Читать интересную книгу История России с древнейших времен. Том 26 - Сергей Соловьев

Сенат должен был напоминать Мануфактур-коллегии указ Петра Великого 1724 года о донесении в Сенат по два раза в год, приходят ли фабрики и мануфактуры в совершенство и какое производство где и когда размножено. Берг-коллегии было подтверждено указом, чтоб она употребила всевозможное старание о заведении и размножении в России стальных и железных фабрик и сравнять их произведения с произведениями штейерских фабрик, ибо екатеринбургская сталь, из которой делаются ружья, уступает штейерской, а делаемые на демидовских заводах косы хуже немецких и расходу на них мало. Вице-президент Мануфактур-коллегии Сукин донес, что в этой коллегии не только по многим сенатским указам исполнения не сделано, но и по именному указу о мануфактурах и купечестве по собранным известиям еще сочиняется выписка; а президент Мануфактур-коллегии известный Волков объявил, что коллегия без его советов продолжает раздавать привилегии на заведение новых фабрик, и требовал, чтоб не для его персоны, но из уважения к указу и для службы ее императорского величества коллегия поступала не так решительно, а спрашивала его согласия. Сенат приказал потребовать ответа у коллегии. Дело шло о позволении кн. Долгорукову завести хрустальную фабрику, и коллегия отвечала, что хотя рассуждение об этом в ней и происходило, однако решительного определения подписано не было и позволения кн. Долгорукову не дано.

Новый вице-президент конторы Главного магистрата кн. Мещерский донес, что по вступлении его в присутствие он нашел, что контора: 1) не имеет у себя настольного реестра нерешенным делам; 2) реестра законам, которыми должен руководствоваться Главный магистрат; 3) списка колодникам; 4) по должности регистратора и архивариуса ничего нет к исполнению; 5) настольного реестра денежной казне нет; 6) протоколы не переплетены; 7) нет ведомости, сколько купечества находится в ведении конторы и на какую сумму простираются положенные на него оклады; 8) архив представляет комнату, где по полу валяются дела в кульках и связках; 9) денежная казна охраняется только тем одним, что сундуки стоят в Судейской палате; 10) команда солдатская как для охранения денежной казны, так и колодников такая, что до 20 человек колодников распустила, а теперь подают донесения о побеге колодников, которые бежали еще в прошлом году; 11) секретарь Таушев от старости исполнять должность не может, а секретарь Петров по нерасторопности у таких дел, которые требуют скорого решения по вексельному праву, быть не способен. 25 человек купцов подали в Сенат жалобу на Коммерц-коллегию, что она не определяет купца Сушенкова браковщиком пеньки и льна; Коммерц-коллегия в ответ просила дать ей сатисфакцию за ложное на нее челобитье, потому что Сушенков не определен по неимению места, и так уже трое браковщиков лишних. Приказали: Сушенкову объявить, что нет места и потому его определить нельзя, а когда будет место, то просить ему в Коммерц-коллегии.

1764 год был замечателен в истории русской внешней торговли появлением первого русского корабля на Средиземном море, ибо до сих пор далее Кадикса ни один русский корабль – ни военный, ни торговый – не бывал. Образовалась компания тульского купца Владимирова с другими тульскими же купцами для непосредственного торга с Италиею чрез Средиземное море. Императрица на свое иждивение построила для компании фрегат о 36 пушках. Фрегат этот, названный «Надежда благополучия», отправился нагруженный русскими товарами (железом, юфтью, парусными полотнами, табаком, икрою, воском и канатами) из Кронштадта 11 августа в Ливорно под командою капитана Плещеева. Фактором компании в Ливорно был казанский купец Пономарев, который прислал в Петербург известие, что 20 ноября фрегат прибыл в Ливорно благополучно и 24 ноября, в Екатеринин день, происходила в греческой ливорнской церкви торжественная служба на русском языке, служил иеромонах с фрегата, служил в богатом облачении, присланном императрицею в греческую церковь.

Коммерц-коллегии дан был именной указ: для пользы купечества ввесть здесь в употребление печатные листочки о ценах товаров, называемые прейскуранты, на потребные же к сему расходы принять оной коллегии от Кабинета нашего 200 рублей. Постановление издано как новое, не знали, что повторяют предписание Петра Великого. Императрица для пользы купечества велела разослать безденежно во все гильдии купеческие напечатанную на русском языке книгу «Описание торгу амстердамского». Новая Комиссия о коммерции вспомнила указ Петра Великого и приняла тоже за самонужнейшее и полезнейшее дело, чтоб русским молодым купеческим детям путешествовать по славным своею торговлею государствам и городам, и если б кто пожелал сына своего посадить в чужих краях в контору купеческую на несколько лет для обучения теории и практике, то не только этого не запрещать, но почитать за похвальное и полезное отечеству дело.

Но прежде чем посылать детей своих учиться в заграничные конторы, астраханские купцы чрез магистрат свой подали в Сенат просьбу позволить им держать у себя покупных людей с платежом подушных, ибо по неимению поблизости уездов без своих покупных людей всех своих промыслов лишиться могут. Сенат приказал: старых держать, а новых не покупать (кроме крещеных калмыков), а астраханскому губернатору велеть рассмотреть, надобно ли на будущее время дать им позволение покупать у помещиков людей для употребления их в матросы, и при своем мнении в Сенат приложить ведомость, сколько до сих пор тамошним купечеством заведено мореходных судов и сколько требуется на них матросов. Тогда же позволено было купцу Федорову удержать троих людей, купленных им для обучения матросскому ремеслу, но подтверждено, чтоб он мореходное судно непременно построил, а иначе велено будет ему продать этих людей тем, кому можно их держать.

Так продолжал тяготеть над русскою землею исконный ее недостаток, недостаток в людях, в рабочих руках, невозможность добыть вольнонаемного работника. Надобно было содержать землею военного человека и надобно было прикрепить к этой земле работника; надобно было завести фабрику – надобно было приписать к ней крестьян; надобно было поощрить мореплавание, постройку мореходных судов – надобно было дать крепостного матроса, вольного рабочего не было, и не было ему нужды идти в трудную и непривычную работу.

Но где историк видит рабство, там и без свидетельств должен предполагать бегство и возмущение. Пришла ведомость, что в 1763 году из уездов Ржевы Пустой и Заволочья бежало за рубеж 84 человека помещичьих крестьян и людей; зато добровольно явилось из Польши беглых 500 человек. Этих выходцев нужно было двигать дальше на восток, потому что в прежних местах их жительства места не было: в псковских дворцовых волостях не только не нашлось пустых земель, но сами крестьяне нанимали пахотную землю и сенокосы у псковских козаков, у помещиков и монастырей дорогою ценою. Несмотря на сильные меры, принятые русским правительством для возвращения беглых из польских владений, в конце года воеводская канцелярия Ржевы Пустой и Заволочья донесла, что чрез форпосты лесами выходят из Польши воры, разбойники и беглые солдаты, разбивают помещиков и крестьян, крадут пожитки, скот и, подговаривая, проводят в Польшу беглых; в нынешнем году, писала канцелярия, особенно много людей оказалось в бегах и воровстве; в Польше беглым и разбойникам главное пристанище в Полоцком и Невельском поветах, в имениях князя Радзивилла. Города Невля, принадлежащего Радзивиллу, губернатор Бобятинский под видом услуги русскому правительству заберет в Польше русских беглецов семей по одной и по две, привезет на границу и требует за них по 30 и 20 рублей, а без того не отдает; отдаст одну семью, а вместо того примет 10 или 20 беглых русских семей. Тот же Бобятинский присылает в русские угодья крестьян своих, насильственно рубит и увозит строевой лес.

Мы видели, что еще при Петре Великом была попытка закрепостить половников на севере, но не удалась, теперь эта попытка опять повторяется, и также неудачно. Первый департамент Сената определил, что свободный переход половников из черносошных крестьян от владельца к владельцу не полезен, надобно его запретить, оставить их жить на тех местах, где кто до сих пор поселился, и уравнять их с государственными черносошными крестьянами, а у купцов, если они купили земли вопреки указам, кроме жалованных и написанных по писцовым книгам, отобрать в казну. Но в общем собрании все сенаторы объявили, что из черносошных крестьян выходят в половничество совершенно бедные, неудовольствия от этого до сих пор никакого не было, надобно только наблюдать, чтоб крестьяне жили в половниках по доброй их воле; однако сенаторы первого департамента кн. Яков Шаховской и Адам Олсуфьев остались при своем мнении.

Императрица узнала, что крестьяне терпят притеснения от проходящих войск, принуждаются к бесполезным работам. Следствием была следующая записка к вице-президенту Военной коллегии графу Чернышеву: «Прикажите наикрепчайшим образом исследовать по приложенному при сем письму, и если найдется, что оно так, как здесь написано, то не забудьте образец сделать для дисциплины и чтоб наши перестали наших грабить; и какая нужда теперь может быть, чтоб чрез болота делать мосты: ныне и петербургские болота засохли».