– Люди-леопарды, эти убийцы в пятнистых шкурах. Вы призвали их к ответу. Как вам удалось это?
– Без комментариев. Здесь все гораздо серьезнее и глубже, чем показывают наши журналисты. «Леопарды» – не убийцы и не маньяки. Их обряды – это чуждые нашей культуре традиции, которые кто-то использует с выгодой для себя. Слишком много отрицательного подарили белые чернокожим братьям. Они пробудили в некоторых черные стороны души, такие как страсть, амбиции, жажда власти и денег. Раньше они не знали этого. Поймите, для нас каннибал – маньяк-людоед, любитель человечины. У них человеческое мясо – не еда, они не едят себе подобных пачками. Изредка людей приносят в жертву, редко, избранных. Это ритуальная трапеза. Вам ничего не напоминает? Причастие, тело Иисуса? Они лучше и честнее нас!
Ничего себе, что же там происходило? Опять «леопарды», какие-то загадки, приключения. Пожалуй, его рассуждения о каннибалах нежизненны, пожиратель человечины – он и есть маньяк, даже если это происходит в ритуальных целях. Тогда и Джек-потрошитель когда-то терзал англичан исключительно с точки зрения приобщения к потустороннему.
В тот день я с трудом отучился, забыл о вечерних развлечениях, проигнорировал звонки от трех девиц – мне не терпелось найти все связанное с этими «леопардами». Придя домой и перечитав еще раз свою подборку, я обнаружил, что, во-первых, кончаются сигареты, а во-вторых, дико хочется есть. Пришлось натянуть куртку и отправиться в ближайший супермаркет. Идти было далековато, закурив последнюю сигарету, я решил пройти через парк. Конечно, ночью рядом с негритянским районом спокойно не бывает. Я не расист, я разделяю людей не по национальности, а по человечности. Но эти ребята пару раз доставляли мне хлопот.
Я шел себе, сохраняя бдительность и поглядывая на усыпанное звездами небо, когда, засмотревшись на красоты, чуть не сбил велосипедиста. Быстро среагировав, я успел вовремя отскочить в заросли кустов, правда, споткнулся обо что-то и еле удержался на ногах. Раздвинув ветки и всмотревшись в темноту, я почуял, что ноги мои становятся ватными, а желудок сжимается в комок: там лежал мертвый чернокожий человек! Более того, он был настолько изуродован и окровавлен, будто стал жертвой взбесившегося мясника или дикого зверя. Что-то знакомое показалось мне в мертвеце, я взял себя в руки и посветил мобильным телефоном. Черт возьми, это был тот самый тип, что приходил днем в университет к Гарри Фальку, – Сагиб! Полный абсурд, так не бывает! Двадцать первый век, Нью-Йорк – и растерзанный в клочья труп какого-то упитанного негра в городском парке… Начав соображать, первое, что я понял, – надо поскорее убираться отсюда, иначе оставшуюся часть ночи я проведу в полицейском участке. Пожалуй, стоит позвонить из автомата в полицию и анонимно сообщить о трупе.
И скорее домой, не мои это дела, надо задавить любопытство на корню, иначе влипну в какую-нибудь историю! Не зря я испытывал отвращение к африканской культуре!
Самое удивительное, что у меня и сомнений не возникло по поводу того, как именно погиб этот несчастный. Слишком хорошо я помнил все услышанное у дверей аудитории Фалька и то немногое, что успел вычитать, пытаясь потешить собственное любопытство. Здесь не надо быть специалистом, чтобы прийти к выводу, что такие увечья человеку может нанести лишь хищник, наделенный мощными когтистыми лапами и клыками. Господи, неужели существуют люди-оборотни? Вдруг в темноте мне послышались мягкие шаги и урчанье. Похолодев от ужаса, я понесся сломя голову – и вдруг увидел пятнистую шкуру, с которой столкнулся лоб в лоб… Вот она – смерть. Я закрыл глаза, почувствовал удар и… неожиданно услышал визг! Господи, совсем нервы ни к черту. Конечно же, это был не леопард, а габаритная дамочка в шубке под искусственного леопарда, а я несся, не разбирая дороги, и врезался в нее на всех парах. Она же, бедняга, решила, что я претендую на ее честь или кошелек. Дура! Это происшествие разрядило обстановку – мне хотя бы перестали мерещиться леопарды в городском парке.
Выбравшись из парка и сообщив в полицию писклявым голосом о трупе с автомата на Кингс-авеню в лучших традициях детективного жанра, я почувствовал у себя пугающие симптомы опасного состояния: жажду приключений. С детства любил влезать в таинственные истории или придумывать их самостоятельно, и вот судьба подбросила мне подарочек – просто грех не воспользоваться! Вначале я попытался подавить это предощущение хаоса, что мне почти удалось, и, купив сигареты, отправился домой. В парке уже выли полицейские сирены, царила суета и бормотали рации. Я сделал крюк, пытаясь утихомирить чехарду мыслей, и не заметил, как оказался дома. Может, позвонить Фальку? И что ему сказать: мистер Фальк, я в парке видел труп того человека, что приходил сегодня в университет? Нет уж, пусть сами разбираются, а я буду готовиться к экзаменам и прожигать оставшееся от них свободное время в свое удовольствие. Мы в субботу с ребятами собирались зажигать в «Революшн» до самого утра.
Сев у компьютера, я отключился, погрязнув в дебрях африканских записей, как внезапно почувствовал, что меня несильно чем-то ударили в спину. Я подскочил и онемел от удивления: посреди комнаты, обрызгав кровью ковер лежала курица без головы. Она смотрелась отвратительно. Почему-то эта курица напугала меня больше, чем увиденное в парке: ноги подкосились, и я сел прямо на пол. Может, шутка? Хахаль Лавинии, той девчонки, из-за которой я вляпался в курс африканской цивилизации, решил поиздеваться надо мной? Подобные объяснения не успокаивали, ведь я, хоть и был двоечником, но кое-что о вуду читывал, а также умел складывать дважды два. Дохлые куры, кровища, куклы восковые с иголками – у меня уже начинало ныть в боку. Так и представлялось, как кто-то с остервенением вонзает иглу в мою миниатюрную восковую копию вуду. Это я знаю… Взять, к примеру, «Сердце Ангела» с Микки Рурком – не хотел бы оказаться на его месте, мои нервы этого не выдержат. Уходя из дома, не надо оставлять открытым окно во избежание недоразумений.
В панике я нашел телефонную книгу, отыскал там номер Фалька и позвонил ему. Сразу полегчало. Профессор оказался дома и явно не спал, но, судя по его недовольному голосу, я отвлек человека от работы.
– Мистер Фальк, вас беспокоит Брукс, студент. Я должен вам кое-что сказать.
– Вы хотите перенести зачет? Без проблем, только зачем ради этого звонить по ночам?
– Нет! Профессор, мне надо увидеть вас. Это срочно. Я слышал кое-что из вашего разговора… Сагиб мертв…
– А… мой адрес в телефонной книге. Жду вас, – и он повесил трубку.
Мне бы такую выдержку. Я бы на его месте задал с десяток глупейших вопросов.
Профессор Фальк в гневе
На вершине Килиманджаро, что стоит в Танзании, находятся останки леопарда, погребенного во льдах. Что он там искал?! Что привело осторожное животное на такую высоту? Или на этот раз леопарда подвел слепой инстинкт? Инстинкт самосохранения, древний, как сам мир. Может быть, он просто заблудился, потерял верное направление, пошел не той дорогой, а обратно вернуться не сумел или не успел? Отказали звериные силы, устал, замерз в далеких снегах Килиманджаро. Что заставило дикого зверя покинуть обжитые места и начать свой путь, чтобы завершить его так печально?
«Слишком много вопросов», – заметит один. «Как сама жизнь!» – ответит другой. А некто удивится: «Подумаешь, какая-то кошка отморозила себе лапы! Так стоит ли это того, чтобы над ним ломать голову?!»
Притча
Гарри Фальк, оказывается, жил недалеко от меня. Слава богу, в такое время поймать такси не составляло труда: охота к пешим прогулкам на сегодня у меня отпала полностью. Богатый район, высотка, двадцатый этаж, табличка с фамилией, вежливая консьержка – и вот я у дверей Фалька.
– Заходи. Ты один?
Я кивнул в ответ и переступил через порог. Вот это квартира! Африканские божки, оружие, ковры, львиная шкура у камина. У меня разбежались глаза, так что я чуть не споткнулся о здоровый кувшин, снова вызвав недовольство профессора, который обозвал меня неуклюжим увальнем. Оказывается, этот невзрачный глиняный гигант, которого я ни за что не притащил бы в дом, – герой археологических раскопок сезона 2000 года, ему около миллиона лет и он любимец профессора.
– Рассказывай, – велел Фальк, разливая кофе по маленьким чашечкам.
Вначале сбиваясь от волнения, а затем все уверенней, я описал, как нашел в парке Сагиба, почему догадался про «леопардов» и как испугался тетки-оборотня в шубе. Впрочем, про дамочку можно было и не упоминать – и так уже в глазах Фалька я выглядел форменным болваном.
Он задал несколько уточняющих вопросов, выругался на непонятном мне языке и грохнул по столу кулаком.
– Профессор… Это еще не все… Я… Вернувшись домой, я получил вот это, – сказал я и вытащил из сумки упакованный подарочек – куриный трупик.