— Нет, вы тут не виноваты, просто вы такая… такая солнечная! — вдруг выпалил он и, смутившись, пробормотал: — Всё, в общем, в порядке.
— Точно? — улыбнулась она. — А то я в пансионат еду, там врач есть…
— Пансионат «Вторая жизнь»?
— Точно! А вы…
— А я тоже туда иду!
— Серьёзно?
— Ага!
— Ну так садитесь тогда, подвезу! А то опять задумаетесь…
Они вместе рассмеялись.
— А это кидайте в багажник! — девушка указала на валявшуюся в траве сумку, существование которой уже напрочь вылетело у Морозова из головы.
— Спасибо! — с чувством сказал он. — А то бы я точно её тут забыл!
— Ну, вы даёте!
— Меня Женя зовут, — когда они уже сели в машину, представился он. — Морозов. — «На фига я фамилию сказал? ещё бы отчество назвал, дурак!..»
— А я Надя Солнечная, — серьёзным тоном проговорила она, заводя двигатель. — Мороз и солнце — день чудесный! — и тут же, в ответ на его кислую улыбку, прыснула: — Да Белкина я! Надя Белкина.
Глава 2
Неожиданные повороты
Осенью прошлого годаПосле того, как Илья Десятов чуть было ни присел на пару лет за свои художества в Центре Генотерапии, нанятый главврачом «Второй жизни» Кафтырёвым адвокат, добившись для своего подзащитного полного оправдания, сразу же, прямо из зала суда, привёз его прямо в пансионат.
У входа их уже ждала высокая, ладная брюнетка в элегантной кожаной куртке и плотных, обтягивающих бёдра, брюках.
— Здравствуйте, Илья Валентинович. Меня зовут Лявис Анна Георгиевна, — представилась она и с улыбкой провела Десятова на территорию.
Но показное дружелюбие этой женщины нисколько его не обмануло, в ней чувствовались — в каждом движении, взгляде, фигуре — такая сила и собранность, что сразу делалось понятно: захоти Илья сейчас развернуться и выскочить вон — шагу не смог бы ступить в ту сторону. «Боец, — думал он, покорно топая рядом с брюнеткой, — за мной послали бойца!.. что здесь, чёрт возьми, происходит?..» Лявис что-то ворковала приятным низким голосом про спальные корпуса и лечебно-оздоровительный комплекс, но Илья не слушал, пытаясь уверить себя, что у него, после всех этих судов, просто сдают нервы, и надо взять себя в руки и успокоиться. Ничего страшного пока не происходит, да, он подписал согласие здесь работать, иначе адвокат не взялся бы за его дело, ну и что? Ведь не в рабство же он продался, в самом-то деле, двадцать первый век на дворе!..
— Здравствуйте, Анна Георгиевна! — поздоровалась с брюнеткой какая-то милая девушка.
— Добрый день! — на ходу откликнулась та.
Илья огляделся. Солнце уже село, и повсюду зажглись яркие и красивые фонари, приятно освещая замечательно обустроенную территорию. Жалко, сейчас ноябрь и зелёными остались только хвойные, ибо летом пансионат, наверняка, выглядит просто потрясающе: идеально чистые, изящные дорожки, цветы на клумбах, умело расставленные в тени раскидистых деревьев лавочки… Да и воздух тут, загородом, такой чистый и сладкий! Илья глубоко вдохнул, разглядывая гулявших с довольным видом гостей — даже в такое время сюда едут отдохнуть, надо же!.. Может, зря он распсиховался?..
— А это наш медицинский корпус! — объявила брюнетка и распахнула дверь: — Прошу!
Сидевшая на ресепшене девушка тоже оказалась радостной и такой приветливой, что Десятов невольно растянул губы в ответной улыбке.
Анна Георгиевна провела его по лестнице вниз. Подвал? — паранойя Ильи вновь подняла голову, отчего он вспотел и, когда они, пройдя через отдельный, отпертый Лявис отсек, попали в следующий коридор, замедлил шаг, затравленно озираясь по сторонам.
— Почти пришли! — подбодрила его конвоирша, подводя к единственной здесь неприметной двери. — Тут у нас зал, где собирается руководство, чтобы обсудить дела в спокойной обстановке.
Дверь распахнулась раньше, чем брюнетка взялась за ручку. На пороге стоял, одетый в белый халат, подтянутый человек с аккуратно постриженной бородкой.
— Здравствуй, дорогой Илья! Проходи! — он посторонился, пропуская гостя внутрь просторного помещения, и тот заметил, что дверь сюда запирается сразу на два замка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Раздевайся! — доктор указал на стоявшую в углу вешалку и, дождавшись, когда гость снимет куртку, протянул ему руку: — Я - Кафтырёв. Наконец-то мы с тобой встретились!
— День добрый, — пожав сухую жёсткую ладонь главврача пансионата, сдержанно ответил Десятов. Мало того, что он забыл имя-отчество доктора, так ещё и выглядел — в противоположность ухоженному и здоровому Кафтырёву — затрапезнее не придумаешь. Немудрено, что тот тыкает ему, словно бомжу… — Спасибо, что оказали помощь.
— Ну, что ты! — главврач сверкнул белоснежной улыбкой. — Упустить такого специалиста, — он покачал головой с идеальной причёской: — Никогда бы себе не простил!
— Благодарю, но… — Илья умолк, не зная, как бы повежливее сформулировать, что фантазия буксует, когда он пытается представить себе, на кой хрен частному пансионату (даже не санаторию!) вдруг понадобился учёный-генетик, да ещё и с подмоченной репутацией.
— Сюда! — доктор прошёл в глубь просторного помещения, освещённого настенными лампами.
На потолке тоже имелись светильники, но сейчас они не горели, окна тут вообще отсутствовали, а мебели оказался самый минимум: возле стены притулился небольшой, но на вид удобный диванчик, напротив которого стояли журнальный столик и кресло. В середине располагался большой металлический стол, стульев не было, зато в противоположном конце зала тянулась длинная скамья на металлических подпорках, с обитым дерматином сиденьем.
— Да ты присаживайся! — доктор указал на диванчик. — Чай, кофе, сок?
— Кофе, если можно, — откликнулся Десятов, занимая предложенное место.
— Конечно! — откликнулась стоявшая у дверей, словно охранник, Анна Георгиевна. — Я сейчас принесу.
На столике лежала папка с бумагами. Кафтырёв взял её и, сев в кресло, положил на колени. Взгляд его сделался неподвижным и странным, казалось, он смотрит на что-то далеко за спиной Ильи, прямо сквозь его тело, диван и стену. Десятов сразу почувствовал себя неудобно и от этого разозлился, еле сдерживаясь, чтобы не нахамить этому чёртову толстосуму, который не дал ему даже домой после суда заехать и отдохнуть, а сразу же потащил на место работы, где приставил бабу-боевика, принимает почему-то в подвале да ещё и тыкает! Что он тут себе возомнил, интересно? Что если денег в адвоката вбухал, то Илья теперь его раб, собственность?!
— Да ты не трясись, расслабься! — вдруг сказал Кафтырёв, заставив Десятова вспыхнуть и уставиться на него негодующим взглядом. — Я с тобой сразу на «ты», потому что я — Старший.
— Старший? — криво улыбнулся Илья, не понимая, зачем доктор это говорит, когда сразу видно, что они — примерно ровесники.
— Не в смысле возраста, — понимающе улыбнулся тот. — А по положению.
«По положению? — поразился Десятов. — Господи, он же просто главврач пансионата, с чего вдруг такое барство? Сумасшедший что ль? Да ещё и замшелость какая-то лютая, типа: «Старший приказал»… Что это вообще за чушь, мать твою?!»
Пока он пытался сообразить, что ответить, вернулась брюнетка с подносом и аккуратно поставила перед гостем большую, исходившую паром чашку, сахарницу и запечатанный пакетик сливок.
Десятов бросил пару кусков сахара, быстро размешал и отхлебнул дразнивший потрясающим ароматом кофе.
— Очень вкусно, спасибо!
— На здоровье, — сладким голосом ответила Анна Георгиевна.
Илья думал, она сядет рядом с ним на диванчик, но та встала возле кресла доктора.
Десятов с удовольствием отпил ещё пару глотков, раздумывая, а не перейти ли тоже на «ты», раз Кафтырёв позволяет себе так фамильярничать. «Старший» — это надо ж такое придумать, ну и бред!..
— Ты поймёшь, — словно прочитав его мысли, мягко произнёс доктор. — Немного позже. Когда закончится процедура.
— Какая ещё процедура? — сразу насторожился Десятов, отставив чашку.