Читать интересную книгу Никогда не отступай - Уильям Форстен

Эндрю согласно кивнул, и вдруг ему пришло в голову, что в разворачивающемся спектакле ему отведена роль в лучшем случае второго плана. Всю работу по обороне северного и западного склонов блестяще выполнил Шнайд, Пэт, как всегда, прикрыл их с тыла, а Эмил увел раненых в безопасное место.

Постояв пару секунд, Пэт начал спускаться к артиллеристам, которые продолжали сражаться, несмотря на крайнюю тяжесть положения. По приказу командира батареи второй расчет бросил поврежденное орудие и стал помогать своим товарищам у трех оставшихся пушек.

— Пэт, мать твою, куда ты лезешь? — заорал Эндрю.

— Не дергайся, дорогуша, у нас тут уйма работы как раз по моей специальности! — проревел в ответ ирландец. Подойдя в первой пушке, Пэт отодвинул в сторону командовавшего расчетом сержанта и сам навел орудие на цель.

Чувствуя, что этим поступком О'Дональд словно бросил ему вызов, Эндрю выпрямился и посмотрел вниз. Распластавшиеся на земле пехотинцы подвергались массированному обстрелу со стороны бантагской артиллерии. Сделав знак знаменосцу следовать за ним, Эндрю двинулся вдоль линии укреплений. Рик не отставал от него ни на шаг.

— Сэр, вам не кажется, что в условиях современной войны такое поведение несколько неуместно? — спросил у Эндрю Шнайд, когда очередной вражеский снаряд, пронесшийся прямо над ними, снес верхушку одного из деревьев и засыпал их дождем из веток и толстых сучьев. Если бы не Рик, который в последнюю долю секунды бросился на землю и потянул за собой Эндрю, этот снаряд вполне мог оторвать голову кому-нибудь из них.

Эндрю вымученно улыбнулся.

— Мои люди ждут от меня этого. — Он видел, что солдаты внизу не сводят глаз со своих командиров. — И, кроме того, бывают такие минуты, когда жизнь главнокомандующего больше не имеет значения.

— Ба, сэр, да ведь вы сперли эту цитату, — рассмеялся Шнайд, перейдя на английский. — Это сказал Хэнкок как раз перед тем, как его подстрелили под Геттисбергом.

Эндрю, смущенный тем, что его уличили в плагиате, — а какая отличная фраза! — едва сдержал рвущееся с языка ругательство в адрес несносного Шнайда.

Из затянутой дымом долины, в которой расположились бантаги, донесся пронзительный свист. Несколько секунд Эндрю прищурившись смотрел вниз и наконец увидел их. Мимо пушек проезжал первый из броневиков Гаарка, а за ним текла бескрайняя масса бантагской пехоты.

— Вперед! Раздавите их! — воскликнул Гаарк.

— Мой кар-карт, их броневики приближаются к нам с тыла, — заметил один из его адъютантов, указывая на черные клубы дыма, повисшие над степью.

Оглянувшись, Гаарк бросил взгляд на северо-запад. Спешащая на выручку Кину армия была уже хорошо видна. Впереди катились около десяти броневиков, которые с легкостью сминали тонкий заслон бантагов, стоявших у них на пути.

Его собственные броневики, почти тридцать машин, были выстроены цепью. Некоторые из них начали отставать. На юге, за спиной Гаарка, оставались машины, сломавшиеся во время этого перехода; у одной из них разорвался паровой котел. Если он сейчас начнет разворачивать броневики, это будет означать задержку в наступлении и дополнительную нагрузку на примитивные двигатели. Сколько еще машин сломается?

— Оттяните на северо-запад пять полков Четвертого умена и три батареи, — приказал он. — Пусть они задержат продвижение противника. За два часа мы расправимся с Кином и его загнанными в ловушку людьми, после чего развернемся и покончим с их друзьями.

Изрыгая проклятия, Марк нервно ходил кругами вокруг остановившегося броневика, водитель которого, стоя на крыше машины, казалось, не обращал никакого внимания на свистевшие в воздухе пули бантагских снайперов.

— Сэр, сломалась головка цилиндра. Придется заглушить двигатель и поставить новый цилиндр. Мне очень жаль.

— У нас вышли из строя уже две машины, а мы еще даже не вступили в бой, — яростно взревел Марк.

Спрыгнув на землю, водитель стянул с головы шлем и кольчужную защитную маску, призванную предохранять лицо от осколков брони, которые при попадании неприятельского снаряда разлетались по всей кабине. Во взгляде, направленном на проезжавший мимо броневик Тимокина, читалась нескрываемая зависть. Передний люк «Святого Мэлади» был открыт. Улыбавшийся до ушей Тимокин, сам сидевший за рулем машины, отсалютовал Марку и радостно показал вперед, явно горя желанием скорее вступить в бой.

Ответив на приветствие юноши, Марк вновь сосредоточил внимание на высоком холме к юго-востоку отсюда. Пелену дыма, окутавшую его склоны, разрывали только бантагские снаряды, непрерывным дождем сыпавшиеся на людей Эндрю. Сквозь дымовую завесу Марку удалось разглядеть первую волну вражеских броневиков, подобравшихся к самому подножию Роки-Хилла и медленно катящихся вверх по склону.

— Помоги тебе господи, Эндрю, — прошептал римлянин.

— Я же говорил, что ничего хорошего из этого не выйдет, — проорал Федор, обращаясь к Джеку.

— Ты, главное, удачно сбрось груз. У нас будет только одна попытка.

С высоты в десять тысяч футов Джек Петраччи наблюдал за тем, как бантагские броневики, выстроившись цепью, готовятся атаковать холм.

— Держись крепче и не своди глаз с неба — вдруг они поднимут в воздух дирижабли.

Повернув вентиль, Джек выпустил из оболочки пару сотен кубических футов водорода и одновременно налег на штурвал, бросив судно в пике.

За несколько секунд скорость летательного аппарата возросла до шестидесяти, а потом и семидесяти миль в час. Вскоре дирижабль окунулся в восходящие потоки теплого воздуха, и его корпус ощутимо задрожал. Пальцы Джека, сжимавшие штурвал, побелели от напряжения.

Глядя на клубы дыма, стелющиеся по степи, Петраччи пытался вычислить скорость ветра. Быстро произведя в уме необходимые подсчеты, Джек опустил нос дирижабля еще ниже. Цифры на датчике измерения высоты менялись с калейдоскопической быстротой. Пять тысяч футов, четыре.

Бантаги были прямо под ними; Джек видел, как они, задрав вверх головы, выкрикивают угрозы в его адрес. На долю секунды в поле его зрения оказался всадник на белом коне. Метко пущенная пуля пробила пол под сиденьем Джека, просвистела между ногами и вылетела через крышу кабины.

— Черт, они взяли нас на мушку! — воскликнул Федор.

— Смотри в оба и будь готов к сбросу.

Теперь они проносились над затянутым клубами дыма холмом, но Джек не спешил выходить из пике, опустившись уже на три тысячи футов, а потом и на две. По его прикидкам, высота холма составляла где-то около пятисот футов.

— Еще рано, еще рано… давай!

Почувствовав, что Федор сбросил груз, Джек изо всех сил потянул штурвал на себя. Нос дирижабля начал подниматься, но еще пять или шесть бантагских пуль прошили насквозь кабину воздушного судна, засыпав бесстрашных пилотов дождем из щепок и опилок. Едва не задев верхушки деревьев, росших на вершине холма, Джек наконец вывел машину из пике, и земля вновь начала отдаляться от них. Взглянув на равнину к юго-западу от холма, он увидел внизу десятки тысяч бантагских всадников. Это было настоящее черное море, неудержимое в своей мощи, и в душе Джека поселилось отчаяние. Разве содержимое тех трех ящиков, из-за которых он пошел на такой риск, могло сдержать натиск орды?

Высунувшись из-за бруствера, Эндрю проводил взглядом дирижабль Петраччи, скрывшийся за гребнем холма. В небе над головой раскрылись три разноцветных парашюта, на стропах которых покачивались три красных ящика.

В сражении наступила пауза: и люди, и бантаги, затаив дыхание, следили за полетом сброшенных с дирижабля контейнеров, которые, в конце концов, мягко спланировали на землю в двух сотнях ярдов перед позициями людей.

Шнайд уже выскочил из укрытия и выкрикивал приказы нескольким ротам спуститься вниз и подобрать драгоценный груз. Сто с лишним человек тут же перемахнули через бруствер и устремились вниз. Через считанные секунды авангард бантагов открыл по ним огонь, и многие из солдат повалились на землю, так и не успев добежать до ящиков. Наконец первые смельчаки добрались до ближайшего красного контейнера и под торжествующие крики прикрывавших их с тыла товарищей перерезали привязанные к нему стропы парашюта. Четверо солдат схватили ящик и поволокли его по склону холма. Разорвавшийся над их головами снаряд уложил на землю всю четверку. Их место тут же заняли другие солдаты, которым удалось донести груз до бруствера, но к этому моменту передовой отряд противника был совсем рядом с третьим ящиком, приземлившимся ниже остальных. Несколько бантагов оказались рядом с красным контейнером одновременно с людьми Шнайда, и завязался жестокий рукопашный бой. В ход пошли штыки; командовавший людьми офицер, вскочив на ящик, выхватил револьвер и выстрелил прямо в лицо солдата орды. Секунду спустя ему в спину вонзился бантагский штык.