— Зачем?
— Я не хотела возвращаться. Меня не спрашивали.
Он, наконец, отвел глаза. Опять долгая пауза. Потом:
— Не могу сказать… что я очень рад.
Я покачала головой:
— Ты придаешь слишком большое значение моему возвращению, Ю. Я вернулась не с того света. Я вернулась с той стороны.
— Есть разница?
— Огромная. Смотри. — Я подняла руку, и тень ее косо упала на бумаги и раскрытые книги. — Мертвецы не отбрасывают тени, не так ли? Я из плоти и крови, можешь потрогать.
— Я тебя уже трогал.
Он не захотел лишний раз ко мне прикоснуться, и меня это отчего-то задело. Все-таки что-то не так, да, Ютер? Ты чувствуешь то же, что и дурачок Кайн? Чуждость? Холод? Я подалась вперед, навалившись грудью на стол:
— Ты ведь слышал сказки о Волшебном Народе, Ю?
— Дролери? Я всегда считал, что это только сказки. Ты хочешь сказать…
— Дролери… Ну, пусть будут дролери. Все эти годы я провела там, с ними. На той стороне. Меня спасли и мне помогли. И вернули домой. Двадцать лет спустя.
— Двадцать четыре. — Он опять слабо улыбнулся. — Ты ничуть не изменилась, Леста…
— Внешне — может быть. А внутри, скорее всего, изменилась. Я не спала, Ю, я жила, хоть и не здесь. Для меня время промчалось быстрее. Сказать по правде, я не могу подсчитать, сколько лет прошло для меня…
А может — месяцев? Может, вообще — дней? У меня не было никаких ориентиров, я не следила за календарем. Что меньше всего интересовало меня там — так это время…
Я не вдавалась в подробности своего прибытия на ту сторону. В таком куцем изложении моя история почему-то выглядела убедительней. "Меня спасли и мне помогли". Словно кому-то из обитателей Сумерек было дело до тонущей в Нержеле девчонки.
Ю поверил, это было видно по его лицу. Наверное, ему легче было поверить, чем не поверить. Легче считать меня живой, чем мертвой. Мне на счастье.
Он нервно куснул губы:
— Значит, никакой Ракиты не было?
— Не было.
— И в Амалере ты уже…
— Чуть больше недели.
— А что за свирель ты здесь искала?
— Про свирель все — чистая правда. Это артефакт с той стороны. Я сегодня потеряла ее… то есть, это было уже вчера. То ли выронила в толпе, то ли украли… Я слышала ее… она где-то здесь. Лучше бы Найгерт в благодарность вместо денег велел ее разыскать!
— Королевская благодарность — не деньги, Леста, — резко осадил меня Ю. — Королевская благодарность — это то, что он отпустил тебя. Не отдал тебя Кадору, не отдал церковникам, отпустил восвояси. Ты забралась не в дом какого-то купца или торговца рыбой. Ты забралась в Нагору. Ты была свидетелем, а может, участником преступления. И после этого тебя отпускают. Хорошо, что Кадор Диринг сейчас в отлучке, а то никакое заступничество принцессы тебя бы не спасло. Нарваро Найгерт соизволил тебе поверить, хотя ты бессовестно врала ему в глаза — вот это и есть истинная королевская благодарность.
Ютер выпрямился, глаза его засверкали. Экий натиск!
— Конечно, конечно. Трепещу и преклоняюсь. Это лишь в сказках бывает — "проси, чего пожелаешь"… Только свирельки у меня как не было, так и нет. Ю, ради старой дружбы, поищи свирель! Может, кто-то купил ее вчера у вора и привез сюда. Она вот такой длины, золотая, с резьбой…
— Не обещаю, что найду, но посмотрю. — Он помолчал, поцарапал ногтем стол, почесал переносицу. — Вот ты вернулась к нам, Леста. И что ты теперь намереваешься делать?
— Просто жить.
Я, в порыве откровенности, наверное рассказала бы старому приятелю и о волшебном гроте, и о мантикоре, будь при мне моя свирелька. Но без свирельки все эти чудеса перестали для меня существовать — стоит ли забивать ими голову королевскому лекарю? Когда найдется мое сокровище (ах и ах!), тогда и поговорим, а сейчас…
— Лучше бы тебе уехать, Леста. Найгерт недвусмысленно на это намекнул, а принцесса так прямо сказала.
— Найгерт намекнул?
— «Ютер, отвези ее в гостиницу или куда она скажет». Это его приказ. Я могу посадить тебя на корабль.
— Нет, — я упрямо опустила голову. — Если мне понадобится уехать, я уеду сама.
— Как знаешь. Но на глаза Дирингу тебе лучше не попадаться. Он тебя узнает.
— Дирингу? Я не помню его. Нет, не помню.
— Зато тебя многие помнят. Кадор Диринг точно помнит. Брата его так и не нашли. Королева тогда вернулась, а Стел — нет.
— Стел?
— Стел Диринг, телохранитель молодой королевы. Помнишь?
(…- Стань прямо, — велел молодой рыцарь, сурово хмурясь. — Руки покажи. Ты воровка!
— Стел, тонто, но! — крикнула Каланда, выламываясь из кустов.
Рыцарь глянул на нее, залился краской, повернулся и отбежал на несколько шагов.
— Эхто эх ми араньика, — кричала Каланда, потрясая кулаком. — Стел!)
— Да… — пробормотала я, — был такой… А что с ним случилось?
— Это тебя надо спросить.
— Но я не знаю… Я не помню, Ю! Я ничего не помню!
— Так ничего и не помнишь?
Я горестно помотала головой.
— Хорошо же тебе память отшибло. Если до сих пор не вспомнила.
— Да. Отшибло. Я и тебя не сразу узнала. Позавчера ходила на наш хутор… Кустовый Кут… От него только яма осталась. Все заросло.
— Хутор сожгли, — жестко сказал Ю. — Вместе со старухой.
— Что? — мне показалось, я ослышалась.
— Сожгли хутор, — раздельно проговорил Ютер. — И старуху твою сожгли.
— Левкою сожгли вместе с домом?!
Я тупо моргала, не в силах осознать. Быть того не может. Левкою-то за что?
— Увы. Так говорили, хотя сам я этого не видел, конечно. Однако я знаю, что это было сделано не по приказу старого короля, и Толстый Минго тут вроде как ни при чем. Это местный самосуд. Но дело замяли, ни виновников, ни зачинщиков не нашли. Списали на случайность — мол, само загорелось.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});