– Вряд ли нам что-то грозит. Мы почти миновали опасную зону… – Я говорил, желая успокоить молодых людей. Мне не хотелось путешествовать вместе с впавшими в панику пассажирами. Дурак, завелся из-за пары глупых фраз, перегнул палку с откровенностью… Но и Петр тоже хорош, не задень он меня не к месту своей улыбкой, и я бы промолчал про природу абреков. Пугать и его, и девчонок мне было совсем не с руки.
Машину тряхнуло на колдобине, и я замолчал, сосредоточившись на разбитой частыми камнепадами дороге. Справа пробегали спрятавшиеся в густой зелени белые домики Ведено. Мои пассажиры остались наедине со своими мыслями и быстро успокоились. К тому же пугавший их лес отступил, мы вырвались из тесноты ущелья и стремительно накатывали на последнюю четверть нашего путешествия к озеру.
Марианна вдруг ахнула. Я ее хорошо понимал. Каждый, кто впервые ехал по «царской» дороге – из Харачоя на озеро Кезеной, – испытывал это чувство, когда оказывался перед исполинской горной грядой. Уходящая за горизонт бесконечная змейка серпантина, опоясывающая целый хребет. Колпак неба, накрывающий вас густой синевой, – огромный, бескрайний, взглядом не охватить.
– А вот теперь приготовьтесь, – сцепив зубы, скомандовал я своим пассажирам и бросился на штурм хребта. Старенький дизель выл и рычал на особо крутых подъемах, захлебываясь кашлем на поворотах, но глотал километры – пополам со всё той же пылью из-под колес. С упорством заведенной часовой пружины я наматывал по серпантину виток за витком.
Мои пассажиры, прячась от вездесущей пыли, уже покрывшей машину плотным желтым ковром, задраили окна и прилипли к ним лицами, стараясь разглядеть, как глубоко внизу, в ущелье, бежит бурный поток, похожий отсюда на блестящую змейку.
Мне же было не до горных красот. Запутавшаяся в скалах дорога требовала полной собранности. На одном из особо крутых поворотов заросли мушмулы, словно присевший в полупоклоне человек, цепляли своими ветвями-конечностями дорогу, и мне пришлось вцепиться в руль, выкручивая его двумя руками и старательно огибая препятствие.
Не услышанный из-за визга тормозов внезапный хлопок (будто камень ударил в днище) остался бы где-то вне пределов моего внимания, не поведи машину вбок. Лопнуло колесо?! Дизель понесло прямо на каменную стену, и прежде чем врезаться в нее, я успел порадоваться, что мы летим в скалу, а не в другую сторону, где только прозрачный воздух стал бы препятствием от того, чтобы сорваться в бездонную пропасть.
Центробежной силой меня притиснуло к рулю, грудь сдавило. Выталкивая из легких воздух, я то ли выкрикнул, то ли выхрипнул – «все из машины». Вытянутый до предела «ручник» помочь ничем не мог. Дизель развернуло на сто восемьдесят градусов, а меня выкинуло наружу из распахнувшейся дверцы.
Несколько минут я пролежал, прокручивая в голове аварию и даже не пытаясь подняться. А затем до меня донесся резкий животный запах и послышались мягкие, едва различимые шаги.
Не меняя положения тела, я приоткрыл глаза и сквозь щелочки увидел, как приближаются ко мне ноги в черных чувяках.
Мягкие чувяки из сыромятной кожи. Без подошв и каблуков. Обувь, для которой грубые городские тротуары хуже наждака, но в которой так удобно передвигаться по мягкому лесному дерну, оставаясь неслышимым и незаметным. Обувь для настоящего абрека.
Ноги остановились возле моего лица, чуть ли не касаясь его. Я различал каждую трещинку, каждую царапинку на потрепанной коже чувяков. Удивительным образом их обладатель застыл на носках, словно завис в па лезгинки. Мне почему-то представилось, что внутри этой удобной обувки находится не нога, а волчья лапа, оттого и кажется, будто человек стоит на цыпочках.
Медленно-медленно я повернул голову, скосил глаз… и замер, увидев черный зрачок дула охотничьего карабина. Абрек, а теперь не оставалось сомнений, что это он и что именно он устроил на нас засаду, держал меня на мушке. На мое счастье, слева что-то зашуршало, и ноги в чувяках изменили свое положение, оборотившись носками в ту сторону. Я тут же выбросил вперед руки, ухватил абрека за лодыжки и дернул на себя.
Разбойник оказался ловким и стремительным как кошка. Упав на спину, он быстро перекатился на бок, уходя от меня. Я ухитрился схватить его за кисть, в которой он зажимал винтовку, и, вывернув ее, заставил абрека выронить оружие. А следом на помощь пришел Петр. Он обрушился на абрека неожиданно даже для меня, зафиксировав его тело в профессиональном борцовском захвате. Никакая звериная гибкость не могла бы помочь оборотню вырваться из мощных рук дайвера.
Мне оставалось лишь поочередно связать разбойнику вначале ноги, затем руки брючным ремнем.
Отдуваясь и отплевываясь от набившихся в рот пыли и мелких камешков, потные и раскрасневшиеся, мы сидели, привалившись спинами к нагретому за день валуну. Оглядывались, подсчитывали трофеи и потери.
Девчонок трясло. Всё еще расширенными от ужаса глазами они смотрели то на машину, то на лежащее посредине дороги тело абрека. Петр внешне казался совершенно спокойным, однако от него исходила волна адреналина.
Чудо, но никто из нас серьезно не пострадал. Дайверы оказались людьми на удивление дисциплинированными – по моему приказу прыгнули все. И все сумели удержаться на той узкой полоске земли между скалой и пропастью, что называлась дорогой. Царапины, ссадины и ушибы в счет не шли. Хуже всех дела обстояли у меня – локоть горел, словно его смазали скипидаром. Я закатал рукав – синяк стремительно расползался по руке, захватывая предплечье.
– До свадьбы заживет! – сказал я, глядя на Марианну, и подмигнул ей. Она смущенно отвернулась, что-то зашептала прислонившейся к ее плечу подруге.
Дизелю досталось больше, чем нам. Машина разбилась в хлам. Колеса – одно лопнувшее, абрек стрелял по нему, – «косолапили» так, что не оставалось сомнений – полетела ось. Если с покалеченным боком ездить еще можно, то без колес – никак.
– Кажется, я поцарапал машину. Боюсь, племянник будет недоволен, – попытался пошутить я, надеясь поднять настроение спутников. Но вместо них отозвался лежащий ничком в пыли абрек. Его длинная непечатная тирада на чеченском вызвала неподдельный интерес Петра.
– А что, что он сказал?
– Лучше не знать, – пояснил я. – Здесь дамы.
Затем я встал, подошел к абреку и, поддев его ногой, перевернул на спину, чем заслужил еще одну порцию ругательств.
Абрек оказался невысоким, худощавым, причем скорее щуплым, чем жилистым, человеком. Заношенный овчинный бешмет без газырей, чабанская папаха из свалявшейся шерсти, вытертый ремень – его одежда явно нуждалась в химчистке. Черты лица почти не просматривались – настолько он зарос черной неряшливой бородой. Из-под низко надвинутой мохнатой шапки злобно зыркали глаза.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});