Читать интересную книгу История Спарты (период архаики и классики) - Лариса Печатнова

Спартиаты как в военное, так и в мирное время всегда находились на виду у своих сограждан, чему в не малой степени способствовали сисситии. Такой строгий контроль за повседневной жизнью граждан имел своим результатом формирование у них стереотипов поведения по "армейскому" образцу. Успех идеологической обработки во многом определялся тем, что "промывание мозгов" происходило внутри микрокосма, каким был, например, отдельный "обеденный клуб". Совместная трапеза способствовала тому, что ее участники начинали чувствовать себя в некотором роде братьями. При слабых семейных связях сисситии заменяли спартанцу семью, являясь, по сути дела, ее эрзацем.

Спарта обладала самой профессиональной армией в Греции. Здесь рано, еще в первые века архаики, произошла гоплитская реформа и, по крайней мере, уже ко времени Второй Мессенской войны фаланга стала основным построением спартанской армии. У Тиртея мы находим прекрасное описание спартанской фаланги (fr. 6-9 Diehl). В отличие от любого другого гражданского ополчения, спартанская армия состояла только из профессионалов (Plut. Mor. 214 a-b).

Недаром Ксенофонт, сам долгое время служивший в спартанской армии, считал ее лучшей в Греции[014_42]. По его словам, в сравнении со спартанцами "все греки покажутся недоучками в военном деле и только одни спартанцы - истинными знатоками" (Lac. pol. 13, 5 / Пер. М. Н. Ботвинника).

О структуре спартанской армии мы знаем очень мало, т. к. все сведения на этот счет или противоречивы, или темны[014_43]. Скорее всего, отдельные сисситии в условиях войны были самым мелким военным подразделением, что во многом определяло эффективность военной организации Спарты. Судя по свидетельствам, относящимся главным образом к концу V в., внутри спартанской армии существовала хорошо структурированная система соподчинения, обеспечивающая высокую эффективность исполнения приказов. Фукидид, с большим интересом относящийся к военным реалиям, с нескрываемым восхищением перечисляет все ступени спартанской военной иерархии: "Он [царь] передает необходимые распоряжения полемархам, те - лохагам, лохаги - пентеконтерам; эти же - эномотархам, а последние, наконец, - эномотии. Таким образом, приказы царей идут в одном и том же порядке и последовательности и быстро достигают своего назначения. Ведь лакедемонское войско почти целиком состоит из начальников над начальниками и ответственность за точное выполнение приказов лежит на целом ряде лиц" (V, 66, 3-4)[014_44].

Вся образовательная и воспитательная система в Спарте была направлена исключительно на формирование военных навыков. При этом надо учесть, что любая другая профессиональная деятельность, кроме военной, была запрещена и считалась абсолютно невозможной для полноправных граждан (Plut. Mor. 214 a; Aelian. V. h. VI, 6).

Основные очаги ремесла и торговли были вынесены за пределы города и расположены в местах проживания периеков и илотов. Для спартанца считалось позорным проявление какого-либо интереса к делам, непосредственно не связанным с военной службой или подготовкой к ней. Даже посещение рынка в глазах общественного мнения выглядело делом, недостойным гражданина. По словам Плутарха, под запретом были даже темы разговоров, связанные с торговлей или наживой (Lyc. 25, 3-4)[014_45].

Отсутствие безопасности было постоянным фактором спартанской действительности[014_46]. Жизнь граждан в Спарте была максимально приближена к "полевым" условиям, а постоянное давление на личность (тем более сильное, что все были известны всем) было столь массированным, что война и военные походы воспринимались как послабление привычного "домашнего", почти казарменного режима. По меткому замечанию Плутарха, "на всей земле для одних лишь спартанцев война оказывалась отдыхом от подготовки к ней" (Lyc. 22, 3). Во всей Греции не было другого такого государства, где расхождение между политическими правами и личными свободами граждан было бы столь же велико, как в Спарте[014_47].

Для спартанцев удача на военном поприще была единственным способом добиться высокого положения в обществе. Героизация ратного труда и проповедь сладостной гибели за отечество были лейтмотивом спартанской военной пропаганды еще со времен Тиртея (fr. 6 Diehl). В этом деле спартанцы достигли больших высот. Был разработан целый ритуал разнообразных поощрений за ратные подвиги. Так, граждане, которые умирали за отечество, в отличие от остальных, заслуживали привилегию иметь свое имя на могильном камне (Plut. Lyc. 27, 3; Mor. 238 d). Проявившие исключительную храбрость получали еще большие почести вплоть до героизации, причем слава эта распространялась и на семью героя. Наоборот, за трусость подвергали общественному порицанию не только самого виновного, но и всех его близких (Xen. Lac. pol. 9, 3-6)[014_48]. Трус становился изгоем общества и, по словам Ксенофонта, "в Спарте скорее предпочитали смерть, чем такую бесчестную и позорную жизнь" (Lac. pol. 9, 6). Характерно, что в Риме, где эффективность военной организации также была очень велика, были выработаны уже писаные законы, направленные против трусов. Так, согласно римскому военному праву, тот, кто в строю первым обратился в бегство, подлежал в назидание смертной казни на глазах у воинов[014_49].

В малых первичных группах, на которые делилось все гражданское общество, товарищеские связи имели не меньшее значение, чем политический и идеологический факторы. Плутарх хорошо понимал сущность явления, когда говорил об особой атмосфере, царившей в Спарте, где конкретный гражданин воспринимался только как член коллектива, а его жизненный успех всецело зависел от мнения и оценки ближайшего окружения. По словам Плутарха, Ликург "приучал сограждан к тому, чтобы они и не хотели и не умели жить врозь, но, подобно пчелам, находились в нерасторжимой связи с обществом, все были тесно сплочены вокруг своего руководителя и целиком принадлежали отечеству, почти что вовсе забывая о себе в порыве воодушевления и любви к славе" (Lyc. 25, 5). Нет, вероятно, более действенного воспитательного средства, чем подобная необходимость социального самоутверждения в кругу товарищей.

В результате тотального контроля над воспитанием и частной жизнью граждан Спарте удалось создать особый тип гражданина, почти лишенного индивидуальности, зато наделенного особым качеством, которое условно можно назвать социальной доблестью. Спартанский опыт по созданию человека-функции не раз использовался в теории и практике современной политической мысли.

В этой связи хочется привести знаменитые слова Платона, которые дают представление о том, как в Спарте была решена проблема личности и государства: "Никто никогда не должен оставаться без начальника - ни мужчины, ни женщины. Ни в серьезных занятиях, ни в играх никто не должен приучать себя действовать по собственному усмотрению: нет, всегда - и на войне и в мирное время - надо жить с постоянной оглядкой на начальника и следовать его указаниям. Даже в самых незначительных мелочах надо ими руководствоваться, например по первому его приказанию останавливаться на месте, идти вперед, приступать к упражнениям, умываться, питаться и пробуждаться ночью для несения охраны и для исполнения поручений... Словом, пусть человеческая душа приобретет навык совершенно не уметь делать что-либо отдельно от других людей и даже не понимать, как это возможно. Пусть жизнь всех людей всегда будет возможно более сплоченной и общей... Упражняться в этом надо с самых ранних лет, и не только в военное, но и в мирное время. Надо начальствовать над другими и самому быть у них под началом. А безначалие должно быть изъято из жизни всех людей и даже животных, подвластных людям" (Leg. XII, 942 a-c / Пер. А. Н. Егунова).

В условиях закрытого общества, каким была Спарта, государственная идеология успешно внедрялась с помощью единообразного воспитания и общих для всех спартиатов стандартов поведения. Фукидид в своем кратком очерке истории Греции особо выделяет Спарту как государство, где рано стали преобладать эгалитарные тенденции: "Лакедемоняне первыми стали носить простую одежду нынешнего времени, и у них люди более состоятельные вели большей частью образ жизни одинаковый с простым народом" (I, 6, 4). Из этих слов Фукидида следует, что в Спарте рано установился приоритет коллективных интересов над частными, и знатное меньшинство согласилось, по крайней мере внешне, следовать неписаным законам, направленным против роскоши[014_50].

С помощью одинакового для всех граждан воспитания и унифицированного образа жизни Спартанское государство стремилось сохранить видимость равенства. Конечно, широко рекламируемое в Спарте равенство всегда оставалось фикцией. Государство не могло надолго сохранить даже иллюзию экономического равенства, но зато оно могло заставить имущую часть своих граждан придерживаться строго очерченных норм поведения. Прокламируемая простота образа жизни распространялась на все сферы быта, уменьшая тем самым социальную зависть и обеспечивая моральное единство общества. Богатые и знатные внешне ничем не отличались от бедняков, их дома были так же просты, а стол - так же скромен, как у менее удачливых сограждан. За этим тщательно следили эфоры, которые даже царей заставляли следовать неписаным законам, направленным против роскоши. Предание говорит об очень настороженном отношении спартанских властей к иностранцам. По свидетельству Плутарха, нежелательные иностранцы изгонялись из государства (Mor. 228 d-e). Источники сохранили названия нескольких профессий, носители которых определенно подвергались ксенеласии (hJ xenhlasiva - досл. "изгнание чужеземцев"). Это были в основном ремесленники, производившие предметы роскоши: изготовители благовоний, красильщики шерсти, ювелиры (Chrysipp. ap. Athen. XV, 686 f-687 a; Plut. Mor. 228 b).