— И что ты хочешь этим сказать? Что на тебя наложен ордер, который запрещает тебе к ней приближаться?
— Более-менее. Да… Я скучаю по Рози. И мне очень жаль. Ну… сам знаешь.
Толстый Чарли подумал о Рози. Удивительно, и почему ему так трудно вспомнить ее лицо? Он подумал, каково это, не иметь тещей маму Рози, о двух силуэтах за шторой его спальни.
— Не убивайся так. Нет, конечно, если хочешь, можешь убиваться, потому что вел ты себя как последний негодяй. Но, может, все к лучшему.
Приблизительно в том месте, где у Толстого Чарли находилось сердце, что-то екнуло, но он знал, что говорит правду. В темноте правду говорить легче.
— Ты хоть понимаешь, что все это бессмыслица? — спросил Паук.
— Все?
— Нет. Только одно. Я не понимаю, почему Птица решила вмешаться? Где тут логика?
— Папа ее рассердил…
— Папа всех рассердил. Но с ней что-то не так. Если бы она хотела нас убить, то давно бы попыталась.
— Я отдал ей нашу кровь.
— Ты уже говорил. Нет, происходит что-то еще, и я не знаю что.
Молчание. Подумав, Паук сказал:
— Возьми меня за руку.
— Глаза нужно закрывать?
— Почему бы и нет?
— Куда мы направляемся? На Луну?
— Я перенесу тебя в безопасное место, — пообещал Паук.
— Отлично, — согласился Толстый Чарли. — Безопасное место — это по мне. Где оно?
А потом, даже не открывая глаз, Толстый Чарли понял. Ему подсказала вонь: запах немытых тел, неспущенных унитазов, дезинфектанта, старых одеял и апатии.
— Готов поспорить, в пятизвездочном отеле мне было бы так же безопасно, — сказал он вслух, но в камере не было никого, кто бы его услышал. Он сел на кровать-полку в камере номер шесть и завернулся в тонкое одеяло. Он как будто просидел здесь целую вечность.
Полчаса спустя за ним пришли и отвели в комнату для допросов.
— Привет, — с улыбкой сказала Дейзи, — хочешь чашку чая?
— Зачем трудиться? — отозвался Толстый Чарли. — Я такое видел по телику. Я знаю, что будет дальше. Игра в «хорошего полицейского — плохого полицейского». Ты предложишь мне чашку чая и печенье с апельсиновым джемом, потом явится злобный гад, которому неймется нажать на курок, начнет на меня орать, выльет чай и станет есть мои печенья. Затем ты его остановишь, помешаешь наброситься на меня с кулаками и заставишь вернуть чай и печенья, а я из благодарности расскажу все, что ты хочешь знать.
— Эту стадию можем пропустить, — предложила Дейзи, — и сразу перейти к рассказу обо всем, что мы хотим знать. И вообще у нас нет печений с апельсиновым джемом.
— Я рассказал тебе все, что знаю, — сказал Толстый Чарли. — Все. Мистер Хорикс дал мне чек на две тысячи фунтов и предложил взять пару недель отпуска. Похвалил меня, что я обратил его внимание на нестыковки в бухгалтерских операциях. Потом спросил, какой у меня пароль, и помахал на прощание. Конец истории.
— И ты по-прежнему утверждаешь, что тебе ничего не известно об исчезновении Мэв Ливингстон?
— Думаю, я с ней вообще не встречался. Может, однажды она заходила в офис. Несколько раз мы разговаривали по телефону. Она хотела поговорить с Грэхемом Хориксом. А мне всякий раз приходилось объяснять, что чек отправлен по почте.
— Он был отправлен?
— Не знаю. Я думал, что был. Послушай, не можешь же ты считать, что я как-то связан с ее исчезновением?
— А я так и не считаю, — весело сказала она.
— Ведь, честное слово, я не знаю, что могло… Что ты сказала?
— Я не считаю, что ты имеешь какое-то отношение к исчезновению Мэв Ливингстон. А еще я сомневаюсь, что ты имеешь какое-то отношение к финансовым махинациям, имевшим место в «Агентстве Грэхема Хорикса», хотя кто-то приложил немало трудов, чтобы бросить на тебя подозрение. Но вполне очевидно, что странные операции и постоянный увод денег начались еще до твоего поступления в агентство. Ты работал там только два года.
— Около того.
Тут Толстый Чарли сообразил, что сидит открыв рог, и поспешно его закрыл.
— Послушай, — сказала Дейзи, — я знаю, что в книгах и в кино копы, как правило, идиоты, особенно если это детективные романы, в которых с преступностью борется пенсионер или разудалый частный сыщик. И мне правда очень жаль, что у нас нет печений с джемом. Но не все мы круглые дураки.
— А я такого не говорил.
— Нет, — согласилась она, — но думал. Ты свободен. С извинениями, если хочешь.
— Где она… э-э-э… исчезла? — спросил Толстый Чарли.
— Миссис Ливингстон? Ну, в последний раз ее видели входящей вместе с Грэхемом Хориксом в его кабинет. Я про чашку чая серьезно говорила. Хочешь?
— Да. Очень. Э-э-э… Думаю, ваши ребята уже проверили потайную комнатку в его кабинете? Ту, которая за книжным шкафом.
К чести Дейзи надо сказать, она отреагировала совершенно спокойно.
— Кажется, нет.
— Сомневаюсь, что сотрудникам полагается о ней знать, — сказал Толстый Чарли. — Но однажды я вошел к мистеру Хориксу, и книжный шкаф был отодвинут, а мой начальник возился с чем-то внутри. Я снова поскорее ушел, — добавил он. — Ты не подумай, я за ним не шпионил.
— Печенья с джемом купим по дороге, — решила Дейзи.
Толстый Чарли сомневался, что ему нравится свобода. Слишком уж много открытого пространства.
— С тобой все в порядке? — спросила Дейзи.
— Нормально.
— Ты как будто нервничаешь.
— Наверное. Думаю, тебе это покажется глупым, но я… кажется, у меня проблема с птицами.
— Что? Фобия?
— Вроде того.
— Для иррационального страха перед птицами есть устоявшийся термин.
— Да? И как же называют иррациональный страх перед птицами? — спросил Чарли, надкусывая печенье.
Молчание.
— Ну, во всяком случае, в моей машине птиц нет, — сказала наконец Дейзи.
Она оставила машину на запрещенном для парковки месте перед зданием «Агентства Грэхема Хорикса», и они вместе вошли внутрь.
Рози лежала в солнечных лучах возле бассейна на кормовой палубе корейского лайнера[5], закрыв лицо и голову журналом «Космополитэн», и пыталась вспомнить, почему решила, что провести отпуск с мамой — удачная идея.
На лайнере не было ни одной английской газеты, и Рози по ним не скучала. Зато ей не хватало всего остального. Для нее круиз превращался в плавучее чистилище, выносимое лишь оттого, что раз в пару дней корабль приставал к какому-нибудь острову. Пассажиры сходили на берег и шли за покупками, или кататься на водных лыжах, или отправлялись с пьяной экскурсией на якобы пиратских флотах. А вот Рози гуляла и разговаривала с людьми.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});