— Вы хотите сказать, что, возможно, еще подумаете насчет того, увольнять меня или нет? — спросила напрямую Зои.
Последовала легкая улыбка.
— Скажем, я решил дать вам испытательный срок, чтобы вы могли показать себя.
— Алексис! — София была восхищена и не скрывала этого. — Спасибо! Ты даже не знаешь, что это значит для меня!
— Это значит только то, что мисс Сирстон пока остается, — ответил он, — а не то, что вся твоя жизнь в один день переменится. — Его взгляд возвратился к Зои, которая все еще пыталась осмыслить столь крутой поворот в своей судьбе. — Я хотел бы, чтобы вы никуда не ездили и не делали ничего без моего одобрения.
Она встрепенулась.
— Конечно, само собой.
— Да? — Алексис иронически улыбнулся. — Я и не предполагал, что вам свойственно беспрекословное послушание.
Зои постаралась сделать приветливое лицо.
— Если вы можете идти на уступки, кирие, то почему не могу и я?..
— Вы будете называть меня Алексис, — сказал он, еще раз удивив ее. — Слишком строгое соблюдение формальностей может наскучить.
— Кто сказал, что леопард не может изменить расцветку? — в замешательстве подумала Зои. Перед ней был совсем другой человек, нежели тот, с которым она впервые встретилась всего несколько часов назад. Сейчас он уже не казался таким жестким и неумолимым, в нем обозначились признаки человечности. По ее спине прошла легкая дрожь. Раньше ей не доводилось встречать подобных людей, если уж на то пошло.
— А как же кирия Таунсенд? — спросила Зои.
— Я уже перезвонил ей и сказал, что нет необходимости приезжать.
— Криста, наверное, удивилась, — заметила София.
Широкие плечи ее брата приподнялись.
— Скорее, осталась довольна, что ее уловка в конце концов сработала. — И, обращаясь к Зои, он добавил: — Моя сестра, по-видимому, очень высоко вас ценит.
— Если бы это было не так, — с достоинством ответила та, — то кирия Таунсенд, полагаю, не стала бы приглашать меня сюда. Она переживает за благополучие Софии не меньше вас.
— Я никогда еще не была так счастлива, как сейчас! — произнесла София, бросая благодарный взгляд на своего брата. — Теперь, когда у меня есть настоящий друг и компаньонка, я не буду возражать, если тебе придется уехать.
— Я пока не собираюсь никуда уезжать, побуду здесь некоторое время, — сказал Алексис. — После пасхальных праздников хочу зафрахтовать яхту и отправиться к островам навестить наших родственников. Ты не прочь поехать?
— О, да! — Ее лицо просияло. — Я так давно их не видела! Зои могла бы поехать снами, правда?
— Конечно. — Карие глаза встретились с зелеными, однако по их выражению трудно было что-либо понять. — Вы любите море?
— Очень! — искренне ответила Зои. — Хотя у меня нет опыта в морских путешествиях.
― «Хестия» управляется мотором и может вместить экипаж из восьми человек, — сухо продолжал Алексис.
— Нас будет только трое? — спросила София, и ее улыбка тотчас погасла: брат отрицательно покачал головой.
— Нет, конечно. Там будут и другие пассажиры. Мы займем только три каюты.
— Как интересно! Я никогда не плавала на яхте! — произнесла с восторгом Зои.
— Круиз вокруг островов — звучит заманчиво, хотя она, в качестве оплачиваемой компаньонки, вряд ли будет соответствовать уровню приглашенных гостей. Но это препятствие Зои надеялась преодолеть уже на яхте, исходя из обстановки. Сейчас важно то, что она едет с ними!
Тиропитта[3], подаваемый на десерт, выглядел как мечта и был одним из любимых греческих блюд Зои. Крошечные чашечки густого и крепкого кофе завершали трапезу. Алексис и София пили кофе с большим количеством сахара. Зои пришлось в течение нескольких дней убеждать слуг, что она предпочитает скето — кофе без сахара, — и теперь ей подавали именно такой.
Артемиса, добродушная домоправительница семьи Теодору, подшучивала над Зои, говоря, что ей нужно нарастить побольше мяса, чтобы стать более привлекательной для мужчин, которые предпочитают округлые формы. И кажется, пожилая женщина неусыпно хлопотала о прибавке дополнительных фунтов к весу Зои.
У греков трапеза — длительный процесс. По крайней мере в доме Алексиса Теодору этой традиции свято придерживались. В этот вечер температура была подходящей, чтобы обедать на террасе, и Зои радовалась этому несказанно: трапезничать под звездами было истинным наслаждением для нее, выросшей в замкнутой атмосфере английского быта и редко позволявшей себе такую свободу.
Пошел одиннадцатый час, когда они встали наконец из-за стола. Алексис сразу же удалился к себе, пожелав всем спокойной ночи.
События прошедшего дня, двойное потрясение, пережитое Зои, не давали ей заснуть. Она легла около полуночи, но долго ворочалась в постели, обдумывая свое положение. Ей был назначен испытательный срок. Один промах — и Алексис может аннулировать соглашение. Он и так сделал большое одолжение, позволив ей остаться. Зои не хотела, чтобы он пожалел об этом. В то же время у нее не было намерения раболепствовать. Не в силах уснуть, она снова встала, надела брюки и легкий свитер. Лучше выйти на свежий воздух и прогуляться, чем ожидать сна, который не приходит.
Луна была полной и озаряла все вокруг волшебным светом. Зои вышла через дверь, ведущую на террасу. В воздухе стоял густой аромат, в котором преобладал запах эвкалипта. Было прохладно по сравнению с дневной температурой. Зои пошла вдоль бассейна по дорожке между клумбами с кустами гибискуса. В дальнем конце сада виднелась круглая беседка из белого камня, подпираемая статуями античных богов. Ее шаг замедлился, когда она увидела там фигуру сидящего человека. Алексис уже услышал ее шаги и смотрел в ее направлении — не было смысла пытаться спрятаться в кустах. Зои медленно пошла к нему.
— Извините, — сказала она, — я не хотела беспокоить вас. Просто не могла уснуть и подумала, что прогулка окажется полезной.
— Ничего, — ответил он. — Погуляем вместе.
Худшего и не придумаешь! Алексис Теодору смущал ее, его мускулистая фигура вызывала какую-то внутреннюю дрожь во всем ее теле. Зои не могла придумать объяснение такому своему состоянию.
Пока они шли по дорожке, посыпанной гравием, через заросший сад, он хранил молчание. В своих домашних тапочках она едва доставала ему до подбородка. Ширина его плеч заставляла ее особенно остро чувствовать свою хрупкость. Оранжевое зарево над центром Афин освещало небо, скрывая звезды.
— Я должна поблагодарить вас, что вы позволили мне остаться, — проговорила она на одном дыхании. — Это не будет слишком настырно с моей стороны, если я спрошу, что повлияло на перемену вашего настроения?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});