Читать интересную книгу Приключения барона Седрика Готара, хозяина частного детективного бюро «Тапир» - Владимир Чекмарев

Я открыл решетчатую дверцу фургона, и вдруг сзади раздались осторожные шаги, я обернулся, плавно доставая свой любимый «Гном 11», но, увидев блеснувшую в руке коренастого монаха бляху «Багряной палаты», передумал махать перед ним оружием. А совсем меня выбила из колеи будто бы материализовавшаяся из ничего стройная фигурка в комбинезоне ВЗ спецназа. Алине, показала мне язык и отошла к стене, держа на изготовку короткий штурмовой автомат, бдительно обводя глазами окна верхних этажей, там вряд ли мог кто-то быть, ибо квартал был складским, но Устав есть устав. Монах, оказавшийся сотрудником Второго сектора Багряной палаты в чине Старшего схимника второго ранга (что соответствовало армейскому майору, но отнюдь не по власти), сразу приступил к делу.

— Ну, вот что, Егерь, ты залез немного не в свои дела, но твоей вины тут нет, и ты даже нам немного помог. Отдай нам ошейник, нужную тебе бумажку из него мы тебе же и вернем, а потом ты оденешь ошейник назад, разбудишь собачку и она вернется к хозяину. Что ты, кстати хотел, делать с ошейником?

Я несколько смущенно доложил, что хотел подменить вексель, на «Добросовестное заявление о преступлении» и вернуть владельцу ошейник вместе с Быком. Со стороны Алине донеслись звуки сдержанного хохота, она прижалась к стене и тряслась от дикого приступа смеха. Даже на суровом лице брата-схимника появилось нечто вроде улыбки. Он сделал Алине какой-то только ей понятный жест и девушка, чудесным образом переродившаяся из бедной служанки в бойца спецназа Багряной палаты, утирая слезы, выступившие от смеха, подошла ко мне и протянула какой-то документ. Это было такое же «Добросовестное заявление о преступлении»… Тут уже заржали все действующие лица, присутствующие возле фургона, набитого спящими собаками.

В общем все было на мази, собачке поменяли начинку ошейника, правда там было еще что-то, какие-то тонкие металлические пластинки, блестящие узором, подозрительно напоминавшем водяные знаки на Балонгских векселях, их поменяли и на такие же по виду, но я был уверен, что что-то в них стало уже не так, но это уже были сугубо Конторские дела, совсем не интересующие частного детектива. Главное мне отдали мой вексель, а остальное было чепуха. Собачку вытащили на середину Змеиного переулка, и, проведя необходимые действия, оставили там просыпаться, что и произошло ровно за пять минут до появления ее хозяина со слугами. Их вел один из молодых вокзальных портеров.

Когда через несколько дней мы прощались с Алине, она призналась, что намного смешней совпадения с бумагами, ей показалось мое изображение её лже-дядюшки. Она раскусила меня в первую же минуту, и теперь мне стали понятны ее взрывы смеха по поводу любой шутки, выдаваемой переодетым и загримированным мной. И еще я узнал много интересного. Оказывается, когда Алине врезалась в меня у отеля, она увела меня из под удара отравленным стилетом. Кое-кто очень не хотел, что бы я вел свое следствие в Равене и Багряная палата прикрепила ко мне трех сотрудников, из которых я заметил только Алине, да и то потому, что она сама этого захотела.

Мой паровой дирижабль отходил через час, и надо было торопится. Поцеловав меня на прощание, Алине протянула мне маленький подарочный сверток, перевязанный ленточкой.

— Откроешь только в воздухе, — строго сказала она.

На что я щелкнул каблуками, и протянул ей такой же сверток, и смущенно добавил:

— Ты уж прости меня за платье, — на что девушка с неожиданно нежной улыбкой сказала:

— Мой милый детектив. Для скромной служанки платье, стоящее два ее месячных жалования, это очень хороший подарок, но твой я посмотрю сейчас.

В момент в распотрошенном свертке оказался футляр, в котором лежала золотая булавка-заколка, когда Алине определила с каким она секретом, она радостно взвизгнула. Эта заколка стреляла крохотными стальными иглами, с мощным паралитиком. Называлась эта игрушка «Оружие принцесс» и стоила весьма недешево.

Когда «Гордость Роны», дымя всеми шестью трубами, величаво взяла курс на Латерану, я открыл подарок Алине. Это была золотая зажигалка, с искусной гравировкой, изображающей герб Гильдии прислуги Равены и, согласно надписи, являющейся постоянным пропусков в кабачок «Форейтор» с правом бесплатной первой кружки…

Через два месяца, лицо, именующее себя Финес Тун, гордо вошло в Королевский банк Равены и предъявило дежурному фискалу документ, на котором как на Государственном векселе, нужна была его официальна пометка. Вместо этого, патруль коронной полиции вежливо, но жестко препроводил явившегося с повинной гражданина в городскую тюрьму.

Еще через четыре месяца в Балонге разгорелся международный скандал с участием фальшивых Балонгских векселей, Снольдерской разведки и ряда криминальных структур.

А еще через месяц в тюрьме для мелких жуликов повесился на порванной простыне некий Финес Тун, осужденный за мелкое мошенничество, но как явившийся с повинной, вместо каторги на островах отбывавший срок в более комфортабельных условиях.

Ну, а в Календы Северуса была пышно отмечена Свадьба Ненаследной Маркизы Номады Фолтейн-Кирикейн с Кавалером и Кадет-лейтенантом военно-финансовой службы в отставке Сегедом Морси. Это был еще один мой школьный приятель из ботаников, который умудрился на именинах у Фолти задремать пьяным в малой гостиной, и, проснувшись, увидеть свою голову и часть туловища комфортно расположившихся на пухлых коленях маркизы. Несчастный кавалер было дернулся, но в гостиную уже вливался верещащий и сюсюкающий поток тетушек, матушек, кормилиц, домашних хомячков, и прочих чад и домочадцев. Что касается совместимости пары, то по уму они совпадали, вернее по его полному отсутствию, а по физическим параметрам не совсем… У нас на гимназических маскарадах, в старших классах, было любимое занятие наряжать Морси, ребенком.

Стилет невесты

Меня зовут барон Седрик Готар, я хозяин частного Детективного бюро «Тапир» и здесь я для того что бы отдыхать и ловить рыбу. Такую фразу я был вынужден повторять по десять раз на дню, ибо в патриархальном местечке зовущимся город Порутц, что в Каталунских лесах, при разговоре необходимо было именоваться полным величанием. Я забрался в эту глушь, что бы отдохнуть от столичной суеты.

Добирался я сюда паровым дирижаблем, аж восемь часов, и когда мы величаво плыли между облаков над величавым, то даже с высоты двух лиг над Ителем, я видел как скоростные суда на подводных крыльях, легко обгоняли, наш не самый медленный воздушный лайнер. Когда Лары ушли на Нереиду, они оставили жителям Талара «подарок»… любые двигатели внутреннего сгорания, успешно работали, но только не выше 20 уардов от земли. И не важно, на горе вы были или в пропасти, выше двадцати уардов от точки под вашими ногами, не один движок, будь он на бензине, спирте или солярке, не работал. Это была данность и обойти ее пока, не получалось ни у кого. И объяснений этому не было. Поэтому и развивался скоростной наземный, речной и морской транспорт, и иное судно на подводных крыльях, могло дать фору паровому дирижаблю. Правдо были слухи, что в Снольдере разработали некие чудо таблетки из угольной пыли, дающие невообразимый выход тепла и многокамерные паровые двигатели, и что там уже есть воздушные крейсера с очень приличной скоростью, но это все было из разряда слухов.

Я честно пытался отдыхать, но местные жители прознав от меня же, что я частный детектива, замучили меня узкоспециальными вопросами, а после того как я по дури, помог фру Маргарите, тетушке хозяйки таверны, найти украденные у нее, два элитных розовых куста, все местное население посчитало своим долгом, каждый день подыскивать мне работу. Розы я кстати нашел чисто дедуктивным методом. Выяснил кто в последние три дня интересовался цветами, оказалось что на ближнем хуторе свадьба и племянник невесты, согласно обычая посадил у ее крыльца два розовых куста. Сорванцу надрали уши и задницу и все кончилось мирно. Тетушка расчувствовавшись, и подарила розы счастливым молодоженам, а меня пригласили на свадьбу посаженым отцом и как я подозреваю, в качестве свадебного генерала. Жених оказался одним из окрестных баронетов и свадьба произошла аж в баронском замке, представлявшем из себя довольно приличный двухэтажный особняк. Папаша жениха оказался по совместительству здешним бургомистром и гости представляли из себя сливки местного общества. Отец невесты, впрочем был отставником артиллеристом с выслуженным на войне дворянством. Один из гостей, худой мрачный лаур, бросился мне в глаза, именно своей мрачностью, звали его Мастер Барр и был он местным главным мытарем. Я сразу о нем забыл, ибо местное женское общество оказалось вполне годным к строевой и я увлекся одной милой лауреттой, которая тая от моих столичных знаков внимания, не преминула намекнуть, что ее старый муж, ныне в отъезде… Короче, мы пошли искать, где бы обсудить нынешнюю политическую обстановку на Таларе и забрели в библиотечный салон, где как на зло торчал господин Мытарь. Я извинился за то что мы нарушили его покой, но он не отреагировал, да и как было реагировать человеку, в груди которого торчал стилет. Моя подружка завизжала и бросилась вон, а какое то время спустя салон стал наполняться публикой. Барон подошел к трупу несчастного Мытаря и вглядевшись в стилет побледнел, я подошел к Барону и вопросительно на него посмотрел. Он опомнился и громко прошептал: