Читать интересную книгу "Шайтан Иван 3 - Эдуард Тен"

офицеров, кто остался, унтеров и фельдфебелей.

— Слушаюсь,

Самое страшное в армии это демократия, которая подразумевает свободу выбора. Следующий этап бардак и анархия. Собрались подпоручик, прапорщик, два фельдфебеля, семь унтеров. Подпрапорщик артиллерист и старший ферверкер, два казачьих сотника с вахмистрами. Смотрю на них тяжёлым взглядом, неожиданно гаркнул.

— Смирно!

Моя команда прозвучала так грозно, что даже Бирюк с Асланом вытянулись в струну.

— Вы что, мать вашу, позорить меня вздумали, перед этой бандой отморозков. На меня смотреть. Как самый умный, принимаю командование на себя. Вбейте себе в мозг, пластуны не сдаются. А вы теперь с нами, следовательно, о сдаче нет речи. Слушай мой приказ; подпоручик организуйте оборону углом в ту сторону, с возможностью быстрой переброски солдат по необходимости. Вы сотники стоите на левом фланге в пешем строю, при необходимости нанесёте удар, конно, когда я скажу. Пластуны на правом фланге будут маневрировать в зависимости от обстановки. Выставить караулы и быть готовыми к отражению удара. Навести порядок в лагере, горцев вынести перед позицией и уложить в ряд, аккуратно. Наших похоронить в братской могиле. Вопросы?

— А что с погибшими офицерами делать?

— Похороните в отдельной могиле. Все выполнять.

В лагере поднялась суета, всё активно задвигалось, слышны команды, матюки, не с целью обидеть, а смазать трудные участки, интонация другая. В армии так, если личный состав не знает, что делать, он теряется в пространстве. Но при получении четкого приказа и сроков исполнения. Жизнь обретает смысл и направление движения.

Вечером командиры доложились о проделанной работе. В бою погибли подполковник Гапнер, командиры обеих рот, подпоручик и прапорщик, три унтера и восемьдесят девять нижних чинов, у артиллеристов командир батареи двое из орудийной обслуги. Казаки потеряли семерых, у нас только раненые.

Горцы потеряли сто двенадцать человек, сколько раненых неизвестно.

Проверял линию обороны. У пушки правого фланга суетились артиллеристы с подпрапорщиком во главе.

— Вы еще не закончили, подпрапорщик?

— Никак нет, всё готово. В обслуге не хватало двоих, выделили из солдат, обучаю.

— Это правильно. Как зовут вас, подпрапорщик?

— Виктор, Губанов, господин сотник.

— Хорошее имя. Завтра очень много будет зависеть от тебя, Виктор. От твоей меткости и быстроты.

— Я не подведу, господин сотник.

— Надеюсь на тебя.

Обхожу дальше. Зацепил ухом разговор солдат у костра. Семь человек, видно с одного котла питаются. Встал в тени обозной фуры.

— А правда, что сотник с чертом водится — спросил молодой солдат.

— Тьфу ты, дурень, на ночь глядя нечистого поминаешь.

Все закрестились.

— Ты, где, Васька, этой дурости наслушался.

— Так, казаки меж собой говорили, а я услышал. Сказали, что горцы сотника Шайтан Иваном кличут и он их столько перерезал, без счёта.

— Когда в атаку пошли, я рядом с ним был. Ох, лют сотник, как давай резать, а глаза звериные, смотреть страшно. Не знаю скольких он поубивал. А пластуны его, кинулись, словно волки и рычат по-звериному.

Высказался пожилой солдат.

— Ладно, будя вам наговаривать страшилки всякие. Я вот, что скажу, с таким командиром и помереть не страшно. Не знаю как вы, а я, в плен не дамся. Видал, как нехристи измываются на пленными. Лучше уж в бою смерть принять, достойно, чем бараном трясущимся. А мы, с таким командиром, накрошим их немало, не дадут нам горцы спуску апосля такого.

Глава 4

Ночь прошла спокойно. Видимо горцы приходили в себя после утреннего боя. Дальше должны прибыть переговорщики и запугивать нас всеми карами небесными. Потом следует предложение чего-либо, дающее шанс на спасение.

События развивались по сценарию. Только я успел перевязать раненых, как появился Эркен.

— Командир, переговорщики, пять человек.

— Поехали, поговорим.

На переговоры поехал я, Савва, Эркен, Бирюк и два сотника. Встретились с переговорщиками и молча смотрим друг на друга.

Двое, из пяти, одеты в дорогие одежды, богато украшенное оружие. Солидные мужики.

— Уважаемый, Умар-бек, приветствует вас. Он не хочет вашей смерти и предлагает вам сдать оружие, лошадей и вас отпустят с миром. Никто не тронет и не причинят зла.

Мне стало смешно и рот непроизвольно растянулся в улыбке. Сейчас я тебе вставлю.

Уа-алейкум ас-салям ва-рахмату-Лляхи ва-баракяту. (И вам милость Аллаха и его Благо славление).

Сцена не ждали. Насладился превосходной игрой горцев. Их лица передали всю гамму чувств, которые они пережили. Трое автоматически ответили на мой полупоклон.

— Передай уважаемому, Умар беку, я очень тронут его предложением, но он, наверное, не знает с кем, имеет дело. Пластуны не сдаются, а другие воины моего отряда не будут позорить честь русского оружия. Я бы постыдился делать такое предложение Умар-беку.

— Кто ты — спросил Умар-бек на вполне сносном русском.

— Я, сотник Иванов, командир пластунской сотни. Некоторые называют меня Шайтан Иван.

— Я слышал про тебя сотник.- усмехнулся Умар-бек.

— Ты слышал, а теперь увидишь и почувствуешь, кто такой Шайтан Иван — жестко смотрю ему в глаза. Он выдержал мой взгляд, глаз не отвел.

— Прощай Умар-бек, я все сказал. — Стал разворачивать Серко.

— Постой, мы можем забрать павших? — окликнул меня переводчик.

— Зачем?

— Мы хотим похоронить их.- ответил удивлённо он.

— Потом, после боя, всех разом заберёте. Зачем зря туда-сюда ездить.- мои чуть не подавились сдерживая смех.

Кода мы отъехали на приличное расстояние сотник кубанцев рассмеялся.

— Лихо ты подрезал басурман. Ты что, по их нему разумеешь?

— Не по их нему, а по-арабски. Ответил на приветствие.

— Молодца, сотник. Умыл нехристей. Туда-сюда, ха-ха-ха, голова. Щас попрут.

— Сотник, ты отправил гонцов?

— Да, троих, под утро. Вроде прошли тихо. Думаю дойдут.

Ну, дай-то Бог.- перекрестились.

Через час караульные подняли тревогу. Волна всадников набирала разбег, разделяясь на два рукава. Одна наступала прямо, другая загибаясь на левый фланг. Кричу,

— Артиллерия бей картечь, на усмотрение.

Лава быстро приближается. Стреляет первое орудие, следом второе. Удачные попадания, два куска вырвало из передней шеренги. Вот залп моей полусотни, десятка четыре лошадей падают кувыркаясь, слышно лошадиное ржание и крики всадников. Стою среди солдат.

— Братцы, бей по лошадям. — стараюсь перекричать шум свалки.

— Бей. — раздаётся залп. Мои стреляют быстро и точно. По правому флангу образовалась куча заметно больше и она росла на глазах. Раздаётся ещё два орудийных выстрела, в упор.

Всё, горцы не выдержали и повернули. Казаки атаковали прорвавшуюся сотню и началась конная