1910 открылось почтовое отделение.
Утверждения о том, что Меллужи – издавна были немецким или латышским местом отдыха – ошибочно. Среди первых дачников было немало русских, в том числе – людей известных. В 1879 году в Карлсбаде отдыхал Николай Лесков. «Скуки здесь вдоволь, а грубо циничного немецкого разврата еще более», – писал он. Леонид Андреев, снимавший дачу на нынешней улице Екаба в 1901 году, наоборот, не мог скрыть восторга: «Я долго глядел на сверкающую пену прибоя, на нежные и чистые краски воды, неба и зеленого берега – и никак не мог поверить, что все это правда».
Было здесь и немало собственных русских дач. С 1910-го в течение четырех лет в гости к своей бабушке приезжал будущий классик советской литературы, тогда еще гимназист, Всеволод Вишневский. Дом, который принадлежал бабушке драматурга находился на Учительской улице. В мемуарах он вспоминал, что многие дачи вокруг принадлежали русским. В 1930-ые Меллужи тоже считался районом, где было много русских дач – там отдыхала русская рижская интеллигенция. Об этом в своей книге «Как мы жили в довоенной Риге» вспоминает архитектор Дмитрий Анохин.
Во время Первой мировой войны большая часть деревянных зданий Карлсбада сгорела – кургауз, эстрада в парке, морской павильон, аптека… В начале 1920-ых поселок возвращает историческое название – Меллужи. Правда, первое время были станции Меллужи I и Меллужи – II, а потом для одной из них придумали новое имя – Пумпури.
Меллужи 1970-ых – теперь тоже история. Когда-то напротив парка был кинотеатр «Меллужи», а рядом магазин красок и строительных материалов. Дальше, в сторону Асари, рынок, напротив – столовая. Кажется, пельменная. Это была обыкновенная советская тошниловка, хорошо поесть можно было в чебуречной и, конечно, в ресторане «Лайкс», которые располагались еще дальше по проспекту. Ресторан построили до войны. Тогда он назывался «Калнс», была там и кондитерская. В советское время ресторан переименовали, а в 1990-ые снесли. В памяти о Меллужи 1970-ых остался книжный магазин – низенькое деревянное здание у дороги, и пункт обмена газовых балоннов. Там вы могли встретить знакомого, которого «тысячу лет не видели» – менять 5-литровые газовые баллоны приезжали со всей Юрмалы.
Моя любимая улица была рядом с проспектом Меллужи – Капу. На долгие километры тянулась вдоль дюн – до Вайвари. Здесь были самые красивые деревянные дачи – со старинными башенками и флюгерами. А место, рядом с морем, поэтичным и неповторимым. Не случайно этот район для своей дачи облюбовал и Раймонд Паулс – только была она не в Меллужи, а в Асари.
Это было у моря
В шестидесятых годах мои родители на лето снимали комнатушку в Меллужи, на улице Капу. Тихие, утопающие в яблоневых садах дачи начала века, с мансардами и причудливыми башенками, скрипучие лестницы и особый неповторимый запах минувших десятилетий – все это будило воображение. Именно здесь, по соседству с Капу, на неприметной улочке Екаба, когда-то именовавшейся Якобштадтской, прямо у моря, в 1901 году жил один из любимейших моих русских писателей – Леонид Андреев. В меллужском парке, на концертах музыки в восьмидесятые годы ХIХ века можно было встретить Ивана Александровича Гончарова.
Как сейчас помню хозяйку нашей дачи – высокую строгую даму в пенсне – Ольгу Николаевну. По вечерам, когда солнце садилось, ее можно было увидеть прогуливающейся по берегу – под зонтиком, в белых атласных перчатках, обмахивающуюся веером из перьев. Отдыхающие – а их в Меллужи было немного – с интересом разглядывали даму, казалось сошедшую прямо со страниц старинного романа, и почти всегда оборачивались ей вслед.
Иногда Ольга Николаевна присаживалась на скамейку и раскрывала потрепанную книжицу – томик стихов Игоря Северянина.
Однажды Ольга Николаевна пригласила меня в свою комнату. Я попал в самый настоящий музей, повествующий о прошлом взморья. Здесь стояли плетеные кресла, в каких дачники начала ХХ века сидели у воды, железнодорожные расписания двадцатых-тридцатых годов, билеты того времени, старинные открытки с господами в смешных купальных костюмах и дамами в чепчиках и даже, что произвело на меня особое – настоящий граммофон с огромнейшей трубой.
– А вот в таких вагончиках когда-то отправлялись купаться, – Ольга Николаевна подвела меня к фотографии, на которой была изображена повозка на колесах. – Я хорошо помню, как отец запрягал в вагончик лошадь и подобным оригинальным манером мы въезжали в море.
И неожиданно для себя я услышал целую историю о том, как купались на Рижском штранде в конце ХIХ столетия, о купальных порядках, которые сегодня вызывают улыбку.
Отец Ольги Николаевны был действительным членом Дуббельнского купального общества, которое возникло в 80-е годы ХIX века. Общество следило за порядком на взморье, собирало специальный «купальный налог» с каждого дачника. На эти средства содержался полицейский аппарат, который следил за соблюдением правил купания.
Забавно, но на каждой станции штранда существовали свои, особые порядки купания и нормы приличия. Так, к примеру, Дуббельн был своего рода обителью «разврата» – ведь там дамам и господам разрешалось совместное нахождение на пляже в купальных костюмах. В Меллужи, как, впрочем, и в большинстве других взморских поселков, купание в костюмах долгое время было раздельным для лиц обоих полов. Дачники купались до 10 утра, дачницы и их чада – с 10 до 13. За соблюдением правил строго следили городовые, которые, словно огромные чайки, расхаживали по пляжу в своих белых кителях. Правила соблюдались строго: тот, кто нарушал их в первый раз, штрафовался тремя целковыми, во второй – шестью, а на третий вовсе удалялся за пределы курорта.
Конец ознакомительного фрагмента.