class="p1">Кара выжила, но уже не была прежней. В семье начались постоянные ссоры и справедливые упреки. И все это продолжается и сейчас, но у Кржака есть еще две жены и первую он просто оставил в покое и только снабжает едой.
После того случая Кржак еще год не женился, а только тренировался и совершенствовал свои бойцовские навыки, сражаясь со всеми в селении, и даже за его пределами, назначая немалую цену в дефицитной еде любому, кто просто осмелится с ним выйти.
И тогда состоялся новый бой, только через год. Кржаку пришлось ждать, уступить место очередному соискателю счастья, которого без труда забил до смерти Тверд.
Вот тот бой был славный. Кржаку удалось разбить лицо лексу, сломать тому руку, но все равно Тверд в итоге одержал победу, правда вождь чуть дошел до своей хижины и не показывался оттуда два дня, даже не стребовав никакую награду за победу.
Кржак выжил и тогда, но более не отважился вызывать на бой лекса. Есть семья, дочка и сын. А на третий раз, об этом главе рода уже намекнули, Тверд выйдет не драться с Кржаком, а убивать его, не забыв забрать и причитающийся приз.
— Так что, и чужак может вызвать лекса на бой и стать вождем, если победит? — спросил Карик, когда Медведь рассказал правила и нормы общественного устройства у таинственного племени.
— Был один глава рода из покоренных нами вверх по течению Большой Реки. Это был сильный и рослый мужчина, который смог показать себя достойно. И вот перед схваткой было объявлено, что лексом, по правилам он стать может, если убьет в бою Тверда, но позор мужчинам которые подчиняться чужаку. Потому мы все по очереди в тот же день должны были бросать вызов чужаку-победителю, пока он не выдохнется и не проиграет бой, — отвечал Кржак.
— Ты хочешь, чтобы наш воин победил твоего лекса Тверда, но отказался стать вождем, а передал это право… Тебе? — догадался Карик.
— Да. Он ритуально програет мне. Все люди могут знать, что чужак-победитель поддался, но боги должны увидеть мою победу, точнее его проигрыш передо мной. Ведь поддаться — это струсить, а для богов трусость — это всегда проигрыш, — Кржак посмотрел на Карика. — Ты же понимаешь, Рысь, что я буду должным и оттого могу… Впрочем вначале мне нужно посмотреть на бойца. Он должен быть выше тебя, сильнее, проворнее. Есть такой? Кто тебя учил? Я вижу особые приемы, к которым не готов Тверд, я знаю его технику. Так что я дам урок, как победить лекса.
— Есть такой. Но согласится ли он, — отвечал Карик.
Глава 16
Глава 16
— Надо, Глеб, ты же всех побеждал в бою без оружия! Так от чего нынче не хочешь? — недоуменно спрашивал Рыкей.
— На кону слишком многое. Но, да, ты прав, — соглашался я.
Признаться, я праздновал труса. Карик расписал ситуацию таковой, что мне придется выходить против больших, или очень больших людей, которые бредят боями без правил. ММА Бронзового века, ити е мать! А все это мое бахвальство. Любил я на досуге подраться со своими соплеменниками.
Нет, я нынче в лучшей форме, чем был когда-либо. Не только вспомнил навыки рукопашного боя, но и отработал многие связки и приемы на местных бойцах. Но Рысей я уже знаю, кто чего стоит и в моем племени нет культа ритуальных поединков.
Есть специфика, как именно местные бьются. Главное, что техники нет почти никакой, но вот сила, несмотря на отсутствие правильно поставленного удара, присутствует у многих. А так же ловкость. Они, шельмы, быстрые бывают, не угнаться.
Тут же придется биться с большими людьми, которые имеют понятие о борьбе. Ох уж этот извечный спор между боксером и борцом, над которыми смеется самбист! А громче всех ржет с этих парней мастер спорта по стрельбе.
Я и сам не хилый, даже рослый, больше Карика на голову. В показателе роста, как и мышечной массы, со мной вообще могут только сравниваться Корн, да Никей, чуть меньше, Рыкей. Так что тот, кто будет громилой для Карика, для меня лишь противник в похожей весовой категории.
И все же очко жим-жим. Так, выйти побутькаться, готов с кем угодно. Но биться до смерти, да еще и среди враждебно настроенных зрителей⁈
— Это главная слабость племени Медведей. Не то, что они почти не используют луки, или камни, а именно то, что любой может победить лекса и стать им, — Рыкей продолжал осыпать меня и так понятными аргументами. — Они — наши враги, которые могут стать не союзниками, а племенем, которое войдет на вторых ролях в наш Союз и усилит нас.
— Не утруждайся, Рыкей, я все понимаю. Завтра же и поплывем. Но тут останется один воин, самый верный и тот, кто поклянется всем богам, и нашему всемогущему Господу, да хоть копчиком пусть клянется, но сохранит тайну, а, если что со мной случится, то передаст все сказанное Севии, — сказал я, укоряя себя за то, что так и не удосужился научить жену читать, как и не показал ей тайники.
И ведь начинали учиться чтению и письму, да постоянно урок заканчивался сексом. Не зря же есть педагогическая этика, когда с учеником ни-ни. Это же было бы невозможно преподавать, все лекции заканчивались бы эрекцией, как следствие — оргия.
Вот и приходится передавать послание на словах. А рассказать я хотел о трех своих схронах, которые сделал еще вначале контакта с аборигенами, когда постоянно думал о побеге. Там, в этих тайниках, есть соленое сало, тушенка, по килограмму сахара и соли, сменная одежда и обувь, ножи, немного патронов к пистолету.
— А может его, этого лекса Медведей, Тверда, застрелить и дело с концами? — спросил я.
Взял, прицелился из Калашникова, или из Сайги, да и все. Был пацан и нет пацана! Сам понимаю, что вновь трусливая идея. Придется биться и вот тут, когда решение все же принято, нужно отринуть все страхи и-таки готовиться и психологически, и физически.
— Спим, завтра едем. Нужно биться! Победа будет за мной! Но… С вас, нет со всего Союза племен, отдать десятую часть урожая на церковь, жрецу! — выдал я условие.
— Ты опять? — со снисходительной улыбкой, покачал головой Рыкей.
Ну да, уже не в первый раз требую, чтобы десятую часть от всей