Читать интересную книгу Великие психологи - Станислав Васильевич Аристов

на Земле!“ Теперь она могла выполнять все повседневные дела, включая те, что раньше выполнять была неспособна. Она выполняла всю домашнюю работу и посвящала себя детям так, как не была способна с того времени, когда развился ее невроз»[207].

В 1929 году Франкл окончил университет, а уже через год (!) в возрасте двадцати пяти лет защитил диссертацию, получив степень доктора медицинских наук, что в очередной раз подтвердило его выдающиеся способности. После защиты Франкл практиковал в нескольких неврологических и психиатрических клиниках. Особым местом работы для него стала больница Штайнхоф, в которой с 1934 года и на протяжении четырех последующих лет он принял несколько тясяч пациентов со склонностью к суициду — Франкл возглавлял так называемый «павильон самоубийц». Напряженный график работы, когда из-за нехватки врачей ему подолгу приходилось трудиться в отделении одному, да и сами больные, особенно в первое время, заставляли молодого доктора находиться в постоянном напряжении.

На первую половину 1930-х годов в жизни психиатра пришелся период апатии, который, по словам самого Франкла, можно было бы назвать «экзистенциальным вакуумом», заполнить который он старался с помощью «буйно расцветавшего либидо» или, проще говоря, еженедельным посещением варьете и периодическим «кувырканием с женщинами»[208]. Однако потребности высшего порядка нельзя удовлетворить посредством реализации базовых инстинктов. Франкл чувствовал бессмысленность собственной жизни и рано или поздно должен был что-то в ней изменить.

В 1937 году он открыл частную практику сразу по двум специальностям — неврология и психиатрия, а также вернулся к исследовательской деятельности, что позволило ему в скором времени опубликовать несколько статей. Уже через год появилась работа, которая фактически стала манифестом логотерапии — «К духовной проблематике психотерапии». В ней Франкл постулирует идею, что назрела необходимость формирования «высокой психологии» в дополнение к «глубинной психологии» фрейдистского и адлерианского толков. Это новое направление должно быть ориентировано на духовную сферу человека, решать задачу поиска смысла жизни.

С точки зрения философского основания нового подхода, который Франкл также называл экзистенциальным анализом, ведущей ценностью является ответственность. При помощи психолога человек должен самостоятельно осознать, «перед кем или чем он чувствует себя ответственным — например, собственной совестью или Богом, и за что он чувстует себя ответственным, то есть каким ценностям он готов служить, в каком направлении усматривает смысл своей жизни и через решение каких задач их достигает»[209]. Пациент должен понять, что не он должен вопрошать жизнь о смысле, а ему самому следует отвечать на ее вопросы (вызовы), обретая в этом непрерывном процессе личный смысл.

Всё, что делает и чего не делает человек, — уникальные события в уникальной судьбе, которая никогда больше не повторится. Из подобной единичности бытия человека, по мнению Виктора Франкла, автоматически проистекает осознание ответственности перед своим, ни с чем не сравнимым предназначением, возникает ощущение определенной миссии, какого бы содержания она ни была, выполнение которой невозможно возложить на другого.

В конце статьи психолог, отвечая на вопрос, кому показана психотерапия в форме экзистенциального анализа, называет несколько групп лиц — духовно неустойчивых «пациентов-интеллектуалов», больных, которым такой подход придаст быстрый терапевтический эффект в отношении невротических симптомов, людей, оказавшихся в сложной жизненной ситуации из-за социальных потрясений, и инвалидов. «Таким людям необходимо в первую очередь указать на тот факт, что жизнь человека, сознающего свою ответственность, далеко не всегда сводится к творческому воплощению ценностей или к самовыражению в переживании впечатлений (искусство, наслаждение природой), но что существует и последняя категория ценностных возможностей, которые мы могли бы упрощенно назвать „установочные ценности“… <…> здесь речь идет о том, как человек воспринимает судьбу — если в данном случае действительно уместно говорить о судьбе, позволяет ли он ей себя низвергнуть либо находит силы устоять перед ней и сохраняет за собой последнюю возможность воплотить собственные ценности (смелость, мужество, достоинство). Нам нужен человек, который, например, после ампутации ноги смог серьезно спросить себя: на самом ли деле смысл жизни заключается в том, чтобы как можно лучше ходить, или же он верит, что человеческая жизнь настолько бедна ценностными возможностями, что потеря конечности может сделать всю жизнь бессмысленной?»[210]

В работе 1939 года «Философия и психотерапия: к обоснованию экзистенциального анализа» Виктор Франкл дополнил свои рассуждения идеей, что психотерапия не просто должна подводить человека к осознанию наличия у него ответственности, но помогать ему переживать именно его личную ответственность перед кем-либо или чем-либо. В результате у человека складывается представление о собственном предназначении, которое помогает ему справиться с неврозом, преодолеть жизненные трудности, принять смерть близкого.

Уже в начале своей врачебной практики Франкл применял не только психотерапию, но и активно использовал развивающиеся возможности фармакологии. Он даже написал по этому поводу статью «О медикаментозной поддержке психотерапии при неврозах» (1939), в которой отмечал возможности лекарственных препаратов и в то же время предостерег от того, чтобы видеть в них панацею. Франкл стал одним из пионеров в изучении транквилизаторов[211].

Однако уже в 1938 году политическая ситуация в стране в корне изменилась. В результате аншлюса[212] Австрия была включена в состав Третьего рейха. В стране был установлен нацистский режим, что сразу же отразилось на жизни австрийских евреев. Ни о какой частной практике теперь не могло быть и речи. Франклу было запрещено лечить «арийских» пациентов. Он решил эмигрировать в США, но, не получив визы, был вынужден остаться в Австрии и искать пути спасения себя и близких. В 1940 году он получил предложение возглавить неврологическое отделение в еврейском госпитале Ротшильда и не раздумывая согласился, так как эта должность давала ему возможность не только зарабатывать, но и защищала, хотя бы временно, от депортации в концлагерь.

В госпитале Франкл начал осваивать абсолютно новую для себя область медицины — нейрохирургию. До этого момента он никогда не проводил и, более того, даже не видел, кроме примеров в учебниках, как проводятся трепанации черепа. Теперь же в его руках оказывались люди, совершившие суицид и находившиеся в состоянии предсмертной агонии. От этих пациентов, как от безнадежных, отказывались все остальные врачи клиники. Пытаясь хоть немного продлить их жизнь, Франкл вводил им внутривенно различные стимуляторы, в том числе и пресловутый амфитамин первитин[213], который так любило «арийское» население Третьего рейха. Если же и это не помогало, он проводил операции по вскрытию черепной коробки и введению лекарства непосредственно в один из желудочков мозга. После чего пациенты без дыхания и пульса оставались живы еще несколько дней[214]. Фактически Франкл проводил медицинские эксперименты. И нацистское руководство больницы поддерживало их, разрешив психологу опубликовать результаты в одном из научных журналов за границей. Нацисты надеялись, что